Эндерн повернул к ней голову, зло сверкнул птичьими глазами. Даниэль приложила палец к губам, косясь на затылок неподвижного «дьявола».

— Это поможет выйти отсюда? — спустя минуту раздумий спросил он.

— Твое дело — говорить, — Даниэль улыбнулась еще шире и достала ключ из кармана, — а там посмотрим.

«Дьявол» сжал скованные обструкторами руки в кулаки и покрутил кистями.

— С чего начинать? — спросил он.

— Я же сказала: с самого начала.

— Поправь меня, если я где-то ошиблась, — Даниэль потерла пальцами виски пухнущей головы. — Ты был человеком. Ты родился человеком, рос и почти вырос, но вдруг с тобой что-то произошло. Тебя буквально выжгло, стерлось все, чем и кем ты был, не оставив памяти по родным, близким, друзьям, прошлой жизни вообще. Ты стал… чем-то.

— Цариэлеби, — подсказал «дьявол». Даниэль кивнула и продолжила:

— Проще говоря, машиной для убийства, у которой целый ворох умений и способностей, чтобы убивать, и нет ничего, что бы этому помешало: собственных мыслей, чувств, эмоций, желаний, нет ауры, нет всего того, что бы оставило о тебе след. Ты буквально пустое место, не существуешь для большинства людей. И тридцать-сорок лет занимался тем, что беспрекословно убивал всех, кого твои хозяева посчитают демонами Той Стороны, и забирал их… души, верно?

— Нет, — сказал «дьявол».

— Где я ошиблась?

— Тридцать восемь лет назад биртви изменило это тело и подключило этого к себе, полностью стерев его сули́. У меня не было хозяев. Этот был биртви, биртви было этим. Но Машиах исказил биртви, и этот оказался отключен.

— Иными словами, ты осознал, что ты это ты?

— Да.

— Биртви это что-то вроде коллективного разума?

— Биртви не разум, — ответил «дьявол». — Это… — он задумался, подбирая слова, — защитный механизм самкаро, возникший в ответ на угрозу… иного измерения, которое вы называете «Той Стороной». Это база данных, система команд и инструментов, цель которых — находить и обезвреживать эти угрозы, которых вы теперь называете «демонами».

Чародейка поджала губы. Эндерн лишь посмеивался. Он сидел у стены, положив пистолет на колено. Как-то так получилось, что оба смирились с иллюзией безопасности. Даниэль и вовсе убедилась, что «дьявол» говорит с ними не потому, что вынужден, а потому, что просто хочет.

— Знаешь, — вяло улыбнулась Даниэль, — если бы тебя послушал священник, он бы очень сильно удивился. Ведь это именно церковь, если верить ей самой, защищала свою паству последние полторы тысячи лет от чертей всех мастей, демонов и дьяволов Той Стороны и неплохо на этом зарабатывала.

«Дьявол» обдумал услышанное, прикрыв глаза.

— Люди, — сказал он, — за редким исключением, борются не с причиной, а следствием. Демоны, дьяволы и черти всех мастей бесплотны и не могут существовать в самкаро в изначальном виде. Им требуется ларнаки. Но если ларнаки уничтожить, они найдут себе новое. Для этого и требуется цариэлеби. Он способен найти и обезвредить ларнаки, а затем изъять и безопасно изолировать сули, чтобы впоследствии выслать из самкаро.

— Значит, ты — этакая тюрьма для демонов, перевалочный пункт перед их депортацией?

— Можно и так сказать.

— Но ты убивал и чародеев.

— Тех, которые контактировали с Той Стороной и проводили в самкаро ее представителей. Или пытались.

— А когда ты переключился на людей?

«Дьявол», пожалуй, впервые посмотрел на чародейку за последний час, если не больше. Посмотрел так, что Даниэль едва не решила, что тот растерян.

— Защита людей была одной из основных задач, — сказал он. — Исключение составляли лишь те, кто представлял непосредственную угрозу, пока Машиах не исказил биртви и не нарушил его изначальную функциональность. Этот… воспользовался данной ошибкой как вынужденной мерой, чтобы найти Машиаха и устранить его.

Даниэль опустилась рядом с Эндерном, села, скрестив ноги.

— И где же во всей этой истории появляется Машиах? — спросила она. — Семь лет назад?

