— Да, помню.

— Я сказал, что нас сдал тот, кто мог знать про это. Подкинул инфу Чеке. Но знали о тебе четверо — я, Гребня, Фиеста и ты сам. Мне ты был нужен живым, мёртвые не умеют рассказывать правду, а против Чеки нужны были доказательства. Ты сам себя тоже не мог сдать. Оставались лишь Гребня и Фиеста.

Я уже понял, к чему он клонит.

— А потом вы поехали с Фиестой мочить дилера. Кроме вас и меня, об этом никто не знал, и как удачно совпало, что вы «неожиданно», — он сделал знак кавычки пальцами, — наткнулись именно в тот момент на бандитов.

— Хочешь сказать, что Фиеста крыса?

— Я не отрицаю факта, что крыса может быть и у Феи, но у нас она тоже есть. Фиеста знала о плане, и она не рисковала попасть под пулю. Она знала о всех планах, которые пошли у нас по пизде. Но это всё моё мнение, Шрам. Ты замечал за ней странности? Поведение или решения, которые выглядели странно?

Я мог сказать однозначно… да.

Когда мы врезались в магазин на машине, она хотела вывести нас в подворотню, которая на девяносто девять и девять десятых процентов уже крылась противником. Она или не подумала, или знала об этом. В любом случае, странное решение для той, кто в этом деле уже не первый раз. Ещё более странное в том, что Фиеста не поняла, что это засада.

Или когда мы прятались в стрип-клубе: Фиеста не хотела сидеть в нём, хотела пытаться скрыться бегом через улицы, что было очень рискованно. А когда я настоял на своём, она буквально рассвирепела.

Или с наркотиками — она сказала, что уехала разворачиваться, но… так ли это? Действительно, странное совпадение, что именно в тот момент она уехала, а мне пришлось убегать.

Ведь если она работает на Мачо, который работает на Брюсселя, то получается всё очень складно. Фиеста участвовала в каждой операции, которая проваливалась или приводила к разжиганию войны или провалу.

— Я вижу, что были моменты, — усмехнулся Бурый. — Они, наверное, у каждого были, кто с ней сталкивался.

— Она не особо жалует людей, держится особняком, типа сама по себе такая. Но это хорошая отмазка, чтоб не контактировать ни с кем и случайно не выдать себя, — кивнул Панк.

— Если так, то да, — кивнул скупо Француз. — Но это предположения.

— На предположениях строятся судебные процессы, — заметил Бурый. — Она могла продаться, и практически всё, что у нас есть, говорит против неё. Какая-то просто удивительная череда случайностей получается. Вот совпадение на совпадении, что где она, там сразу проблемы.

— И ты думаешь, что Мачо смог её завербовать? — спросил я. — Такую, как она?

— У каждого есть свои слабости. Он мог найти таковые и у неё. А если ещё и Брюссель стоит за ним, то это вдвойне проще с их финансами.

— Получается… нам надо убрать её?

— Да, надо убрать Фиесту, Шрам, — посмотрел на меня Бурый. — И это сделаешь ты.

Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг бесплатно в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

Это было весьма неожиданно. Настолько, что я не сразу смог задать вопрос, который у меня крутился на языке. Ведь предложить убить Фиесту мне… Да ведь она меня сама убьёт ещё на подходе до того, как я смогу до неё добраться. Фиеста не из тех, кто страдает добротой к людям, и она точно не из тех, на кого действует моё обаяние.

— Почему я? Нет, я всё сделаю, но просто интересно, — стоило сразу уточнить, чтоб не было проблем. Слишком многие обожают цепляться к словам, словно только и ожидая, когда выпадет возможность обвинить тебя в том, о чём ты даже не думал.

Панк и Бурый переглянулись.

Вообще, за то время, что был здесь, я смог уяснить одну вещь. Наши отношения с Бурым, — под нашими я понимаю всю нашу группу, — отличались от его отношения с теми же рядовыми служащими картеля. Там он своим поведением сразу показывал, кто главный, а кто нет. Всё ограничивалось обсуждениями, приказами и иногда объяснениями с явным сохранением субординации. Никаких сентиментальностей, как здесь. И никому бы он не стал объяснять, почему именно он.

