***

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что недостаточно загруженный Риккард — опасный Риккард.

Ему постоянно приходилось разгадывать головоломки, будь то кроссворд за обедом или судоку на вечеринке. Когда он не искал внимания, он искал загадку. Поэтому я не удивилась, когда по дороге на железнодорожную станцию заметила знакомую копну золотистых волос, склонившуюся над одной из многочисленных шахматных досок на площади Гарварда.

Не только студенты Гарварда пользовались этими досками, но и многие местные жители — так называемые «хаслеры²⁰» — также стекались сюда. Эти «хаслеры» нередко использовали в своих интересах высокомерных студентов колледжа, забирая у них все, чего они стоили за одну партию. Часто звучали обвинения в мошенничестве, но при этом не было никакого регулирующего совета, который мог бы установить какие-либо правила. Вероятно, эта грязная игра нравилась Риккарду гораздо больше, чем официальные игры Шахматного Клуба.

Столики у входа «Au Bon Pain» были переполнены любопытными зеваками, особенно симпатичными девушками, которые смотрели на Риккарда так же, как на свои миндальные круассаны. Я на мгновение присоединилась к их рядам, любуясь его сосредоточенным выражением лица, напряженной линией губ, складкой между бровями. Это было то же самое выражение лица, которое было в моих снах о нем — тех, о которых я даже не смела думать.

Я подошла к его партии как раз вовремя, чтобы увидеть, как его конь убирает одну из пешек соперника. Хаслер — мужчина лет пятидесяти с неровной бородой и в шапочке из фольги — заметил меня первым и одарил неприятной улыбкой.

— Это твоя девушка, Хоторн? — у него был сильный бостонский акцент, который просачивался между щелями его зубов, как патока.

Риккард посмотрел на своего оппонента, а затем на меня. Его сосредоточенное выражение лица не изменилось, но губы изогнулись в улыбке.

— Нет, я ей не нравлюсь, Капперс.

— Я никогда этого не говорила, — ответила я. — Я не хотела прерывать вашу игру, я пришла только посмотреть.

Капперс почесал бороду, выглядя слегка озадаченным.

— Почему тебе не нравится Риккард? Он хороший мальчик.

Риккард поднял на меня глаза, его улыбка стала шире.

— Да, Августина, я же хороший мальчик.

Капперс забрал одну из фигур Риккарда, и тот, тихо ругаясь под нос, вернул внимание к игре.

Я заняла свободное место рядом с ними, достала книгу и скрылась между страницами. Этим утром было достаточно тепло, чтобы я не надела чулки, и теперь я грела ноги на солнце.

— Будь внимателен, мальчик. Что с тобой такое? — заворчал Капперс.

Риккард что-то пробормотал себе под нос, но Капперс издал грубый смешок, который звучал так, словно ребенок очень плохо сыграл на музыкальном инструменте.

Их игра закончилась еще до того, как я закончила главу, и Капперс был объявлен победителем.

— Ты дерьмово играл, — сказал он прямо.

Щеки Риккарда покраснели, и он быстро взглянул в мою сторону.

— Кажется, я съел что-то плохое сегодня утром за завтраком. Это меня выбило из колеи.

Капперс фыркнул.

— Конечно, конечно. Возвращайся, когда приведешь себя в порядок, — он приподнял свою шапочку из фольги в мою сторону. — Приятно было познакомиться с тобой, Августина.

— Взаимно, мистер Капперс.

Он выглядел довольным тем, что к нему обращаются «мистер», и перешел к следующей партии.

— Ты умеешь играть? — спросил Риккард.

— Не очень хорошо.

Он жестом подозвал меня двумя пальцами, и ноги сами понесли меня к свободному месту напротив него, прежде чем я успела осознать происходящее. Риккард установил доску, на которой я играла белыми.

Он указывал на фигуры, объясняя.

— Вот пешка, ладья, конь, слон, ферзь и король, — я кивнула. — Цель игры — окружить короля противника.

