— Не преувеличиваете, — пробормотала она, обхватив чашку обеими руками, словно пыталась согреться. Руки у неё едва заметно дрожали.

— Прошу простить меня за сегодняшнюю сцену в полицейском участке, — Джеймс решил перейти к более насущному вопросу, — но, позвольте спросить, что Вы делали в полиции?

Девушка ответила сухим тоном, внимательно глядя в чашку:

— Я, как уже сказала, была там по службе, но то дело никак не связано с мистером Кинзманом.

— О, Вам удается вести несколько дел одновременно? — изобразил восхищение лорд, не веря ей ни на грош.

— Что в этом удивительного? — резко вскинулась она. Похоже, мисс фининспектор сильно взволнована после посещения полицейского участка и никак не может взять себя в руки. Неужели тоже пообщалась с дикарем? — Вы ведь сами там зачем-то были. И… о каком эрландце Вы меня спрашивали?

Джеймс примирительно поднял руки. Она всё-таки первой заговорила об эрландце, это очень хорошо. В мыслях Джеймса крутилась схема некоего механизма «Адамас — эрландец — Лайтвуд», только он пока не мог понять принцип его действия.

— Еще раз прошу прощения, я вовсе не ставлю под сомнение Ваши профессиональные способности, — заверил Джеймс. — Признаю, моё посещение полиции отчасти связано с нашим делом. От части. Позвольте объяснить, — он старался не упустить ни малейшего изменения в её лице. Заметных изменений, впрочем, не было. — У меня есть подозрение, что Кинзман… не напрямую, но косвенно связан с поставкой алхимических веществ эрландским бунтовщикам, — он не спеша отпил кофе, давая ей время воспринять и оценить это признание.

Рената лишь слегка кивнула, но словно даже не ему, а каким-то своим мыслям.

— Стало быть, Вы из-за этого его разыскиваете. А мне казалось, у Вас к Кинзману личное дело.

Джеймс едва не поперхнулся кофе и сдавленно закашлялся.

— Личное? С чего Вы взяли?

— Вы явились на место происшествия раньше всех, — она слегка пожала плечами, — без всяких санкций обыскали дом. А уже позже завели комитетское расследование, словно только чтобы иметь повод.

— Весьма поверхностный анализ, — невозмутимо парировал он, — мы давно за ним присматривали. А о разгроме магазина мне сообщили… мои осведомители.

— Напрасно присматривали, — Рената усмехнулась неприятно знакомой усмешкой, — я-то точно знаю, что никакой алхимией он не занимался.

— Вот как? — Джеймс вызывающе улыбнулся в ответ. — Вы так уверены? Насколько я знаю, эрландские террористы оплачивают свои покупки отнюдь не через Банк Атлантии. Если вообще оплачивают…

Мисс Лайтвуд пренебрежительно махнула рукой:

— Да это же очевидно! У него просто не было средств производства того, что могло понадобиться эрландцам, и в нужных им количествах. Он бы не смог такое скрывать. Так что…

— Вот, совершенно согласен на счет средств и объемов производства, — быстро продолжил лорд, чувствуя себя гончей на охоте. В этот раз точно — гончей. — Но как на счет его сотрудничества с профессором Адамасом?

Он замер, ожидая от «лисы» ответных действий.

Рената тоже замерла. И опять побледнела.

— А при чем здесь Адамас? — безвыразительно спросила она.

— Адамас, весьма вероятно, и поставляет им эти вещества. При том у него были некие дела с Кинзманом. Следовательно…

— Но что за дела? — нетерпеливо перебила Рената, отставив чашку. — Точно связанные с алхимией?

— Не точно. Собственно, это я и надеялся выяснить у Адамаса, имея в руках соответствующие показания эрландца.

Мисс Лайтвуд немного помолчала. Джеймс не торопил её с ответом, он сделал вид, что полностью поглощен вкусовыми свойствами кофе.

— И как? Успешно? — Напряженно спросила она, её лицо будто совсем застыло.

— Пока не особенно, — вздохнул Джеймс, отставляя чашку, — эрландец оказался на редкость упрямым типом. К слову сказать, может быть, Вы сами назначите господину профессору встречу?

— Я? — она как-то странно вздрогнула и на секунду очень недобро сощурилась. Совсем как хищный зверек.

