— Что это может значить? — спросила Элизабет, в её голосе уже слышались слезы. — Что случилось с этим Кинзманом? И причем здесь мой отец?

— Не волнуйся, — Джеймс решительно встал и потянул её за собой, — я пока не могу сказать тебе ничего определенного, но я обещаю всё уладить. И обещаю, что твоего отца это дело в любом случае не коснется.

— Джеймс…

— Мне нужно будет поговорить с мистером Мейси, — вообразить себе допрос отца Элизабет Джеймс просто не мог! — Он будет на балу?

— Да, конечно.

— Вот и хорошо. Поедем прямо сейчас к твоему отцу, поговорим о нас!

— Нет! Не надо сегодня, — она порывисто прижала платок к глазам.

— Почему?! Ведь до бала осталось всего три дня!

— Не знаю… Давай завтра. Обещай, что приедешь к нему завтра!

— Хорошо, завтра, — Джеймс не стал спорить. Ему показалось, что сейчас подходящий момент чтобы её поцеловать. Но стоит ли это делать в парке, на глазах у прохожих?

Элизабет тем временем отстранилась и промокнула глаза.

— Спасибо, Джеймс, теперь мне стало гораздо легче.

— Сейчас я отвезу тебя домой. И это не обсуждается!

Домой Джеймс вернулся к пяти часам. За последние дни он уже привык ко всяким неожиданностям. По крайней мере, ему так казалось. Но то, что он застал в своей гостиной на этот раз, было уже чересчур.

К обществу Седрика и Джаи присоединился незабвенный аспирант Алекс Джонс, собственной персоной. Огденс невозмутимо разливал им чай. Впрочем, чай в этой компании мог заинтересовать только хиндийку, молодые люди держали в руках по стакану с шерри.

— А, Джеймс, — первым заметил появление хозяина Седрик, — наконец-то ты до нас добрался!

— Сэр Леонидас, здравствуйте! Спасибо, что выручили наших сегодня! — «дорогой» гость вскочил с кресла и приветственно махнул зажатой в руке кепкой. — Я извиняюсь за вторжение! Вы, должно быть, меня помните, мы столкнулись тогда, у Кинзмана.

— Да, конечно.

— Бедолага мистер Кинзман! — Джонс, сообразив, что всё еще держит во второй руке стакан, быстро поставил его на столик. Но в целом, он держался так, будто только его здесь и ждали. — Такой славный человек. Я помогу, чем смогу! Только у меня к Вам, сэр, тоже будет просьба.

— Давайте всё по порядку, — дружески прервал его Седрик, — Джеймс, выпьешь с нами капельку?

Джеймс едва сдержался, чтобы не процедить «Здесь вам не паб!». Но всё-таки сдержался.

— Благодарю, мистер Джонс, что нашли время зайти, — произнес он подобающим тоном, — Вас не затруднит подождать меня несколько минут?

— А, конечно, — кивнул тот, слегка поумерив свой пыл, — я пока поболтаю с Джаей. Знаете, я ведь больше всего переживал, что с ней сталось без мистера Кинзмана. Ну, хвала небу, она нашлась, — и он уселся обратно в кресло, по-простонародному поддёрнув штанины.

Хиндийка взирала на всю эту сцены с молчаливым вниманием.

— Да, замечательно… Седрик, можно тебя на пару слов?

Тот с напускным недоумением пожал плечами и неохотно отставил свой стакан:

— Конечно.

Джеймс, не глядя на приятеля, пошел на второй этаж. Когда они были уже на середине лестницы, он резко обернулся и почти прошипел:

— Седрик, ты совсем лишился рассудка? Что это за собрание?!

Тот замер несколькими ступенями ниже и устремил на Джеймса ясный взгляд. Впрочем, при слабом освещении лестницы его глаза казались более темными, чем обычно.

— О чём ты? Мне показалось, ты хочешь встретиться с ним?

— Боже, но ведь не здесь! Не в моём доме! — Джеймсу хотелось вульгарно наорать на кого-нибудь. — Ты притащил в мой дом постороннего человека, и даже не предупредил меня. И мало того, ты притащил в мой дом социалиста!

— Ну, извини, — Седрик изобразил настигшее его понимание. Не очень убедительно, — мне показалось, что у тебя мало времени…

— Да, но не в моем же доме!

