Любая организация, таким образом, предполагает дисциплинирование деятельности, но нас интересует здесь то, что на некотором уровне любая организация также предполагает дисциплинирование идентичности — обязанность быть определенным человеком и обитать в определенном мире. Моя цель — исследовать особый вид абсентеизма, заключающийся в уклонении не от предписанной деятельности, а от предписанного характера.
Первичное и вторичное приспособление
I
Можно ввести одно понятие. Когда индивид идет на сотрудничество с организацией, осуществляя требуемые ею действия на требуемых ею условиях (в нашем обществе — при поддержке институционализированных стандартов благосостояния, с рвением, стимулируемым поощрениями и общими ценностями, и под страхом оговоренных наказаний), он превращается в сотрудника; он становится «нормальным», «запрограммированным» или встроенным членом организации. Он отдает и принимает с должным пониманием все, что было систематически спланировано, независимо от того, насколько сильно он должен вкладываться в это. Одним словом, он обнаруживает, что от него официально требуется быть ровно тем, кем он готов быть, и что он обязан обитать в мире, который на самом деле ему подходит. Я буду говорить, что в таких обстоятельствах индивид первично приспособлен к организации, опуская тот факт, что можно было бы столь же обоснованно говорить, что организация первично приспособлена к нему.
Я ввел этот неуклюжий термин, чтобы подобраться к другому, а именно, ко вторичному приспособлению, которое определяется как любая привычная практика, в рамках которой член организации использует несанкционированные средства, достигает несанкционированных целей либо делает то и другое одновременно, тем самым обходя предположения организации о том, что он должен делать и получать, а значит, и о том, кем он должен быть. Практики вторичного приспособления представляют собой способы отстранения индивида от роли и от Я, которые предназначаются для него институтом. Например, сегодня в Америке считается, что у заключенных в тюрьме должна быть библиотека, что они могут и должны иметь возможность извлекать пользу из чтения. Поскольку пользование библиотекой является легитимной деятельностью, нет ничего удивительного в том, что, как обнаружил Дональд Клеммер, заключенные часто заказывают книги не в целях самообразования, а чтобы впечатлить комиссию по досрочному освобождению, насолить библиотекарю или просто получить передачу[315].
Есть социологические термины, которые обозначают практики вторичного приспособления, но они также отсылают и к другим вещам. Можно было бы использовать термин «неформальный», за исключением того, что в некоторых случаях организация может формально предоставлять время и место, когда и где ее члены официально предоставлены сами себе и могут предаваться любой разновидности досуга на свое усмотрение, придерживаясь неформального поведенческого стиля, характерного для раздевалок; пример — утренняя перемена в школе. Неформальность здесь является элементом первичного приспособления. Можно было бы использовать термин «неофициальный», но это понятие, как правило, обозначает то, что в нормальных условиях было бы официальной частью деятельности организации, и в любом случае термин «неофициальный» уместен лишь в отношении тех неявных знаний и некодифицированных действий, которые служат официальным целям организации и позволяют участникам осуществлять первичное приспособление настолько полно, насколько это позволяет ситуация[316].
Я хочу указать здесь на некоторые сложности, связанные с использованием понятия вторичного приспособления. Существуют некоторые формы вторичного приспособления — например, когда рабочий снабжает своих домочадцев товарами, которые он помогает производить, — которые становятся настолько распространенной практикой в организации, что принимают характер «дополнительных льгот», которые никогда открыто не просят и не ставят под вопрос[317]. И хотя некоторые из этих действий быстро легитимируются, другие, чтобы быть эффективными, должны оставаться неофициальными. Как показал Мелвилл Далтон, особые способности члена организации могут поощряться вознаграждениями, которые больше не получает ни один представитель его категории. И то, что получающий эти привилегии член организации может считать сходящим ему с рук — формой вторичного приспособления, — может целенаправленно позволяться ему официальным лицом, действующим исключительно из желания поддержать общую эффективность организации[318]. Кроме того, как отмечалось ранее, могут существовать серьезные разногласия относительно того, кто является представителем организации, а там, где согласие по этому поводу достигнуто, представитель может сомневаться в том, где проводить границу между формами первичного и вторичного приспособления. Например, во многих американских колледжах сочли бы несоответствующим природе студента слишком сильно ограничивать внеучебную «социальную» часть опыта обучения в колледже. Это соответствует современным представлениям о необходимости «всестороннего» или «целостного» развития студентов. Но консенсуса относительно того, как именно должно делиться время, которое студент тратит на академическую и внеучебную деятельность, гораздо меньше. Точно так же считается понятным и вполне нормальным, что некоторые студентки встречают своих будущих мужей в колледже и, выйдя замуж, решают, что им лучше бросить учебу, чем получить степень. Но деканы колледжей проявляют разную степень беспокойства, когда студентка начинает менять свою основную специализацию каждый год, получая, благодаря новым курсам, доступ к разным группам мужчин. Аналогичным образом руководители коммерческой фирмы могут открыто разрешать клеркам и секретаршам заводить отношения — при условии, что это не будет отнимать у них слишком много рабочего времени, — и столь же открыто не одобрять стажеров, которые остаются работать в офисе лишь на то время, за которое можно проверить, есть ли шанс закрутить в нем роман, а затем переходят в новый офис и ищут там новую добычу. Но руководство может гораздо менее ясно давать понять, где следует проводить границу между этими двумя крайностями — легитимным эпизодическим использованием учреждения в качестве источника выгоды и нелегитимным злоупотреблением им.
Другая проблема, связанная с различием между первичным и вторичным приспособлением, заключается в том, что эти две формы адаптации не исчерпывают всех возможностей; чтобы получить полную картину, мы должны добавить еще одну возможность. Какие бы задачи ни ставило руководство организации перед ее членами, последние могут проявлять больше приверженности и привязанности к институту, чем от них просят или, порой, чем хотело бы руководство. Прихожанин может проводить слишком много времени в церкви и слишком усердно участвовать в ее делах; домохозяйка может помешаться на чистоте; младший офицер может настоять на том, чтобы остаться на тонущем судне. Я не думаю, что это составляет серьезную социальную проблему, за исключением, возможно, случаев, когда постояльцы тюрем, психиатрических больниц, казарм, колледжей и школ-интернатов отказываются использовать свое право на освобождение; однако аналитически мы должны понимать, что точно так же, как всегда будут существовать люди, которые относятся к социальной единице, к которой они принадлежат, недостаточно радушно, всегда найдется хотя бы несколько человек, которые будут обременять организацию, принимая ее слишком близко к сердцу.
Наконец, как мы увидим далее, официальная доктрина, в соответствии с которой осуществляется управление институтом, может на практике применяться так мало, а полуофициальная точка зрения — быть настолько укоренившейся и повсеместной, что необходимо анализировать практики вторичного приспособления к этой общепринятой-но-не-совсем-официальной системе.