— Да.

— Значит, в двадцать девятом году ныне покойный твоими стараниями ван Геер и его приятели устроили для Ложи грандиозное представление, подорвав замок Кастельграу, чтобы инсценировать смерть и скрыть какие-то исследования, которые проводил этот Машиах — их учитель, духовный наставник, идейный вдохновитель. — Даниэль помолчала. — Который много лет вынашивал планы по уничтожению твоего… ордена? Секты? Семьи? Я все еще не понимаю, что такое это твое… как ты назвал?

— Биртви.

— Да-да, — вяло покивала она и продолжила, получив немую поддержку от Эндерна: — А после Кастельграу, удачно обманув Ложу, Машиах и компания скрылись в Кабире, набрали там наемников, похитили, уговорили или подкупили лучших кабирских медиков-хирургов, каких только смогли найти, и отправились в пустыню Сель-Джаар, в самые дальние и непроходимые ее районы, где стояла крепость твоего… биртви, так?

— Нет, биртви не требовалась крепость. Но для упрощенного понимания пусть будет так.

— Зачем тогда собираться где-то? — поинтересовалась Даниэль.

«Дьявол» немного помедлил с ответом. То ли подбирал слова, хотя понятнее становилось едва ли, то ли не хотел открывать совсем уж все.

— Раз в год цариэлеби должны проходить процедуру очистки памяти, чтобы продолжать исправно выполнять свои задачи. Для этого они собираются на одной из баз. Эта была последней пригодной. Машиах атаковал во время очистки, когда цариэлеби перезапускались и функционировали не в полную силу. Это обеспечило ему успех. Откуда Машиах узнал об этом — неизвестно. Из воспоминаний Артура ван Геера и остальных могу сделать предположение, что ответы остались в руинах замка Кастельграу.

Эндерн что-то пробормотал себе под нос. Еще недавно Даниэль с трудом поверила бы, что потребовалось около сотни ветеранов кабирских войн и шесть не последних чародеев, чтобы справиться всего с семерыми такими «дьяволами». Сейчас она с трудом верила, что кому-то это вообще удалось.

— Перебили они не всех вас, выживших взяли в плен. С помощью хирургов Машиах провел сложную операцию и… скрестил себя с одним или несколькими из вас, что сделало его чем-то вроде… хм, вампира-мимика, способного поглощать души и полностью изменять свою личность и внешность, сохраняя сознание.

— Это наиболее точное описание, да, — согласился «дьявол», немного подумав.

Даниэль не стала комментировать. У нее больше двадцати пяти лет было особое отношение к любого рода экспериментам по улучшению чародеев и выведению нового вида человечеств и тем, кто их проводит. Особенно к Сибилле ван Хетлевен, которой она так и не сказала «спасибо».

— А ты выжил, потому что во время боя сцепился с активировавшим талисман возврата Адлером, — продолжила Даниэль. — Портал почему-то перенес и тебя, но твое вмешательство исказило точку выхода, и вас вышвырнуло в пустыне. Адлер посчитал тебя мертвым, потому что тебя продырявили и искромсали до состояния окровавленного шмата мяса…

— Нанесли двенадцать пулевых и тридцать семь колотых и резаных ран, если быть точным.

— Ебать тебя неловко! — не выдержал Эндерн. — Тебя вообще завалить-то хоть можно?

— Можно, — спокойно сказал «дьявол», глянув на полиморфа. — Критическое повреждение головного мозга приведет к невозможности контроля кровообращения и регенерации тканей.

— А так, чтоб понятно, а? — фыркнул оборотень.

— Целься в голову, если хочешь вывести меня из строя.

— Тха! Развести тебя оказалось проще, чем думал!

— Даже если ты воспользуешься полученной информацией по назначению, вряд ли успеешь порадоваться достигнутому успеху.

Эндерн хищно оскалился. Пальцы на рукояти пистолета дрогнули и сжались, указательный коснулся спускового крючка. «Дьявол» не шелохнулся. Даниэль не стала ждать, станет ли полиморф проверять сказанное, положила руку на его запястье.

— Эндерн, не отвлекай, — сказала она. Оборотень несколько расслабился, нагло усмехнулся, глядя в равнодушные глаза «дьявола». — Перейдем к главному. Когда ты вышел на ван Геера и остальных?