— Тебя не понять, — вздохнул он, — то ты недоволен, что надо кого-то ждать четыре дня, то злишься, что я всё устроил за пару часов.

Джеймс крепко сжал перила, воображая, что это чья-нибудь шея. Еще раз поймал наивный взгляд приятеля.

— Седрик, похоже, эта ссылка и последние месяцы повлияли на тебя еще хуже, чем я думал. Ты стал не только социалистом, но и просто идиотом. Ты что, нарочно издеваешься надо мной?

— Нет! — Седрик как-то неловко дернулся, шагнул вверх и схватил Джеймса за запястье. — Джей, поверь, ты мой единственный настоящий друг, и всегда таким останешься, и не важно, что между нами было тогда…

— Сейчас не время для…

— Мы всё равно останемся друзьями! — глаза Седрика нездорово блеснули в слабом свете. Нет, он точно не изменился. И вряд ли когда-нибудь изменится.

Джеймс почувствовал, что рука приятеля пылает как от лихорадки и мелко дрожит.

— А мне показалось, у тебя теперь полно новых друзей, целые кварталы, — чуть более мирно процедил он, осторожно высвобождая запястье.

— Это совсем другое! — почти выкрикнул тот. — Ну, хочешь, я скажу ему, что сейчас разговор не состоится, что вы встретитесь в другой день, где-нибудь в городе?

Седрик стоял совсем близко, и Джеймс явственно чувствовал запах алкоголя. Он вдруг заметил, что за те дни, пока Седрик живет у него, Джеймс почти всякий раз застает его с выпивкой.

— Седрик, ты… куришь опиум?

Кузен чуть отпрянул и удивленно заморгал, на сей раз, кажется, вполне искренне.

— Причем здесь опиум?

— Да или нет?

— Конечно, нет! У меня есть дела поинтереснее. Так что, я его прогоню?

Джеймс опять поморщился.

— Не надо. Если он уже здесь, я с ним поговорю, — и, больше не глядя на Спенсера, пошел обратно вниз.

Джонс и хиндийка тем временем о чем-то дружески шептались.

— Мистер Джонс, прошу прощения, что заставил ждать, — бодро заговорил Джеймс, усаживаясь в свободное кресло, — итак, будьте добры, расскажите, что Вам известно о мистере Кинзмане?

— Да, да, — серьезно кивнул аспирант, — познакомились-то мы через профессора Адамаса, я пишу у него, у профессора в смысле, аспирантскую работу по теме религии в империи Великих моголов, а у мистера Кинзмана имелись очень интересные предметы из Хиндии той эпохи.

— Понятно, — кивнул Джеймс, — вы стали дружны с мистером Кинзманом?

— Пожалуй, да, — в ответ кивнул гость, — мистер Кинзман — очень интересный собеседник, как по мне, он мог бы сам отлично преподавать!

— И о чем вы обычно говорили?

— Да о разном. Об истории, культуре, о древнем искусстве. Он любил рассказывать, откуда какие вещи ему привозят. Расспрашивал про наш профсоюз, сочувствовал бедам рабочих…

— Понятно, — повторил Джеймс, — а он Вам не жаловался в последнее время? Скажем, на финансовые проблемы?

— Хм, вроде бы нет, — пожал плечами Джонс, — на нехватку денег он не жаловался, даже обещал помочь нам, если понадобится.

— Вы раньше никогда не видели у него в магазине мисс Ренату Лайтвуд?

— Нет, — быстро и очень уверенно помотал он головой.

— А, может быть…

— Погодите, он жаловался пару раз, что за ним следят какие-то шпионы, он говорил, что их подсылает сам Первый лорд Адмиралтейства, представляете!

— Что именно он говорил? Он опасался адмирала?

— Не сказал бы, что он сильно боялся, — ответил Алекс, глубокомысленно потерев затылок, — скорее, это его просто раздражало, да оно и не удивительно, кому понравится, что за тобой следят!

— Понятно, — как заклинание повторил Джеймс, — а, может быть, Вы замечали, имел ли он какие-то дела с Королевским географическим обществом или с Музеем?

— Хм, не припомню такого, — пожал плечами Джонс, — ну, в Музей может и ходил, всё-таки человек культурный, джентльмен. Да его магазин — сам как музей! Но ни про какие дела с этими почтенными заведениями он мне не рассказывал.

— И мистера Мейси он при Вас не упоминал, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Джеймс.

— Нет, а кто это?