Рассмотренные личные связи были одним из важных классов отношений, предоставлявших основания для неофициального социального обмена. Теперь нужно рассмотреть другой важный тип — отношения покровительства. Думаю, в большинстве случаев эти отношения покровительства были более устойчивыми, чем личные отношения.

В Центральной больнице существовали два базовых официальных типа организации, в которые был включен пациент. Один тип — «палатная система», включавшая место проживания, наблюдение за пациентом в этом месте и связи с другими палатами, из которых поступал пациент и в которые его могли отправить. Второй тип — «система назначений», в рамках которой пациент покидал палату и в течение всего дня либо его части находился под наблюдением сотрудника, на которого он работал или который осуществлял с ним ту или иную терапию.

Как говорилось выше, принятая в больнице теория гласила, что, поскольку учреждение удовлетворяло все потребности пациентов, оплачивать пациентам выполняемую ими работу в больнице не нужно. По сути, готовность работать в больнице даром считалась признаком выздоровления, интереса к социально-созидательной деятельности, а сама работа считалась терапией. Но сотрудники, у которых пациенты оказывались в подчинении, считали себя обязанными — из желания соответствовать гражданским стандартам или в целях поддержания дисциплины и мотивации — «оказывать поддержку» «своим» пациентам. Должностное лицо, которое не относилось подобным образом к своим клиентам, могло сообщить в конце года о снижении числа пациентов, занятых в его деятельности.

Главным послаблением, которое получали работавшие пациенты, было право покидать палату каждый день на время работы — от одного до шести часов — и право время от времени ходить в буфет или посещать мероприятия в досуговом центре в рабочие часы. (Во время исследования это правило было изменено, что вызвало серьезное недовольство некоторых должностных лиц, которые решили, что они больше не смогут дисциплинировать своих подопечных. Пациенты приемного отделения могли получить право выхода на территорию, выполняя исключительно символическую работу, а пациентам хронического отделения все чаще удавалось получать это право, вообще не работая в больнице.)

Руководство больницы создавало официальные условия для возникновения системы покровительства, выдавая сотрудникам, отвечавшим за пациентов, табак и сигаретную бумагу, которые сотрудники затем раздавали один-два раза в неделю своим подопечным. Кроме того, на Рождество должностные лица иногда получали материалы для вечеринок и маленькие подарки, и работавшие пациенты обоснованно ожидали, что человек, на которого они работали, будет устраивать хотя бы раз в год вечеринку с угощениями и подарками. Для таких случаев сотрудник мог официально за счет больницы заказывать мороженое, концентрированный фруктовый пунш и торт из больничной пекарни, но почти всегда патрон считал необходимым дополнять эти подношения, покупая продукты за собственные деньги. Пациенты придирчиво оценивали качество этой еды: более дорогое мороженое или большего размера торт, купленный за пределами больницы, ставились этими взыскательными потребителями достаточно высоко, в то время как стандартный больничный фруктовый пунш мог ухудшить мнение о заказавшем его патроне.

Помимо этих полуофициальных поощрений пациенты ожидали от патрона и некоторые дополнительные. Работники, работавшие особенно хорошо, ожидали, что патрон будет время от времени выдавать им пачки фабричных сигарет, напитки из автомата с газировкой, списанную одежду, одноцентовые монеты со сдачи в буфете и иногда десятицентовики и четвертаки[446]. Вдобавок к этим материальным поощрениям стабильно работающие или стабильно посещающие терапию пациенты иногда ожидали, что их патрон будет решать их проблемы, помогая получить желаемое место в палате, выбить разрешение провести день в городе, уменьшить наказание за нарушение какого-либо правила. Они также могли ожидать, что их включат в список приглашенных на танцы или кинопоказ в больнице или на бейсбольную игру в городе. (Знание о том, что тот или иной сотрудник значительно полагался в своей работе на определенного пациента, вероятно, влияло на то, как другие сотрудники относились к этому пациенту.) Наконец, пациенты иногда также ожидали сокращения социальной дистанции между собой и своими патронами, более прямого и равного отношения к себе, чем со стороны других сотрудников того же ранга.

В этом отношении большое значение имел автомобильный комплекс. Одним из самых надежных символов статуса, отличавших персонал от пациентов с правом выхода на территорию больницы, было вождение машины. Всем пациентам строго воспрещалось это делать. В результате любого, кого видели за рулем, не считали пациентом. Отчасти вследствие этого (и отчасти, вероятно, в качестве условия этого) персонал, как правило, очень мало ходил пешком, используя свои машины даже для кратчайших перемещений по территории[447]. Поэтому одним из особых поощрений для пациента со стороны сотрудника было подвезти его от одного места внутри больницы до другого; это не только увеличивало перерыв перед следующим запланированным делом пациента, но и свидетельствовало о том, что персонал доверяет ему и тепло к нему относится. Это было очень легко продемонстрировать с переднего сиденья автомобиля, так как по территории больницы можно было ездить только на очень низкой скорости и пациенты с правом выхода были склонны обращать внимание на то, кто, куда, с кем ездил.

Некоторые формы покровительства, которое осуществлял сам пациент, конечно, были побочным результатом власти, которую приходилось предоставлять ему, чтобы он мог помогать по работе своему патрону. Так, пациент, отвечавший за комнату в подвале, которая неофициально использовалась для хранения садовых инструментов, не только имел свой собственный стул и стол, но и запасы табака (запертые на ключ, который был только у него), которыми он делился с командой пациентов, неофициально работавших на него. Поэтому у него была возможность самому выступать патроном. Сходным образом доверенный пациент, который помогал управляться на кухне во время мероприятий в досуговом центре, носил ключи, к которым прилагалось задание не пускать на кухню пациентов, не имевших на это права. Поэтому он имел возможность провести на кухню друга, чтобы тот снял пробу. Безусловно, это был способ эксплуатации своей работы[448].

Хотя всегда существовали некоторые поощрения, которые, как обоснованно ожидали пациенты, становились доступными в результате работы с конкретным сотрудником[449], у некоторых пациентов получалось эксплуатировать их обычными способами. Незадолго до Рождества некоторые опытные пациенты внезапно начинали активно получать разные назначения, комбинируя несколько видов труда и терапии. Они могли быть уверены, что при наступлении сезона праздников получат много подарков и примут участие в нескольких вечеринках, то есть у них будет свой Сезон, как у светской львицы. (Патроны, разумеется, не противились такой эксплуатации своей щедрости, потому что рождественская вечеринка, на которую пришло слишком мало гостей, свидетельствовала о том, что работа или терапия не выполнили своей функции, и к тому же, как отмечалось выше, каждое дополнительное имя в списке периодических посетителей производило хорошее впечатление на администрацию.) Также некоторые хронические пациенты, считавшие, что они могли заслужить право выходить на территорию больницы, лишь добровольно вызвавшись работать на постоянной основе, поступали на работу, зарабатывали право выхода, а затем постепенно переставали приходить на работу, полагая, что об этом сообщат не сразу, а если и сообщат, то их вернут в палату только через некоторое время. Другие работали какое-то время на одном месте, налаживали хорошие отношения с сотрудником, отвечавшим за них, а затем уходили к другому сотруднику, но периодически возвращались к своему бывшему патрону, чтобы попросить у него табак и бумагу для сигарет или мелкие монеты, тем самым пытаясь эксплуатировать скорее человека, чем назначение.