Я спрятала свою CharlieCard²⁵ в сумку и пожалела, что не взяла с собой свитер, но свитер, скорее всего, испортил бы мой внешний вид в последнюю минуту. Единственным костюмом, который можно было купить в Spirit Halloween, была пара детских ангельских крыльев, и теперь они неудобно впивались мне в спину. Я позаимствовала белую кофточку у девушки из моего общежития но, как и крылья, она была слишком мала и постоянно поднималась, показывая мой живот. В следующем году мне нужно будет лучше спланировать свой костюм и отдать предпочтение для сохранения тепла.

О тепле, похоже, все думали в последнюю очередь, пока я осматривала Фестиваль Страха. Девушки проходили мимо в крошечных платьицах, юбочках и ведьмовских колпаках, а парни отказывались от рубашек, чтобы забрызгать грудь искусственной кровью. Сам фестиваль проходил на большой ферме, разделенной тюками сена и деревенскими заборами.

В поезде я подслушала разговор нескольких девушек о том, что когда-то эта земля принадлежала семье Брэннок, но дочь сошла с ума и убила всех семерых членов своей семьи. В результате трагедии земля стала непригодной для продажи, и теперь дальние родственники сдают ее в аренду местным властям для проведения мероприятий — как мне показалось, октябрь был для них самым прибыльным месяцем.

— Не могу поверить, что Сериз бросила нас ради своих маленьких друзей из БАП, — сказала Айрис, когда мы поднимались по холму к очереди за билетами. Она яростно потирала руки. — Что вообще такое Бууу-Тусовка?

Мы с Сахар благоразумно промолчали.

Внутри было шумно, энергично и все освещалось туманным оранжевым светом сказочных гирлянд, висевших между палатками и тележками с едой. Американские горки с головокружительными поворотами возвышались над толпой, а поле было усеяно палатками, заполненными участниками соревнований — от метания дротиков до ловли яблок. Айрис попробовала свои силы в игре по подбрасыванию колец, но неспособность набрать хотя бы одно очко привела ее в еще более скверное настроение.

— А где твой парень? — спросила меня Айрис, когда мы направились к тележкам с едой.

Джонатан промелькнул у меня в голове, и я повернула голову так, будто он вот-вот материализуется прямо перед нами. Но Айрис говорила не о нем.

— Он не мой парень.

Она фыркнула.

— А Риккард об этом знает?

Я не хотела обсуждать Риккарда и уж тем более не хотела знать мнение Айрис о нашей… дружбе.

Мы подошли к началу очереди. Мужчина с облупившейся зеленой краской на лице наклонился к нам, зажав сигарету между губами.

— Mothman Meatlovers²⁶ не осталось, — сказал он, выдыхая дым нам в лицо. — Только Sasquatch Supreme, — он разложил кусочки на три бумажные тарелки, прежде чем мы согласились.

— У вас есть нож и вилка? — спросила я.

Он посмотрел на меня, фыркнул, а затем начал говорить людям позади нас: — У меня не осталось Mothman…

Я повернулась, и последовала за Сахар, которая уже вышла из очереди. Жирный сыр сполз с бумажной тарелки на траву.

Волосы на моем затылке вдруг встали дыбом…

— Как слаб наш дух, как бренна наша плоть! — горячее дыхание щекотало мне ухо. — Святых, пожалуй, нынче редко встретишь.

Я обернулась. Риккард стоял рядом со мной и ухмылялся, глядя на мои крылья. Какой бы ответ ни вертелся у меня на языке, он мгновенно угас, когда я впилась в него взглядом. Он был одет в оранжевую тогу, перекинутую через левое плечо, и больше ничего. Вся правая сторона была обнажена, включая соски. Упругие мышцы двигались при каждом вдохе, и мой взгляд опустился к поясу Адониса²⁷…

Кончики моих ушей горели.

— Генрих VIII, — сказал он, когда я ничего не ответила. — Шекспир.

Там, где должна была находиться его печень, была затянувшаяся рана. Она выглядела растерзанной и кровавой, но удивительно искусной.

— Ты — Прометей, — вздохнула я.

Риккард усмехнулся и наклонился ближе, понизив голос до такой степени, что его плавность стала похожа на шепот пальцев по моей обнаженной коже.