Мы же разговаривали по-дружески. Возможно, сыграло здесь свою роль то, что большинство он знает едва ли не с детства и они «свои парни». И пусть он выше их по рангу, но позволяет такое общение. Однако нельзя переступать определённую черту, всегда надо показывать, что ты понимаешь, кто главный, и своё уважение. Если кто хочет выпендриваться, то это надо делать в другом месте.

— Она к тебе неровно дышит, — едва ли не в унисон ответили они, будто обменявшись мыслями.

— Это я и так знаю. Но это не тот самый случай, когда таким можно воспользоваться. Она меня ненавидит. Может найдётся более подходящая кандидатура?

— Точнее будет: она тебя презирает, — кивнул Бурый. — Но именно от тебя она будет меньше всего этого ожидать.

— Скорее, больше всего, — с сомнением произнёс я.

— Она так сходит с ума рядом с тобой, постоянно стремится тыркнуть и оскорбить, что ей дела нет до остального. И без разницы, из-за любви это или ненависти. Главное то, что ты отвлекаешь её собой, буквально поглощаешь всё её внимание, и Фиеста больше увлечена пререканиями, чем безопасностью и осторожностью.

— А Гребня? Или Панк? Француз? Или та же Гильза? Чем они не подходят? С Гребней они вроде как хорошо общаются, разве нет?

— Если к тебе в гости наведается Гребня, что ты первым делом подумаешь? — тут же спросил Панк. — Боже, да даже я бы об этом подумал сразу. Гребня не ходит по гостям, он убивает. И если увидишь его на пороге, то, значит, он пришёл за тобой, будь уверен.

— И Панк редкий гость у неё. Тоже подозрительно. К тому же, у них уже случались некоторые эксцессы. То, что она ударила ему в морду ногой, уже не первая их стычка. Вот его она точно заподозрит в неладном. Остаются только ты и Француз, но выбор пал на тебя. Считай, что удача.

— Кстати, а есть те, с кем она ещё не поругалась? — поинтересовался я. — Кроме Гребни?

— С Гильзой, наверное, и Французом, — пожал Бурый плечами. — У той в одно ухо войдёт, в другое выйдет. Или она вовсе расплачется и убежит. Тут вариантов может быть очень много, как они ещё поддерживают общий язык. Француз просто с ней не ссорится.

— Да она же такая сладкая, чего с ней ругаться, — удивился Француз.

— Извини, ей никто не лизал, сказать не можем. А у Гильзы с ней так вообще женская солидарность, — буркнул Панк. — В любом случае, кандидатов у нас немного.

— Я понял, — кивнул я. Не имело смысла разводить здесь детский сад и дальше. Они уже выбрали и точно не передумают. — Где её найти?

— Дома.

— Но если я приду…

— Ну не просто так же. Я отправлю с тобой посылку. Ты новенький, потому посыльный, тут логично. Все устали после дела и не будут этим заниматься, а Гильзе такое мы не доверяем, потому заняться этим делом остаётся только Фиесте. Ты тоже не подходишь, так как не знаком с этим. Всё логично, видишь?

— Да, я понял. Когда?

— Сегодня. Придёшь, скажешь, что с посылкой по делу, она только откроет, а ты бах её, и всё. Звучит несложно?

Если бы звучание слов совпадало с реальностью, и мы бы могли менять одним лишь желанием её, тогда бы это было просто. А так это звучит слишком по-детски, и…

И я бы поверил, если честно. Все устали, присылают новичка, чтоб сегодня я передал посылку. При доверии Бурому, который всегда прикрывает своих, будь я крысой, думал бы, что в безопасности без доказательств. Но в этом бизнесе доказательства не нужны, иногда достаточно просто подозрения, не говоря о том, когда это становится очевидно.

— Звучит несложно. Через сколько?

— Да хоть сейчас, — пожал он плечами и вытащил телефон. — Панк, дай ему… не знаю, вон ту папку. Вытащи из неё всё, только чтоб внутри документов не было. Да, это будет самое то, дай ему её, — после чего умолк на несколько секунд. — Алло, Фиеста, детка, я к тебе сейчас посыльного пошлю, сгоняешь по делам потом, он тебе всё скажет… Ага… Да без проблем, давай, а то все в отпуске уже.