Одна её идея применить магию в чёрном лесу заставила моё сердце рухнуть на дно Чертогов. Мысль о том, что она может погибнуть заставила меня растерять остатки здравого смыла.

Я вечно думал о том, что будет, если я её отпущу. Так вот это стало вообще неважным. Пусть не со мной, но живая и в безопасности.

Именно по этой причине я вёз спящую девушку не в столицу, а в Вечный Лес.

Хватит!

Я понял, как я смогу найти этот бесов храм, надо только исторические документы того времени поднять. Они хранятся под грифом государственной тайны, так что там точно достоверная информация.

Я больше не мог рисковать жизнью Аделины и полностью отдавал себе отчет в том, что это весьма эгоистичное желание. Но мне действительно было проще от осознания, что девушка живёт в своем лесу, защищает его, травки собирает и радуется каждому дню.

Плевать, что, скорее всего, я её больше не увижу. Когда всё закончится, скажу о своих чувствах, а решение пусть она принимает. Скажет исчезнуть, значит исчезну. Даже этот вариант в разы лучше того, что могло или может произойти.

Когда показались деревья Вечного, солнце уже клонилось к закату. Бессонная ночь не повлияла на мой рассудок из-за пережитого ужаса. Я мягко растормошил спящую на моей груди девушку.

Рыжая открыла глаза и удивлённо посмотрела по сторонам. Когда мы начали снижение на поляну возле её домика, она возмущённо посмотрела на меня.

Я разглядывал её в ответ, не решаясь встретиться взглядами. Запоминал каждую черту её лица, блеск волос, тонкий стан и аккуратные белые пальцы. Только не глаза.

Спустившись на землю, я помог Аделине спрыгнуть с нашего крылатого друга и собрался с мыслями.

— Что это значит? — разгневанная фурия требовала ответа. — У нас мало времени! Нам нужно в столицу!

— Мне нужно. Ты остаёшься здесь.

— Что?

Моя ведьма растерянно округлила глаза.

— Я сделала что-то не так? Или…

— Или.

— Или что⁈

— Не могу сказать, прости, — рвано выдохнув, сделал то, зачем привез её сюда. — Я, Дамиан Алгор, сын Фридриха Алгора, признаю клятву недействительной на основании выполнения всех условий. Аделина Селванн получила статус леди Веллрой и является единственной наследницей лорда Аскольда Веллроя. Оказанная помощь полностью соответствует условиям соглашения. Никаких претензий, просьб и требований к Хранительнице Вечного Леса я не имею. Перед ликом и сущностью Бога Огня объявляю клятву свершённой.

Сверкнула молния, приведя за собой раскаты грома. Между мной и Адель возникла огненная вспышка, обозначая выполнение контракта.

Моя ведьма пришла на бал уже будучи леди и наследницей состояния Веллроев, так что я, действительно, не солгал.

Вот только в глазах Аделины, сквозь зубы заключившей этот чертов контракт, кипели злость, обида и разочарование. Я кожей ощущал, как она говорит: «Предатель».

— Вот значит, как… — голос Хранительницы был холоднее горного льда. — Значит, моя помощь больше не нужна? Мог бы предупредить, прежде чем… А, в прочем, не важно.

— Я принесу все документы, как только закончу.

— Нет! — она с ненавистью взглянула на меня. — Пришли их вестником. Больше не суйся в мой лес и не показывайся мне на глаза! Наконец-то треклятый контракт разорван, и я свободна. Мы друг другу были никем. Ничего не изменилось. Так что не стоит утруждаться ради ведьмы. Ты все равно выбросил меня, как ненужную вещь!

Каждое слово резало меня хуже ножа, который предварительно окунули в кислоту.

Я хотел остановить Аделину и объясниться, сказать, что всё не так, но она уже убежала в дом, хлопнув дверью.

Попытался пробиться к ней, да только меня откинуло на метр. Именную защиту поставила, зараза.

С разорванной душой взобрался на грифона и отправился в Леандор.

Я все объясню ей. Она остынет, и мы поговорим. Моя ведьма умная, она поймёт. Даже для меня было очевидно, что её жестокие слова были продиктованы злостью и обидой. Успев изучить эту занозу, я понял, что «никем» она не может меня назвать. Инквизитор, знакомый, враг. Да, кто угодно! После всего, через что мы прошли.

