Кель’рин стоял вместе с Исан’нэ и Лан’нау за спиной Тай’нина в пропахшей кровью комнате. Сам Регент сидел в совершенно не подобающей его положению позе около Нарин’нэ и, казалось, совсем не слушал расположившегося напротив Фолвина.

Знаменитый маг-целитель не подвёл, она всё ещё жила. Стрелы уже были извлечены, а места, где они вонзились в плоть, напоминали о себе только свежими шрамами. Края длинного разреза на лице также сошлись, и только на месте глаза оставалось отвратительное багровое месиво. Раны очищены и заживлены, а расколотые ребро и череп можно будет восстановить в течение трёх-пяти дней, уверял мастер-санитист, попутно восхищаясь умением своей пациентки. По его словам, она сама немедленно после схватки остановила внутренние кровотечения и поддерживала в себе жизнь до прихода помощи.

В общем и целом, нанесённые ей раны сами по себе больше не представляли опасности. Другое дело, яд. По словам Фолвина, занесённая со стрелой отрава должна была полностью парализовать мышцы жертвы, и сейчас его ученики, сменяя друг друга, непрерывно заставляли работать её сердце и лёгкие. Как скоро и без того до предела ослабленный процессом заживления ран организм справится с отравлением, целитель не знал.

— Всё, что можно было сделать сейчас, я сделал, Ваше Могущество, — закончил он свой рассказ. — Остаётся только ждать.

— Всё? — Регент словно бы проснулся, оторвал взгляд от застывшего глаза Нарин’нэ и поднял голову. — Ясно. Переносить её сейчас можно, выдержит? — спросил он у Фолвина и, получив утвердительный ответ, обернулся к Лан’нау. — Капитан, нужно убрать её отсюда. Во Дворце полно не пойми кого, казармы… Не знаю. Отвези в мой дом. Десяток твоих воинов и пара одарённых при ней неотлучно. Собери эскорт, стрелков, головной и тыловой дозоры, как на войне.

— Я всегда на войне.

— За это и ценю. Выполняй! — он встряхнулся, словно сбрасывая с себя тяжёлый груз, и вскочил на ноги. — Ис, что у тебя?

— Прибыл Ирвин. В Хель’рау стреляли, но он жив. У них семеро убитых. Захвачено двое пленных, должны сейчас быть в тюрьме Дворца. Здесь шесть трупов. Простые наёмники. Кель’рин считает, что ещё один уцелел и бежал, скорее всего, ранен. Кстати, почему я не знаю про облаву?

— Потому что слушаешь непонятно чем! — сорвался Регент, но тут же подавил эмоции — Прости, сама видишь… Продолжай!

— Никаких указаний на то, кто нанял убийц, на телах погибших не найдено. Выясню больше, как только допрошу как следует свидетелей подготовки покушения. Хотела поручить это городской страже, но у них вместо командира какой-то цыплёнок… Потом отправлюсь во Дворец. Если арестованные убийцы к тому времени не выложат всё, что знают, Ирвину, займусь ими сама. Как только узнаю, кто за этим стоит, возьму своих воинов и схвачу его. Привести его к тебе или отправить в пустоту сразу?

— Постарайся привести живым. Посмотрим, кто он такой. Возможно, это знание поможет нам в будущем. Кель’рин, хочешь что-то добавить?

Сейчас или никогда! Исан’нэ, возможно, припомнит эти слова, но раз по-другому не получается…

— Да, господин регент! — ответил он, а тело заученно вытянулось, как на строевом смотру. — По поводу свидетелей покушения, считаю, что госпожа капитан слишком сурова с ними. Это не сообщники убийц, обычные горожане и их семьи. Они ни в чём не виноваты, — Кель’рин на мгновение задумался, пытаясь представить, какие аргументы выбрал бы Хель’рау на его месте. — Если подвергнуть их строгому допросу, в городе пойдут слухи о бессмысленной жестокости ваших людей, и это приведёт к тому, что мятежникам станет легче найти новых сторонников.

— Политик! Хель’рау научил? — Тай’нин криво улыбнулся. — Неважно… Ис, с тобой он этой мыслью делился?

— Да. Но если церемониться с каждым встречным, я ничего не узнаю.

— Узнаешь всё от убийц в тюрьме, их никому не жалко. Горожан, за которых просит Кель’рин, отпусти. И не держи на него зла, он старается на благо государства, как его видит.

