По дорожке в прихожей — шаги. Едва слышные, приглушенные ковровой дорожкой. Вроде бы один идет. Тать.

Савичев вспомнил, что не только за убийство, но даже за тяжелое членовредительство, наннесенное вору — вору! — в собственном жилище, хозяина могут привлечь к уголовной ответственности.

Плевать! Надо прежде разобраться с вором, а там посмотрим.

Череп ему проламывать не стоит, но вот так, чтобы ножки табурета с перекладиной хорошенько приложились к затылку, а седушка очень больно — до болевого шока — ударила по лопатке…

Получилось. Не потерял ты еще квалификацию, Савичев. Даже телу обмякшему не позволил на пол с грохотом упасть. А то что соседи снизу подумают? Что он либо сам по пьянке падает, либо к нему друзья пьяные приходят.

Отставив табурет в сторону, Савичев быстро ощупал т е л о. Ага, все в порядке, парнишка носит брючный ремень. Вот так мы его вытаскиваем… Крепкий парнишка, быстро очухался, дергается. А мы ему по затылку приложим. Теперь хорошо. Затих парнишка. Ручонки его связать его же ремнем теперь беспрепятственно можно. Так, крепче не бывает. Но надо для верности бельевой веревкой еще ноги ему связать.

Нет, веревку жалко. Лучше скотчем связать.

Но сначала надо освещение включить. Этот парнишка, кажется, что-то обронил.

Точно, обронил. И не абы что-то. А пистолетик ТТ. С глушителем. Или как его сам парнишка и его кореша называют, с шепталом. А парнишка, видать, зону топтал — вон сколько перстней на пальцах наколото. Сейчас уроды себя с ног до головы узорами покрывают. И ребята и девки. Раньше это называли тлетворным влиянием Запада. Но на Запад это тлетворное влияние оказал Восток. И теперь любого водопроводчика или охранника супермаркета не отличить от якудза.

Это парень не якудза, хотя явно не проучился и семестра в Кембридже или, на худой конец, в Йеле. Такой вот простой и незамысловатый.

Но замки вскрывает мастерски. Порывшись сначала в карманах брюк, потом в карманах куртки пленника, Савичев обнаружил и связку ключей обычных и связку отмычек. И телефон мобильный тоже обнаружил.

Что же, для полного комплекта только какого-нибудь удостоверения личности недостает.

Ладно, и того, что есть, хватит, чтобы узнать о ночном госте много. А почти все — или даже все — он расскажет в доверительной беседе. Савичев быстро смотался в комнату, принес большой моток скотча, ловко обмотал ноги ночного гостя на щиколотках и под коленями. Теперь парнишка сможет ограниченно драться ногами, но перемещаться на них — вряд ли. Весь фокус в том, как ему колени обмотать. Ленту Савичев обрезал своим ножом — тем самым, с которым он ходил на прогулки и пробежки. С виду охотничьим, но на самом деле боевым. Савичев очень удивился, что менты после обыска этот нож ему оставили. Наверное, решили, что он охотник.

— Ну, глазенки-то открой, — Савичев поднес острие ножа под глаз пленника, несильно нажал.

Веки незнакомца задергались. Потом и глаза раскрылись.

— Очень ты, видать, удивлен, — сочувственно произнес Савичев. — Зашел в квартиру к любимой женщине, а тут тебя муж по башке отоварил и связал. Ах, ты квартирой ошибся? И этажом тоже? И даже домом? Слушай, сученыш, я ни за что не поверю в то, что ты глухонемой. А вот слепым я тебя в два счета сделаю, если ты со мной беседовать не начнешь. Но сначала я тебя кастрирую — вот этим ножом. Чуешь, какой он острый?

Савичев резким взмахом ножа рассек рубашку на животе парня. Тот вскрикнул. Вдоль прорехи медленно проступила кровь.

— Чего тебе надо? — сдавленно прошипел незнакомец.

— Остроумный ты малый, — покачал головой Савичев. — Хотя по виду и не скажешь. Глуповатый у тебя видик. Это ведь я тебя должен спросить, что тебе надо в моей квартире.

— Ты ни хрена мне сделаешь, иначе ты покойник! — теперь голос незнакомца прозвучал звонче и громче.

