— В Ложе осталось хоть какое-нибудь казенное имущество, которое еще не гуляет по чужим рукам без моего ведома? — проворчал он, упершись в бока. — Я уже даже не удивлюсь, если завтра на сторону продадут золотое лоно госпожи консилиатора или мои дряхлые тестикулы. Спросить ван Бледа, откуда у него еще имущество Ложи, — Паук взглянул на Даниэль, — вы, конечно, не смогли, потому что ван Блед в очередной раз от вас сбежал, да?

— Зато мы повязали того говнюка, который нам постоянно мешал, — с вызовом бросил Эндерн.

— Ну да, это достижение, — кивнул Паук, и по его тону было сложно понять: издевка это или констатация факта. — Хоть с чем-то вы справились. Полагаю, это он так обработал вас троих? Один?

Даниэль и Эндерн виновато склонили головы, как дети, которым уже нечем оправдаться. Чародейка вновь почувствовала необходимость опереться обо что-нибудь или сесть. Ей хотелось верить, что это все усталость и истощение. Очень.

— Вы что-нибудь из него вытянули? — Паук задумчиво подкрутил кончик бороды.

— Ничего, — виновато развела руками Даниэль. — Пока что. Но я выбью из него все. Если понадобится, буду резать его на кусочки!

— Ой-ей-ей! Милая моя, это что с тобой такое? — изумился Паук. — Откуда столько кровожадности? Неужто ты опустилась до пошлой мести за твоего драгоценного Гаспара?

Чародейка смущенно отвела глаза.

— Не надо из него ничего выбивать, — распорядился Паук. Просто замотайте понадежнее и везите его в столицу. Я сам с ним побеседую, когда найду время.

У Даниэль появилось нехорошее предчувствие.

— Не смотри на меня так. Все верно, вам пора домой, — подтвердил ее догадку Паук.

Чародейка украдкой покосилась на Эндерна. По лицу полиморфа было сложно понять, что он думает.

— А как же переговоры с Кабиром в Люмском дворце?

— А это уже не ваша забота. И не наша. Подготовка и проведение встречи с кабирским посольством — это ответственность имперской жандармерии. В Анрии уже погиб один агент Ложи, я не хочу потерять еще… двух с половиной своих. Вы слишком дороги, чтобы разбрасываться вами с сомнительными целями.

— Но…

— Никаких «но», Аврора, — властно произнес Паук. — Я хочу видеть в столице вас и нашего неуловимого вигиланта. Это ваша новая задача: доставьте его мне, не потеряв по дороге. Вам все ясно?

— Да, — хором отозвались Даниэль и Эндерн.

— Замечательно, — сухо прокомментировала проекция. — Когда… если Гаспар придет в чувство, передайте ему привет от меня. И скажите, что в следующий раз за самодеятельность я лично убью его окончательно и сделаю это самым долгим и болезненным способом из всех, что зна

Паук исчез, не сочтя нужным заканчивать фразу.

— Sacrebleu, — выдохнула Даниэль, зашатавшись на нетвердых ногах. — Кажется, пронесло…

— Это, сука, мягко сказано, — пробормотал Эндерн и привалился к верстаку. — Пойду портки сменю, как трясти перестанет.

— Не смешно.

— Зато правда, — проворчал полиморф. — Я ж, сука, говорил, я ж, сука, предупреждал: подведет когда-нибудь твой хахаль нас под монастырь! Сам помрет да нас за собой потянет.

— Ярвис, — устало сказала Даниэль, рассматривая дрожащие пальцы, — закрой, пожалуйста, рот.

Эндерн упрямо помотал лохматой головой:

— Ты сама все видела и слышала — начальник в бешенстве! Мы, сука, живы только потому, что он еще не научился через свою эту пробегцию дотягиваться до нас руками, чтоб шеи сворачивать. Но свернет, как в столицу приедем.

— А что ты предлагаешь? В Салиду сбежать?

Эндерн сверкнул хищными птичьими глазами, злобно скривился, но не ответил и оттолкнулся от верстака.

— Ты куда? — спросила чародейка, когда полиморф направился к двери.

— Проверю, как там сыроед. Зря, что ли, жопу за него подставил? — небрежно пожал плечами он. — Идешь?

— Иду. А потом… сделаешь одно одолжение?

— Какое? — недовольно протянул Эндерн.

— Проведаешь со мной нашего дьявола? Хочу еще разок с ним побеседовать.

Эндерн резко обернулся на пятках.

