Кратко и лаконично. Я смеюсь, утыкаясь лбом в согнутые коленки.
— Ненавижу тебя!
— Знаю.
Глава 4
До самого заката мы сидели в полной тишине; я, устало прислонившись к одному из деревьев, кемарила, а псих что-то задумчиво рисовал в своем блокноте, иногда подкидывая сухие ветки в горящий костер.
Ни есть, ни пить совсем не хотелось. Что очень и очень странно. Ненормально даже. Ведь во рту у меня ни крошки не было со вчерашнего дня. Так же, как и воды.
Когда солнце стало заходить за горизонт, псих наконец-то оторвался от своего, наверное, увлекательного дела и, встав, стал тушить костер.
— Подъем, блаженная. — От неожиданности едва заметно вздрагиваю. — У нас сегодня запланирована увлекательная поездка.
«Как же, увлекательная. Интересно, выживу ли я после неё? Точнее, останусь ли в здравом уме?»
Покорно поднимаюсь, сильнее укутавшись в плащ. Было холодно. Даже очень. И босые ноги никак не спасали дело. Лишь ухудшали.
— У тебя случайно нет лишних сапог? — только и могу спросить, переступая с ноги на ногу.
«Уверена, сейчас стоит хороший такой минус. Ведь от каждого моего выдоха появляются характерные облачка пара».
Псих вопросительно поднимает бровь, а затем опускает взгляд на мои стопы. И нахмуривается.
— Нет, но есть идея. — Он молча дошел до своей дорожной сумки и стал что-то в ней искать. — Знаешь, ты мне в копеечку влетела.
— Это твои проблемы. Я не напрашивалась на экскурсию в другой Мир.
— Справедливо, блаженная. — Он усмехается, жестом подзывая к себе. — Обвяжешь ноги этим. Больше предложить не могу.
Из-за его плеча не вижу, что он достал. Пока не подхожу ближе.
Послышался треск ткани. Псих порвал обычную такую футболку черного цвета на две части и протянул мне.
«Так он без одежды совсем останется. Сначала плащ отжала, теперь футболку».
Это вызывает улыбку. Злорадную.
Сажусь на песок и начинаю плотно обвязывать тканью стопы, закрепляя парой крепких узлов.
«Красота…»
— Чего расселась, пошевеливайся. — Псих, совершенно меня не дожидаясь, устремился куда-то быстрым шагом. — Время ждать не будет.
Идти с ним никуда не хочется. Интуиция предостерегает о новых крупных проблемах. Но…
«Выбора нет».
Поднимаюсь, а затем практически срываюсь на бег. Не знаю, зачем, но псих решил обойти пляж.
***
— Да она под нами развалится! — Вот уже минут десять я безрезультатно пытаюсь вдолбить в психа хоть какой-то инстинкт самосохранения. — Ты только глянь на неё: доски все прогнили! Словно ей больше века никто не пользовался!
— Почему же, пользовался. — Он смотрит на меня со смешком. Вся ситуация его забавляет. Уверена. — На ней я перевозил нас в прошлый раз. И, как видишь, мы ещё живы. Потому прекрати истерить, блаженная, и забирайся.
Ещё раз перевожу взгляд на лодку: она вот совершенно не внушает доверия. Мало того, что доски кое-где прогнили, так ещё и мох на ней растет!
Но меня одну это смущает. Псих уже сидит на месте и держит полуразваленные весла.
«Хоть бы под ним лодка рассыпалась!»— желаю от всей души. —«Кажется, в прошлый раз он говорил, что купаться здесь не очень хорошая идея. Интересно, почему?»
— Серьезно, блаженная, не заставляй меня вставать и идти за тобой. Поверь, тебе не понравится.
Верю. Ему ой как верю. Но сделать шаг — выше сил. В конечном итоге псих не выдержал, встал, преодолел расстояние в кратчайшие сроки и, забросив к себе на плечо, направился обратно к лодке.
— Будешь брыкаться, ребра сломаю, — отбивает всякое желание сопротивляться одним лишь предложением. — Вот и умничка, так бы и сразу.
— Как же я тебя ненавижу. — Устало. Обреченно. — Честно, ты самый ебланский человек, которого я знаю.
— Я не человек, блаженная. Запомни.
***
То пугающее Дерево все ещё было здесь. От него исходило просто колоссальное количество темной подавляющий энергии. А ещё возникло ощущение, словно кто-то за нами наблюдает. Оценивает.
«Страшно».
Не ведая, что творю, цепляюсь за холодную руку психа, прижимаясь к тёплому боку, стоит только нам вылезти из лодки и наступить на один из широких корней дерева.
«Псих — проверенное зло…»
Наверное, глупо искать у него защиты. Но… мне так спокойней. По крайней мере сейчас.
— Чувствуешь, да? — Псих растягивает губы в усмешке, показывая клык. — Темная магия исказила Древо. Я бы сказал — отравила.
— От этого я должна его спасти? — неуверенно спрашиваю, вспоминая разговор. — Как?
— Не знаю, блаженная, правда, не знаю. — Ответ убил наповал. — Тебе предстоит выяснить самой.
— Долго точно не проживу. У меня всегда были проблемы с головоломками. — Нервно хихикнула, переводя взгляд на ствол дерева: в нем по-прежнему виднелись очертания человеческих тел. — Они твои неудавшиеся попытки?
— Ты?.. — Парень рассмеялся. Громко. — Нет, не моя работа.
— Что тебя так рассмешило? Там же люди! И они страдали, когда умирали! Видно же…
— Может, потому что они не несчастные жертвы, — свободной рукой трёт свою серьгу псих, всматриваясь в одно из очертаний. — Из-за них лес приобрел такой облик. Из-за их жадности.
— И что же они натворили? — Нахмурившись, отцепляюсь от психа и отступаю назад, останавливаясь. — Никто не достоин смерти.
Псих опять смеется. Но уже по-другому. С издёвкой. Темной. И глаза вновь смотрят с отвращением. Нескрываемым.
«Что люди сделали ему? Почему он так относится к ним? Возможно, лес — его бывший дом, и настигшую катастрофу он видел собственными глазами?»
— Пойдем. — Он идёт дальше. Ближе к стволу. — Лучше бы тебе не отставать, блаженная.
Повторять — не надо. Вновь срываюсь на быстрый шаг. Оставаться одной здесь опасно. Чувствую.
Псих идёт только ему понятной дорогой, насвистывая незнакомый мотив. От него мурашки бегут по коже. Ассоциация с траурным маршем.
Шли мы, по моим подсчётам, минут десять. Пока не дошли до то ли могилы, то ли алтаря: небольшая черная расколотая на пару частей плита стояла в паре сантиметров от ствола дерева, укрытая парочкой мелких сухих корней — вьюнов.