— Эй, ты не ори, урод! — Савичев навершием рукоятки ножа ударил пленника в пах. — Соседей разбудишь. А покойником будешь ты, если не будешь делать то, что требую я. Причем, подыхать будешь оскопленным и слепым. Мучительной смертью будешь подыхать. Как твои яйца сейчас? А будет гораздо больнее. Резать я буду о-очень медленно.

Судя по виду парня, боль он испытывал почти непереносимую. Лицо обрело цвет сильно разбавленной водой сметаны, губы дергались. Если бы ноги и руки его были свободны, он сейчас согнулся бы в три погибели. Но даже хоть немного согнуться ему не давал Савичев, наступив коленом на его бедро.

— Ладно, ты отдохни немного. Времени-то только половина третьего, до рассвета еще намучишься вдоволь. Это я тебе обещаю, — Савичев выпрямился, пошел по прихожей к выходу из квартиры, проверил, заперта ли наружная дверь, потом запер на два замка внутреннюю. Покачал головой, пощупав разорванную цепочку. Вернулся к пленнику. Тот немного отошел от болевого шока.

Савичев поднял с пола телефон незнакомца. Быстро прокрутил список контактов:

— Ну-ка, что у тебя тут… Ух ты! Оказывается, у нас с тобой общие знакомые имеются. Поделимся впечатлениями, а?

Меньков очень удивился — в такую рань ему редко кто звонил. Может быть, ошиблись номером?

Нет, не ошиблись. Высветился Василий Савичев. Этот даром звонить не станет.

— Доброе утречко, Михаил Юрьевич! — голос Савичева звучал бодро. Похоже, он поднялся уже достаточно давно. — Не разбудил?

— Не разбудили, Василий Витальевич. Чую, хотите вы мне сообщить нечто весьма интересное. Я угадал?

— Так точно! — подтвердил Савичев. — Только я не хочу сообщать это по телефону. В общем, я бы очень хотел видеть вас у себя.

— Как скоро? — машинально спросил Меньков, прикидывая, успеет ли он завезти на работу жену.

— Да тут у меня обстоятельства, в общем-то, терпят. Где-то к половине девятого сможете подъехать? А то опять форсмажор какой может приключиться. Как в прошлый раз. То есть, говоря о прошлом разе, я свое задержание имею в виду.

— Василий Витальевич! Говорите открытым текстом. Что у вас на этот раз стряслось?

— Да человек тут один интересный ко мне ночью пришел. Хотя я его и не звал в гости. В гостях он у меня засиделся. И выходит так, что этого человека его друзья могут приехать забирать от меня.

— Какие друзья? — Меньков почувствовал нарастающее напряжение. Остатки сна улетучились окончательно.

— А те, которые и в прошлый раз ко мне заявились. Так что вы, Михаил Юрьевич, прихватили бы с собой кого-нибудь из своих коллег. А то ведь мне с трофейным ТТ осаду автоматчиков не выдержать.

Меньков проявил сверхоперативность, и через тридцать пять минут после того, как он услышал от Савичева фразу насчет осады автоматчиков, его «пежо» влетел в микрорайон Мирный. Вслед за машиной старшего следователя во «внедорожнике» ехали люди Рябинина.

Меньков нервничал. Вдруг и в самом деле его опередят?

Но волнение оказалось напрасным — перед домом, в котором жил Савичев, Меньков не заметил милицейской машины. А приехать на своей Вербин не рискнул бы.

В том, что это должен быть именно Вербин, Меньков уже не сомневался.

У стальной двери с домофоном старший следователь позвонил на мобильный телефон Савичева.

И моментально услышал в ответ:

— Уже отпираю, Михаил Юрьевич! Я вас уже «срисовал»!

В квартире Савичева Менькову сразу же бросился в глаза человек, сидевший на стуле, стоявшем посреди прихожей. Мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой — почти налысо. Руки мужчины были заведены за спинку стула, а ноги, мало того, что обмотаны скотчем в щиколотках и коленях, так еще тем же скотчем привязаны к перекладине. Меньков обратил внимание на то, что рубашка животе мужчины разорвана или разрезана, и вдоль линии разрыва или разреза узкими полосами запеклась кровь.

— Это он сам где-то поранился, — поспешил пояснить Савичев, заметив взгляд Менькова. — Вот, Михаил Юрьевич, во-первых, передаю вам «ствол», на котором наверняка имеются отпечатки пальцев моего незваного гостя.