Старался выкинуть из головы фразу из раза в раз, звучавшую набатом в моей больной голове: «Наконец-то треклятый контракт разорван, и я свободна. Мы друг другу были никем. Ничего не изменилось».

***

Аделина

Ворвавшись в дом ураганом, я перебила всю посуду, стоявшую в шкафах. Перевернула свой котел, поддавшись гневу.

Он вычеркнул меня! Выбросил! Даже не предупредил о том, что планирует разорвать наше соглашение. Неужели после всего, через что мы прошли, я не заслуживаю этого!

Ругаясь и крича, я крушила свой дом в попытке заглушить душащую меня боль. Глупое, бестолковое и бесполезное сердце кровоточило и билось в агонии.

На что я вообще рассчитывала? Что Дамиан заметит меня? Что мне будет легко расстаться с ним?

— Не громи дом, девочка, а с-скажи, что с-случилос-сь.

Я обернулась на голос фамильяра и увидела, как гадюка ползет ко мне, минуя осколки и сломанную мебель. При виде неё мне захотелось упасть на колени и разрыдаться, как в детстве, что я, собственно, и сделала.

Слёзы застилали глаза, а всхлипы мешали нормально дышать. Я выла раненым зверем, снова и снова разрывая душу на мелкие кусочки. Если бы у меня были крылья, то Алгор бы мне их отрезал. Физически ощущала эту режущую боль в спине. Все кости ломило и выкручивало, как в пыточной инквизиторов во время гонений.

— Я такая дура, Герда! Просто законченная идиотка! Я же знала, — мои фразы прерывались на рыдания. — Я же все знала!

— Что ты з-с-снала, моя милая? — змея заботливо положила хвост мне на колено.

— Что нужно держаться от него подальше, что он ударит, растопчет, унизит! Ты ошиблась с истинностью, ведь Фелиция сказала, что она работает в обе стороны. А я просто влюбленная курица, которая повелась на первого, кто показался надежным!

— Твой куз-с-сен дал мне портальный артефакт-с. Хочеш-шь ис-спользуем его, и ты врежеш-шь Алгору?

— Нет! Не хочу его видеть! И знать тоже не желаю! — новый поток слез и криков вырвался из недр моего существа. — Луше бы кто-нибудь стёр мне память!

Я вопила и била руками по всем поверхностям, до которых могла дотянуться. Осколки вонзались в мою кожу, но я не чувствовала этого. Пытка, которую в данный момент я терпела внутри, была сильнее всего, что я когда-либо испытывала.

Если бы он просто ушел, предупредив меня. Если бы мы вместе нашли пропавших детей и разошлись, было бы не так мучительно больно.

Попыталась убрать осколки в одно место, но сила мне не подчинялась.

Бабушка всегда говорила, что невозможно колдовать, если сердце разбито. А у меня оно сожжено, разорвано, уничтожено! Я уничтожена…

Герда пыталась поддержать меня, старалась успокоить, но я лишь отмахивалась. Гнев сменился щемящей тоской, тоска — равнодушием.

Я не могла есть, не хотела спать, хотя ночь уже давно вступила в свои законные права. Слёзы, холод и апатия стали моими компаньонами на ближайшие часы.

Но ведь когда-то же это должно закончиться?

Раздался стук в дверь. Слёзы моментально высохли, и я растёрла распухшее лицо.

— Кому там не с-с-спиться в с-с-столь поздний час-с? — гадюка настороженно посмотрела на дверь.

Попыталась прислушаться к своему чутью, но оно молчало, как и моя магия. Складывалось ощущение, что моё горе выкачало из меня все силы.

— Наверное, кто-то из селян увидел, что я вернулась, — судорожно всхлипнула. — Тут не случалось ничего?

— Нет, я бы тебе с-с-сказала.

Стук повторился.

— Надо открыть, вдруг что-то важное.

Распахнув дверь и выйдя за порог, увидела женщину средних лет. Она была по-прежнему красива, невзирая на возраст: стройная фигура, ровная осанка, черные, как вороново крыло, волосы и колдовские зеленые глаза. Я не помнила её среди жительниц деревни, но, возможно, она пришла из другой. Или кто-то из наших удачно женился.