Риккард был очень терпеливым учителем, рассказывая все ходы, которые могли сделать каждая фигура. Мы сыграли несколько партий, но он объявил их все беспроигрышными, потому что я все еще училась, но мы оба знали, что он меня победил. Мне было лестно, что он пожертвовал победой ради меня, мне было интересно, как долго мы будем друзьями, прежде чем он перестанет так поступать.

Вернув фигуры на места, он спросил: — Куда это ты собралась?

— В книжный магазин. Мне нужна книга для одного из моих курсов, а все экземпляры в библиотеке уже выданы на руки, — и прежде чем мой разум успел предупредить меня, что это плохая идея, я добавила: — Ты можешь присоединиться ко мне.

Он улыбнулся.

— С удовольствием.

Пальто Риккарда защитило нас от дождя, когда мы вбежали в книжный магазин.

Всего несколько минут назад мы прогуливались по улице, разговаривая о чем-то, чего я не могла вспомнить, когда небо разверзлось, и начался ливень. Мы направлялись в книжный магазин через дорогу, и Риккард, приложив героические усилия, накинул на нас свое пальто, чтобы мы не промокли, пока бежали к двери.

Дверной звонок возвестил о нашем появлении, и дверь захлопнулась за нами. Риккард издал глубокий смешок, встряхнув волосами, как мокрая собака. Капли брызнули мне на щеки, и я отступила назад, издав нехарактерный для себя визг.

— Прошу прощения, Августина, — пробормотал он, одарив меня озорной ухмылкой. Мои губы дернулись в ответ.

Оба пальто промокли насквозь, так же как и обувь, которая при каждом шаге хлюпала, как губка. Я скинула пальто и повесила его на вешалку, но, обернувшись, увидела, что Риккард еще снимает и обувь.

— Ты снимаешь свою обувь, Риккард?

— Снимай и ты свою, — приказал он и повернулся к девушке за прилавком, которая читала «Авессалом, Авессалом!²¹» со складкой между бровями. — Мы попали под дождь. Можем ли мы воспользоваться вашим обогревателем?

Она не подняла глаз от книги, но с молчаливым разрешением указала на напольный обогреватель у своих лодыжек. Риккард поставил свои ботинки перед ним и выжидающе посмотрел на меня. Все было лучше, чем ходить в мокрой обуви, поэтому я сняла носки и оксфорды и положила их рядом с его. Запястья горели от близости к обогревателю — это был хороший знак. Может быть, мне удастся уйти отсюда в сухой обуви.

Я посмотрела вниз на свои босые ноги, поджимая пальцы.

— Я никогда раньше не ходила босиком на людях.

— Обещаю, что никому не скажу об этом.

Я взглянула на него с особым чувством. Он провел рукой по влажным волосам, с интересом осматривая магазин. Капли скатились по его щекам, и я засунула руки в карманы, удерживая себя от того, чтобы не протянуть руку и не вытереть их.

— Давай найдем книгу, которую ты ищешь.

Я не могла объяснить, почему мое сердце забилось быстрее. В походе за книгами с другом не было ничего интимного или романтического.

А вот с Риккардом… ну, это могло бы быть немного по-другому.

— Возможно, нам придется покопаться в этом месте, — заметил Риккард.

Я повернулась, впервые осматривая магазин. Это были книжные джунгли: стеллажи прогибались под тяжестью полок, а в проходах высились горы неотсортированных романов. Странные безделушки служили пресс-папье и подставками для книг. В этом не было ни смысла, ни логики, и все казалось неухоженным, покрытым тонким слоем пыли. Запах плесени и нафталина был достаточно сильным, чтобы заставить меня чихнуть. Но здесь было тепло. Сухо.

— Какое очаровательное местечко, — сказал он, сделав несколько шагов вперед, не заботясь о своих босых ногах. — Где, ты говоришь, ты его нашла?

— Я его не искала, — я и близко не была такой смелой, как Риккард, когда дело доходило до блуждания по магазину. Если бы на мне была обувь, я, возможно, была бы немного смелее, но я все время ожидала, что на меня выпрыгнет бешеная крыса и укусит. — Мне попался сайт в Интернете. Там не было фотографий.

Риккард усмехнулся.

— Не будь снобом, Августина.