Смех Риккарда щекотал мне шею. Впереди раздалось эхо знакомого крика — Сахар.

Мы продолжали двигаться по коридорам и подниматься по лестнице. Навстречу нам выскочил еще один актер, и на этот раз я подпрыгнула от неожиданности.

Он что-то сказал успокаивающим тоном с язвительными нотками, но все мое внимание переключилось на то, как его рука впилась мне в поясницу.

Я повернулась. Один взгляд, и все инстинкты во мне закричали: Поцелуй его! Поцелуй его!

Темно-медовые глаза были устремлены исключительно на меня, и тусклое освещение не смогло скрыть напряженности, которая таилась в их глубине. Ни одна женщина в истории не смогла бы устоять перед взглядом этого юноши — и в этот раз я не стала исключением.

Я приподнялась на цыпочки, запечатлевая очень легкий поцелуй на его подбородке. На вкус он был как соль, природа и Риккард.

Он был совершенно неподвижен. Он даже не дышал.

Я прижалась губами к его скуле, ощущая недавно сбритую щетину. Все выше и выше, пока мои зубы не прикусили его ухо…

Вся сдержанность, которую он проявлял, казалось, умерла в тот же миг. Руки Риккарда обхватили меня за талию, пальцы впились в кожу. Он возвышался надо мной, откидывая меня назад, и я была вынуждена ухватиться за его бицепсы для поддержки. Моя грудь прижалась к его груди, жаждая, чтобы ее сжали, и даже сквозь слой кофточки, разделяющий нас, мои соски стали твердыми от его прикосновения.

Риккард заглянул мне в глаза, и его ухмылка стала только шире, когда он увидел мои раскрасневшиеся щеки, приоткрытые губы и тяжелое дыхание.

— Поцелуи запрещены, — промурлыкал он. — Ты нарушаешь правила.

Я бросила на него уничтожающий взгляд.

— Когда это ты заботился о правилах?

— Никогда.

Наши губы встретились, и мой мир сузился до его вкуса.

Его руки крепче прижали меня к себе, а зубы впились в мои губы. Я открыла рот, поддаваясь ему, и он с готовностью воспользовался этим. Его язык дразнил мой, то отстраняясь, то возвращаясь. Я почувствовала его смех, когда разочаровалась и притянула его ближе к себе, прекращая его игру.

Одна из его рук поднялась, и его пальцы обхватили мою шею, удерживая меня на месте. Ему не стоило беспокоиться — я не собиралась нарушать этот момент даже ради метеорита, влетевшего в окно.

Волна жара пробежала от моей шеи вниз по позвоночнику к промежности. Раздался шум — недостойное хныканье и жалобный плач — и мне потребовалась минута, чтобы понять, что я сделала это. Риккард только застонал в ответ, прижимая меня к себе.

А потом он исчез.

Его руки толкнули меня, и я ударилась спиной о стену…

В голове раздался резкий треск. Поднялась пыль. Дерево затрещало. Мир, казалось, сдвинулся с места.

Прошло несколько мгновений, прежде чем пыль рассеялась, а моя дезориентация исчезла. Передо мной рухнули перила и края второго этажа, оставив после себя щепки деревянных досок и ржавые шурупы.

Что-то ужасное поднялось во мне, чувство, которому я не могла дать названия, и я поползла к краю…

— Риккард! — закричала я. — РИККАРД!

Мои ладони вспыхнули от боли, когда я перегнулась через край, обломанные доски вонзились в нежную кожу.

— РИККАРД!

Послышался шум, какое-то движение, а затем: — Я в порядке, Августина.

Пыль рассеялась, и я увидела, что Риккард лежит на спине, под ним сломанные перила.

— Не двигайся, — крикнула я. — Ты мог что-нибудь сломать. Просто не двигайся…

— Я в порядке, — сказал он и пошевелился. Риккард поднялся в сидячее положение и провел рукой по руке.

— Что ты делаешь? — мой голос граничил с истерикой. — Ты можешь причинить еще больший вред…!

— Августина, я в порядке, — Риккард поднялся на ноги, глядя на меня спокойными глазами. — Ничего не сломано. Теперь отойди назад. Доски пола могут быть неустойчивы.

Мой мозг извивался внутри черепа, как взбудораженная змея.

— Как ты можешь быть в порядке…?

