Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Можно добавить, что динамика процесса создания видимости основывается не только на простом контрасте между экспозицией и реальностью. Во многих тотальных институтах назначаются наказания, не санкционированные правилами. Эти карательные меры обычно реализуются в закрытом помещении или в каком-нибудь другом месте, скрытом от внимания основной массы постояльцев и персонала. Хотя эти действия могут быть редки, они, как правило, предпринимаются структурировано, в качестве хорошо известных или лишь предполагаемых последствий некоторых типов проступков. Эти события соотносятся с повседневной жизнью института так же, как его повседневная жизнь соотносится с экспозицией, рассчитанной на посторонних, и все три аспекта реальности — то, что скрыто от постояльцев, то, что доступно постояльцам, и то, что демонстрируется посетителям, — должны рассматриваться вместе как три тесно связанные и по-разному функционирующие части единого целого.

Я сказал, что индивидуальные посещения, дни открытых дверей и инспекции позволяют посторонним увидеть, что внутри института все в порядке. Эту возможность предлагают и некоторые другие институциональные практики. Например, существуют любопытные контакты между тотальными институтами и эстрадными исполнителями — любителями или бывшими профессионалами. Институт предоставляет сцену и благодарных зрителей; исполнители дают бесплатный концерт. Они могут настолько отчаянно нуждаться в услугах друг друга, что их отношения могут переставать быть делом личных предпочтений и превращаться почти в симбиоз[226]. В любом случае, пока члены института смотрят их выступление, исполнители могут видеть, что отношения между персоналом и постояльцами достаточно гармоничны, чтобы персонал и пациенты собирались вместе и устраивали что-то вроде вечеров добровольного нерегламентированного отдыха.

Институциональные церемонии, осуществляемые с помощью внутреннего периодического издания, групповых мероприятий, дней открытых дверей и благотворительных выступлений, по-видимому, выполняют латентные социальные функции; некоторые из них особенно наглядно демонстрируются институциональными церемониями другого типа — спортивными состязаниями с внешними командами. Команда института, как правило, набирается из победителей соревнований внутри института. Достойно соревнуясь с посторонними, члены этой звездной команды играют роли, которые явно не соответствуют стереотипному представлению о постояльце, так как командный спорт требует таких качеств, как интеллект, сноровка, целеустремленность, умение кооперироваться и даже честь, а эти роли опровергают ожидания посторонних и зрителей из числа персонала. Кроме того, внешняя команда и ее болельщики, оказывающиеся на территории института, неизбежно видят, что внутри института есть естественные места, где происходят естественные вещи. В обмен на возможность продемонстрировать эти свои качества, постояльцы сообщают посредством своей команды кое-что об институте. Участвуя в деятельности, которая считается неподконтрольной, команда постояльцев демонстрирует посторонним и постояльцам-зрителям, что сотрудники, по крайней мере, в данной обстановке, не тираны и что команда постояльцев готова и имеет право представлять весь институт. Громко болея за свою команду, и персонал, и постояльцы демонстрируют совместную и одинаковую вовлеченность в судьбу института[227]. Кстати, сотрудники могут не только тренировать команды постояльцев, но и время от времени сами в них играть, становясь на период игры открытыми для примечательного безразличия к социальным различиям, которое возможно в спорте. Если спортивные состязания с внешними командами не проводятся, их могут заменять внутренние соревнования, зрителями которых выступают посторонние, образующие символическую команду, которая наблюдает за игрой, судит и вручает призы[228].

Воскресные службы и воскресные развлечения иногда противопоставляются друг другу; в тотальных институтах это может считаться бессмысленным удвоением функций. Церковная служба, как и спортивное событие или благотворительный концерт, — это время, когда можно продемонстрировать единство сотрудников и постояльцев, показав, что в рамках некоторых нерелевантных ролей как те, так и другие являются членами одной аудитории, наблюдающей за одним внешним исполнителем.

Во всех упомянутых случаях совместной церемониальной жизни персонал, как правило, выполняет не только функцию надзора. Часто в них принимает участие высокопоставленный сотрудник, олицетворяющий собой руководство и (как он надеется) все учреждение. Он одет в праздничную одежду, полон воодушевления, улыбается, читает речи и жмет руки. Он торжественно открывает новые здания на территории института, благословляет новое оборудование, судит конкурсы и вручает награды. Когда он действует в этом качестве, его взаимодействия с постояльцами особенно доброжелательны; постояльцы обычно выражают смущение и почтение, а он — покровительственный интерес к ним. Одна из функций популярных постояльцев заключается в том, чтобы служить для высокопоставленных членов персонала объектами, о которых известно достаточно, чтобы в отношении них можно было исполнять покровительственную роль. В наших крупнейших психиатрических больницах, стремящихся поддерживать доброжелательную атмосферу, высшие должностные лица могут тратить значительную часть своего времени на участие в этих церемониальных событиях, давая нам один из последних в современном обществе шансов наблюдать за исполнением роли помещика. Дворянские аспекты этих церемоний, кстати, не стоит недооценивать, так как образцом для некоторых из них служат, судя по всему, «ежегодные гуляния», объединявшие арендаторов, слуг и хозяев большого поместья и включавшие цветочные выставки, спортивные состязания и даже танцы, допускавшие определенное «смешение» этих групп[229].