— Сдурела? — рявкнул он. — Сама сказала, что на него не работают эти твои кандалы!

— Вот именно, — спокойно согласилась Даниэль, сложив руки на груди.

Эндерн взъерошил волосы.

— Графиня, последнее, чего я хочу, так видеть его гнусную рожу. Пусть сидит, пока жрать не попросит.

— Ну и ладно, — небрежно пожала плечами Даниэль, копируя движения Эндерна, — пойду одна. Если он меня убьет, ты же все равно не расстроишься.

Полиморф нахмурил густые брови и хищно вонзился в чародейку птичьими глазами. Молча отступил, пропуская ее мимо.

— Графиня? — услышала Даниэль, шагнув за порог мастерской.

— А? — отозвалась она.

— Ты — сучка, знаешь об этом?

— Конечно, — улыбнулась чародейка себе. — За то меня и любишь.

— Угу, — буркнул Эндерн, — как чирьяк на хую.

— Ну что ж, мы друг дружку отлюбили: я повелась на твою кирпичную физиономию, но и ты прокололся. Так что не надейся, фокусы тебе больше не помогут. Не смей поворачиваться, если хочешь жить. Только я замечу, только мне покажется, только почувствую или подумаю, что ты хочешь посмотреть в мою сторону, — сразу получишь пулю в затылок! Кем бы ты ни был, ты не быстрее пули. Ты хорошо меня понял?

— Да.

Даниэль гневно засопела — она старалась быть предельно грозной и убедительной, однако «дьявол» не выглядел напуганным, хоть и послушно смотрел в стену прямо перед собой. Эндерн держал взведенный пистолет в нескольких дюймах от его затылка, но и это, кажется, «дьявола» волновало не особо сильно. Он как будто просто не знал, что такое страх, и это пугало Даниэль, как неопределенность рядом с бочкой пороха, фитилем и блуждающим вокруг огнем.

Чародейка вздохнула, прогоняя вдруг охватившую ее нервную дрожь, а вместе с ней ненужные мысли.

— Итак, — вернув себе уверенность, сказала она. — Если я начну задавать те же вопросы, ты даже под дулом пистолета ответишь на них точно так же?

— Да, — ответил «дьявол».

Эндерн криво усмехнулся. Пистолет в его руке уверенно смотрел в затылок пленника, палец лежал на спусковом крючке.

— Я так и думала, — Даниэль обняла себя за плечи. — Тогда другой вопрос: обструкторы на тебя не действуют, у тебя была возможность освободиться, но ты предпочел говорить. Почему?

— Нужно было выяснить, кто убил Франца Ротерблица и где Машиах.

— И ты мне поверил?

— Нет. Увидел, что ты не лжешь.

— И все равно ты не напал на меня, — заметила чародейка, накручивая прядь волос на палец.

— Ты не представляешь угрозы, — сказал «дьявол».

Даниэль возмущенно фыркнула, до боли дернув за прядь.

— Я отлупила тебя по наглой роже! — возмутилась она.

— У тебя стрессовое состояние, в котором люди не склонны к конструктивному диалогу.

— А! Это, значит, у нас был конструктивный диалог? — выдавила из себя чародейка сквозь зубы.

«Дьявол» немного помолчал. Когда заговорил вновь, в его механически-безразличном голосе как будто проявилось что-то похожее то ли на усталость, то ли на раздражение:

— Если бы у вас была цель убить… меня, вы бы не тащили меня сюда и не держали в подвале дома, пропитанного защитной магией.

Внутри чародейки заклокотало, плечи передернуло от злости.

— Ты жив только потому, что мне не дали порвать тебя на куски, когда мы наконец-то вышибли из тебя дух!

— Вам тоже требуются ответы. Но не могу дать ответов больше, чем уже дал. Дальнейший допрос не приведет к иному результату. У тебя есть выбор: принять те ответы или продолжить впустую тратить время.

Лицо Эндерна исказила гримаса с трудом сдержанного смеха. Он опустил пистолет и хрюкнул.

— Вот как? — многозначительно улыбнулась Даниэль, прикрыв глаза и запустив руку в карман жакета. — Ну что ж… Раз у меня даже есть выбор… предлагаю сделку: ты расскажешь мне все еще раз, с самого начала, а взамен… — она посмотрела на прислушавшегося Эндерна. Ему не понравится, Даниэль не сомневалась. — А взамен мы снимем с тебя обструкторы. Если обещаешь быть паинькой.