— Именно, так будет удобнее. Просто я, признаться, никогда не был его любимым студентом. Мне придется долго его уговаривать, — преспокойно пояснил лорд. — А Вам он сразу не откажет, уверен.

Рената с облегчением перевела дыхание, очень тихо, но он всё-таки заметил. Она явно ему врала, Джеймс почти не сомневался, что Рената виделась с эрландцем! И при имени Адамаса она начинает бледнеть.

— Но, — протянула мисс Лайтвуд, вопросительно сложив руки на груди, — что мы можем ему предъявить? Лично у меня нет никаких материальных свидетельств, что Адамас вел дела с Кинзманом. Может быть, у Вас есть какие-нибудь счета, бумаги, свидетели?

— Честно сказать, — протянул Джеймс, — у меня есть только внутренняя уверенность.

Такой уверенностью с ним поделился почтенный адмирал Дишер, но об этом мисс Лайтвуд знать не обязательно.

— Прекрасно! — воскликнула она. — Вам хочется, чтобы так было, значит, не стоит и сомневаться!

— Поговорить с ним стоит, это может дать неожиданный результат, — Джеймс не обратил внимания на её иронию. И жестко добавил: — А материалы от эрландца я всё-таки получу, только придётся затратить чуть больше времени и казенных средств.

Рената вновь посерьезнела, медленно обхватила себя за плечи и прикусила губу. Казалось, она вот-вот на что-то решится.

— Ваш эрландец, Кейсмен, кажется, так? — спросила она, аккуратно положив руки на стол. — Я читала в газете, что его задержали, и про этот бунт…

— Да, именно он, — подтвердил Джеймс с небрежностью, — крайне неприятная личность, лучше бы Вам его не видеть.

— О, меня не пугают неприятные личности, если Вы помните, где я работаю, — натянуто усмехнулась леди фининспектор. Кажется, ей хотелось немного снять напряженность разговора.

— Прошу прощения…

— Ничего! Я просто хочу сказать… — Она опять замялась, — что ему теперь грозит? Его вышлют в Австралию?

— Едва ли он отделается так легко, — с той же небрежностью возразил Джеймс, — государственная измена, сотрудничество с правительством другой страны… Петли ему не миновать.

— Ясно, — Рената опять задумалась, взгляд её казался обращённым глубоко в себя.

Джеймс мысленно отметил, что надо как-нибудь при случае поинтересоваться, почему мисс Лайтвуд вообще выбрала службу в Банке. Вряд ли она скажет правду, но из этого может выйти занимательный разговор.

— Я обещал ему помочь, если он даст нужные показания против Адамаса, — добавил лорд, когда молчание опять затянулось, — но, боюсь, даже я и мои друзья ничего не сможем сделать.

Она резко очнулась от своих раздумий:

— То есть, Вы не знаете наверняка, связан профессор Адамас с эрландцами или нет?

— У меня опять — только внутренняя уверенность, — честно признался он, — но не у меня одного, и не я один интересуюсь этим вопросом. Так что, можно не сомневаться, доказательства найдутся.

— Ясно, — повторила Рената с каким-то недовольством, — не только Вы. А кто еще, наверное, опять неугомонные вояки?

— Почему Вы так решили? — искренне полюбопытствовал он.

— Ну, не секрет, с кем профессор Адамас обычно… полемизирует, — она вдруг отчего-то смутилась, — он любит повторять, что наука должна служить миру, а не войне.

Джеймс откровенно фыркнул. Если леди фининспектор повторяет подобное всерьез, то он еще больше сомневается, работает ли она на самом деле в Банке Атлантии.

— При этом, когда война служит науке, он не возражает, — ехидно заметил лорд.

— Что значит «война служит науке»? — вскинулась девушка. Было странно наблюдать, как мисс Лайтвуд то теряет, то опять возвращает себе маску невозмутимости.

— А смог бы тот же Адамас проникнуть в гробницы египетских царей или в тибетские храмы, не будь наших флота, армии и дипломатии? — Джеймс не скрывал своего презрения.

— Для этого вовсе не обязательно воевать! — с поспешностью и горячностью неопытного полемиста возразила она. — Другие государства в таких делах обходятся без войны!