Следует добавить несколько заключительных слов об этих институциональных церемониях. Как правило, они проводятся с четкой периодичностью и вызывают определенное социальное воодушевление. В них участвуют все группы в учреждении вне зависимости от ранга и положения, но их роль соответствует их статусу. Эти церемониальные практики хорошо подходят для дюркгеймианского анализа: благодаря этим церемониям общество, опасно расколотое на постояльцев и персонал, поддерживает свое единство. Содержание этих церемоний тоже поддается подобной функционалистской интерпретации. Например, часто роль постояльцев в этих церемониях содержит в себе толику или значительную долю бунтарства. Посредством двусмысленной статьи, сатирической сценки или чрезмерной фамильярности во время танца нижестоящий профанирует вышестоящего. Здесь мы можем взять на вооружение анализ Макса Глакмана, сказав, что терпимость к подобной своенравности является признаком силы учреждения. «Поэтому участие в конфликтах — открытое, скрытое или в других символических формах — подчеркивает социальную сплоченность, в пределах которой разворачиваются конфликты»[230]. Бунтовать против властей в специально отведенное для этого время — значит менять скрытность на публичность.

Но простой функционалистский анализ институциональных ритуалов не вполне убедителен, за исключением случая воздействия, которое иногда оказывает групповая терапия. Во многих случаях неясно, приводят ли вообще такие формы сбрасывания ролей к солидарности между персоналом и постояльцами. Сотрудники обычно жалуются друг другу, что во время этих церемоний им скучно и что им приходится участвовать в них в силу своего noblesse oblige[231] или, что еще хуже, noblesse oblige начальства. Постояльцы нередко принимают в них участие, потому что, где бы ни проходила церемония, там они чувствуют себя более комфортно и менее стесненно, чем в том месте, где им бы пришлось иначе находиться. Кроме того, постояльцы иногда принимают участие, чтобы обратить на себя внимание персонала и заработать досрочное освобождение. Возможно, тотальный институт нуждается в коллективных церемониях, потому что он представляет собой нечто большее, чем формальную организацию, но его церемонии часто бывают постными и скучными, потому что, возможно, он представляет собой нечто меньшее, чем сообщество.

вернуться

226

Мы понимаем, насколько тотальные институты нуждаются в благотворительных развлечениях, но обычно гораздо меньше осознаём, насколько непрофессиональные исполнители нуждаются в зрителях для своих благотворительных выступлений. Например, в психиатрической больнице, которую я изучал, была единственная сцена в окру́ге, достаточно большая, чтобы на ней одновременно могли выступить все члены местной танцевальной школы. Родителям некоторых учениц не особенно нравилось приходить в больницу, но для исполнения коллективных номеров приходилось использовать больничную сцену. К тому же родители, оплачивавшие обучение своей дочери, ожидали, что она будет участвовать в ежегодном школьном представлении, вне зависимости от того, сколько она училась и даже достаточно ли она взрослая, чтобы научиться танцевать. Поэтому некоторые номера в представлении требовали крайне невзыскательной аудитории. Ею могут быть пациенты, так как большинство пациентов приходит в зрительный зал под контролем санитара; оказавшись в зале, они, в силу этого контроля, будут смотреть все, что им покажут, поскольку нарушение правил может привести к отмене привилегии покидать палату в подобных случаях. Такая же безвыходная связь соединяет больничную аудиторию с группой безобидных офисных служащих, играющих в ансамбле звонарей.

вернуться

227

См., например, описание спортивных состязаний в тюрьме: Behan. Op.cit. P. 327–329.

вернуться

228

Пример из тюрьмы см. в: Norman. Op. cit. P. 119–120.

вернуться

229

См. недавно опубликованное описание, включающее рассказ о сатирических скетчах, в которых слуги высмеивали господ: Michael Astor. Childhood at Cliveden: A Memoir of the Twenties // Encounter. 1959. Vol. 13. № 3. P. 27–28. Гуляния, в которых участвует вся деревня и несколько местных дворян, конечно, описываются во многих английских романах, например в: Лесли Поулс Хартли. Посредник / Пер. с англ. Михаила Загота (Москва: Б.С.Г.-Пресс, 2004). Хорошее художественное описание представлено в: Алан Силлитоу. Одиночество бегуна на длинные дистанции / Пер. с англ. Сюзанны Алукард (Москва: ACT, 2016).

вернуться

230

Gluckman. Op. cit. P. 125. См. также: Max Gluckman. Rituals of Rebellion in South-East Africa (Manchester: Manchester University Press, 1954).

вернуться

231

Честь обязывает (франц.).

27
{"b":"842675","o":1}