— Тебе нравится мой костюм?

Ответить мне помешали подошедшие Айрис и Сахар. Обе смотрели на Риккарда удивлёнными глазами и, казалось, на мгновение лишились дара речи.

Он выпрямился.

— Приглашаем вас троих посидеть с нами, парнями, — он посмотрел на пиццу в моих руках, и его губы растянулись в улыбке.

Мы все кивнули и пошли за ним туда, где на тюках сена сидела компания парней. Риккард заставил двух первокурсников подвинуться, чтобы мы могли сесть, а сам уселся скрестив ноги возле моих ног. Никто из нас не проронил ни слова, пока парни спорили друг над другом, Каллен доказывал свою точку зрения невозмутимому Сорену. Это было как-то связано с футболом, но все мои надежды обратить на это внимание улетучились, когда Риккард откинулся назад, прижимаясь к моим ногам.

Если бы я протянула руку, то смогла бы провести пальцами по его волосам. Мои руки дернулись от этой мысли. Воспоминания о нашем поцелуе в библиотеке не выходили у меня из головы, и я вспомнила, какими мягкими были пряди между моими…

— Ты собираешься это есть? — Каллен наклонился и жестом указал на пиццу у меня на коленях.

Я покачала головой и передала ему пиццу. Он с удовольствием съел ее.

Риккард откинул голову назад, встретившись с моим взглядом. Он поднял свой бокал в немом вопросе, и я кивнула. Что угодно, лишь бы притупить ощущение его обнаженной кожи на моих ногах.

Как только я сделала неуверенный глоток, я пожалела об этом. Я почувствовала его вкус на ободке, ощутила прикосновение его губ к своим. Я встретилась взглядом с глазами Риккарда, и они вспыхнули, как будто его посетила та же мысль.

— Ты предвкушаешь последнее мероприятие? — громко спросил Каллен. Мы все повернулись, чтобы посмотреть на него. — Ты почти одна из нас, Августина.

Я вежливо улыбнулась.

— Почти.

Гоф бросил на меня неодобрительный взгляд и что-то пробормотал парню, сидевшему рядом с ним, еще одному члену клуба «Аргус». В течение нескольких дней после того, как я выиграла охоту за сокровищами, члены клуба были либо очень дружелюбны ко мне, либо гораздо более холодны. Некоторые из них даже подходили ко мне в кампусе, чтобы поздравить или, как сейчас Гоф, дать понять, что не одобряют моего участия.

Сорен сказал мне, что они ревнуют, злятся — и ещё что-то, что чувствуют мужчины, когда женщина превосходит их. Возможно, он сказал, если бы они меньше думали о тебе и больше о клубе, они бы поняли, что здесь происходит. Я предположила, что он имел в виду наши с Риккардом отношения, но чем дольше я думала об этом, тем больше задавалась вопросом, не имел ли он в виду что-то другое.

Риккард встал и повернулся лицом ко мне.

— Мне скучно, — сказал он. — Пойдем, займемся чем-нибудь.

— Я не люблю американские горки, — сказала я.

Его глаза сверкнули.

— Тогда как насчет дома Брэннока?

Я посмотрела в сторону дома. Он стоял на холме, перед входом в него стояла очередь из желающих. В этом доме произошла печально известная резня, и он был главной достопримечательностью Фестиваля Страха.

— Только не говори мне, что ты боишься привидений, Il Penseroso, — поддразнил он.

Я поднялась на ноги, не в силах устоять перед этим вызовом.

— Нет, не боюсь призраков.

Группа из нас направилась к дому, присоединяясь к очереди.

— По двое, — сказал человек в костюме Губки Боба. У него не хватало двух зубов, но это не мешало ему широко улыбаться. — Не трогать актеров и не зажиматься по углам.

Я не могла придумать менее романтичного места, чем дом с привидениями.

Мы с Риккардом пошли последними, переступив порог темно-зеленого коридора. Мерцающие стрелки указывали нам, куда идти. Я не видела перед собой вытянутой руки, но чувствовала Риккарда за спиной, его тепло, прижавшееся к моей спине.

— Ааааа! — на нас выскочил упырь, но никто из нас не испугался. Он неуверенно остановился, а затем снова скрылся в тени.