— Поняла! — на несколько мгновений Исан’нэ замерла, глядя сквозь Кель’рина ничего не выражающими глазами, после чего ожила и махнула ему рукой. — Едем во Дворец! Узнаем, кто у них главный, и покончим с ним.

Первым человеком, встретившим Кель’рина и Исан’нэ, когда они, оставив Рэй’хо с его воинами снаружи, прошли мимо охраны и спустились подземелье под Дворцом, стал Ирвин. Выглядел он несколько разочарованным.

— Госпожа капитан, брат-воин! — поприветствовал он их без привычного шутовства. — Ну не выходит из меня допросчик, не моё это! Я уже их и вами пугал, и жизнь обещал тому, кто первым заговорит, и пытками грозил…Не помогает. Молчат! Надо или в самом деле звать палача, или вашим колдовством.

— Не колдовством, а магией, — машинально поправил Кель’рин. — Показывай.

Ирвин провёл их по скупо освещённым коридорам и наконец распахнул тяжёлую дверь в камеру, открывая их взорам двух прикованных к стене цепями мужчин под охраной вооружённых дубинками стражников.

— Вот они! — сказал он, после чего обратился к пленникам. — Итак, господа головорезы! Позвольте вам представить капитана Исан’нэ и комиссара Кель’рина из тайной стражи. Да, да, тех самых, о которых я вам рассказывал! Так что предлагаю выбор — или вы, мрази, сейчас же выкладываете мне, кто послал вас убить советника Хельрау, или мои соратники вырвут из ваших голов всю правду вместе с вашими куриными мозгами с помощью магии! — Ирвин легко, словно танцуя, увернулся от плевка и небрежно пнул покусившегося на чистоту его одежды арестанта в голень, вызвав болезненный вскрик. — И с каким же отребьем приходится работать! Эти невежды даже свои имена не захотели назвать.

— Вижу! — капитан прошлась взад-вперёд перед пленниками, разглядывая их, после чего обратила внимание на стражников. — Ты! Натяни цепи тому, что слева, чтобы не дёргался. Теперь ты! Принеси мне стул. И кляп с верёвкой для этого, не люблю шум.

— Исан’нэ! — Кель’рин вновь воспользовался Высоким наречием, чтобы его могла понять только соратница. — Разреши мне с ними поговорить. Я смогу узнать всё, что нужно, без пыток.

— Второй твой. Потом сравним результаты, — холодно ответила она. — А теперь прошу, отойди на три шага назад и подожди, пока я закончу!

Кель’рин отступил, не желая более испытывать терпение капитана, чьё «прошу» уже звучало как «выполняй, или я убью тебя на месте». В конце концов, оспаривать её действия перед Регентом, несмотря на его одобрение, действительно было грубостью. А этот пленник, которому вернувшийся стражник уже деловито спутывал ноги, ожидающую его несомненно пренеприятнейшую участь всё равно заслужил. Он прислонился спиной к стене возле двери и приготовился наблюдать.

Стражник тем временем, закончив с ногами пленника, повинуясь приказу, крепко заткнул тому рот и отошёл в сторону. Сразу после этого Исан’нэ и растянутого перед ней на цепях человека накрыла сфера пелены, пряча их от сверхъестественных чувств.

— Секреты мастерства! И потом, ты всё равно не смог бы это повторить, — ответила она на так и не высказанный Кель’рином вопрос и отвернулась.

Некоторое время, казалось, ничего не происходило, обычные зрение и слух показывали застывшие друг напротив друга фигуры сидящей на стуле женщины в балахоне и голого по пояс скованного мужчины у стены. Потом без всяких видимых причин лицо пленника исказилось, тело беспорядочно задёргалось, а из-под кляпа вырвалось мычание.

— Вот и всё, можете убирать! — объявила Исан’нэ, когда человек перед ней затих, и убрала пелену.

Стражники, привычно бормоча себе под нос ругательства, принялись освобождать от пут безжизненное тело. Ирвин, устроившийся в дальнем углу камеры, равнодушно выковыривал кинжалом грязь из-под ногтей.

— Кель’рин, твоя очередь. Надеюсь, твой подопечный… Нарвин, так ведь тебя зовут? Нарвин, четвёртый сын Адиса из Глиняного квартала. Бывший солдат полка Верреса, где ты и познакомился с тем, кто привёл тебя в эту шайку… — обернулась она ко второму арестанту, заставив его вздрогнуть. — Так вот, надеюсь, твой подопечный уже понял, что у нас даже мёртвые не могут ничего утаить, и не отнимет у тебя много времени.