— Августина, — твердо сказал он. — Отойди назад.

В этот момент включилось яркое освещение, заливая пространство белым светом. Мои глаза заболели от этого натиска. Послышались громкие шаги, и в комнату вошли актеры, один из которых был одет в костюм вампира, а на голове у него была шляпа с надписью ОФИЦЕР-ДОБРОВОЛЕЦ ПО БЕЗОПАСНОСТИ ДОМА БРЭННОК.

— Мы эвакуируемся…! — его разрисованное лицо застыло, когда он увидел повреждения. — О, чёрт.

***

После встречи с медиками я сидела одна на стоге сена. Он находился за фургоном с едой, но был достаточно скрыт, чтобы я чувствовала себя незаметно. Руки слабо болели, но занозы были извлечены, а раны забинтованы марлей. Риккард сидел рядом со мной в машине скорой помощи все время, пока мне их вытаскивали, и поддразнивал меня ангелами в литературе.

Парамедики констатировали, что он в порядке, что заставило меня усомниться в уровне оказанной нам помощи, но он не стал поднимать этот вопрос. Более того, даже, кажется, еще больше укрепился в своем диагнозе.

Послышались шаги, и Риккард примостился рядом со мной на стоге сена. В руках у него был кусок пиццы.

— Это тебе, — сказал он, передавая его в мои раскрытые ладони. Он достал из кармана нож и вилку. — И это для тебя.

Я улыбнулась в знак благодарности, но аппетита не было.

— Ты упал с высоты, — сказала я. — Как ты?

Риккард улыбнулся мне своей лучшей улыбкой, которая заставила бы покраснеть и мертвую женщину.

— Думаю мне просто повезло.

Повезло.

Я отложила пиццу в сторону и снова посмотрела на свои руки.

Риккард протянул руку и мягко коснулся кончика моего пальца с нежностью, с которой прикасаются к младенцам и стеклу.

— Больно?

— Скорее жжет.

Он сжал зубы, мышцы щеки дернулись.

— Их страховая будет в ярости. Я сомневаюсь, что им разрешат провести еще один Фестиваль Страха, а если и разрешат, то в дом Брэнноков не допустят. Они нарушили слишком много процедур безопасности.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Пока нет.

Его слова положили конец разговору.

— Я должна найти Сахар и Айрис. Они будут волноваться, — но при этом я осталась сидеть.

Палец Риккарда опустился на мое запястье и провел по синим венам. У меня перехватило дыхание, и он перевел взгляд на меня.

— Риккард, я…

Мой рингтон резко оборвал меня. Прежде чем ответить, я уже знала, кто это, и, судя по тому, как Риккард отпрянул, он тоже знал, кто это.

Риккард поднялся на ноги.

— Рик…

— Нет, поговори со своим парнем, — его тон был каким угодно, только не снисходительным. Когда я не пошевелилась, он просто покачал головой, выглядя более разбитым, чем я когда-либо его видела. — Увидимся в кампусе.

Глядя вслед удаляющемуся парню, я не могла не задаться вопросом, к кому я была более жестокой. К Риккарду или к себе?

Я смахнула грязь с джинсов, направляясь к грузовикам и палаткам.

Здесь было не так многолюдно, как в начале дня, когда запах жареной во фритюре пищи был настолько густым и сильным, что казалось, будто пробираешься сквозь масло. Теперь здесь оставалось всего несколько человек: те, кто был слишком пьян, чтобы идти смотреть игру, или те, кого это не волновало и кто просто хотел получить повод для отдыха.

Со стадиона донесся низкий рев, и я повернулась, чтобы посмотреть. Стадион Гарварда имел форму буквы «U» и был похож на римский Колизей. Однако вместо гладиаторов, сражающихся насмерть на окровавленном песке, здесь находились две команды парней, одетых в лайкру²⁸ и сражающихся за маленький мяч. Игра была крупнейшим событием года, два самых элитных колледжа страны сражались друг с другом на травяном поле, и все чувствовали дух соперничества.

Мои ноги замедлились, когда я услышала знакомый смех. Я последовала за звуком вокруг машин, пока мои ноги не замерли. Риккард, прислонившись к багажнику, с пивом в руке смотрел на девушку. Она стояла в двух шагах от него, хлопая глазами и откидывая волосы за плечи.