«Других вариантов нет, Герда. Прости, мне тяжело говорить…»

«Ладно. Надеюс-сь, этот мальчиш-шка рядом?»

«Да».

«Хорош-шо».

Ментальная связь прервалась, и я открыла глаза. Увидела склонившегося надо мной инквизитора и только сейчас поняла, что всё это время он придерживал меня и гладил моё лицо.

— Слава Богам, ты очнулась! — его глаза были широко распахнуты, а голос немного дрожал.

— Как долго это длилось? — по горлу словно мелко разбитым стеклом прошлись. И с особой тщательностью.

— Несколько часов. Сейчас уже ночь.

И действительно, вокруг была кромешная тьма. Пространство вокруг слабо освещал костер. И когда он успел его развести?

— Ты, — с сомнением произнесла я, — вливал в меня…

— Да, — мне не понадобилось продолжать фразу, инквизитор понял, о чем я. — Не знаю, как ты к этому относишься и стоило ли мне поступать подобным образом, но мне казалось, что у тебя опустошается резерв. Ты так побледнела и синяки под глазами…

— Спасибо.

— Что?

— Спасибо, — шёпотом повторила я. — Если бы не ты, не знаю, чем бы всё закончилось. Боюсь, в этом месте я бесполезна.

— Почему?

— Здесь всё пропитано проклятьями и кровавыми ритуалами. Я не могу применять свою силу, это меня убьёт.

Мужчина тяжело выдохнул и погладил меня по волосам, как маленького ребёнка.

— Значит, я буду магичить за нас двоих, — он нежно улыбнулся. — А от тебя будет требоваться только твоя умная и много знающая голова.

Хихикнула против воли и закашлялась из-за першения в горле. Инквизитор тут же кинулся к моей сумке и достал фляжку с водой.

— Ты уже и в моих вещах покопаться успел? — жалобно засипела.

— А вдруг у тебя бы оказалось какое-нибудь обезболивающее зелье?

— Будто ты что-то в этом понимаешь, — хотелось расхохотаться.

Я представила, как Дамиан стоит над котелком и варит какую-то бурду. Эта картина, возникшая в моём воображении, однозначно подняла мне настроение.

— По дурости выбрал зельеварение, так эта старая карга мне чуть красный диплом не запорола, — объяснил инквизитор, протянув мне питьё.

— А в чем проблема была? — сделала пару глотков.

— Да, не смог отличить приворот от средства против боли в желудке.

Я покатилась со смеху, а на глазах выступили слёзы.

— Да что ты смеешься? Откуда мне было знать?

— Приворот пахнет, как духи, а лекарство от желудка отдает ежевикой и зверобоем. Ой, дурень!

— Это вам, женщинам, понятно.

— Ой, дурак!

На какое-то время я даже забыла о том, где мы находимся. Давно не было так легко и свободно. Если бы я могла останавливать время, то непременно удержала бы эту секунду.

— Ты прости меня… — прошептал инквизитор.

— За что? — я моргнула пару раз от неожиданности.

— Я был неправ.

Ничего себе! Бывает же такое…

— Так вот, — продолжил мужчина, — я не должен был давить на тебя и… И хамить тоже не надо было. Вроде, взрослый мужик, а всех под одну гребенку тянул. Прости.

— Да, ничего. Я тоже не лучше, — широко зевнула. — Сейчас я встану, и дальше пойдём.

— Э, нет. Мы с тобой до утра останемся под защитным куполом, а ты выспишься нормально.

— Не-не. Я могу…

О том, что я могу идти дальше, сообщить не успела, поскольку веки моментально потяжелели, а разум отключился. На грани сознания подумала, что не обошлось без манипуляций Дамиана, поскольку прямо перед тем, как забыться я почувствовала, как у меня на шее вывели руну глубокого сна.

***

Дамиан

Пришлось заставить эту несносную ведьму уснуть.

Случаи, когда всё тело сковывает от ужаса, случались со мной так редко, что можно по пальцам одной руки пересчитать.

Сказать, что я испугался, значит соврать или недоговорить. Меня охватила дрожь, когда я увидел, как Аделина рухнула, словно подкошенная. Я в панике метался, не зная, как ей помочь.

Она кричала, стонала и выгибалась так, будто лежала на раскалённых углях. А я ничего не мог сделать.

С большим трудом удалось донести её до какой-то поляны и поставить купол, поскольку из-за напряжения в мышцах колдунья всё время брыкалась.

Пробившись через ослабевающую защиту, я понял, что её резерв иссушается. Она могла выгореть или, что ещё хуже, умереть. Я не мог этого допустить, поэтому, не теряя ни секунды, стал пополнять его и пытаться перекрыть выход сил с помощью своей стихии.

Вздох облегчения сорвался с моих губ, когда тело рыжей бестии расслабилось, а ведьмы дыхание выровнялось. Заставить её продолжать путь в таком состоянии я не мог, поэтому вывел соответствующую руну, чтобы заставить девушку отключиться хотя бы на несколько часов.

Она тихо посапывала, свернувшись калачиком. Я непроизвольно потянулся за своим кителем, лежавшим на земле, и укрыл её.

Не знаю, сколько времени я просидел, просто глядя на Хранительницу. Такой важный пост, столько знаний и ответственности для такой юной души. Сейчас, когда не огрызалась и не шла напролом, вздёрнув свой очаровательный носик к верху, она казалась такой хрупкой, что коснись и тут же сломаешь.

Хотелось послать всё к чёрту, и, если бы не сестра, я бы так и поступил. Приходилось давать себе мысленные затрещины, чтобы не тянуть к Аделине руки. Меня преследовало острое желание обнять её, защитить, закрыть от всего плохого, что витает в воздухе. Только разве она позволит?

Не перечесть, сколько раз за время нашего путешествия я одёргивал себя: во время полета на грифоне, когда желаемое было так близко, я с трудом удержался от прикосновения к ней. Оставалось лишь вдыхать аромат её волос, напоминающий полевые цветы и засушенные травы.

А как она смеялась при встрече со своей белокурой подругой? Одно слово, и я бы сделал всё, чтобы улыбка не сходила с её лица.

Вот уже сколько дней я ощущал себя юнцом, впервые почувствовавшим нечто подобное. При этом раньше мне не хотелось оторвать головы тем, кто как-то не так смотрел на женщину, стоявшую рядом со мной. Было как-то… безразлично. Да, симпатия была, но, если бы эти дамы и выбирали других, я бы не делал из этого трагедию.

Сейчас же хотелось землю грызть только от одной мысли о том, что Аделину будет обнимать кто-либо другой. Что он сделает ей предложение руки и сердца, заведёт с ней семью. Как только подобные размышления появлялись в моей голове, глаза застилала пелена ярости и отчаяния.

Разница статусов, кровная вражда, образ жизни — всё это должно было убить предположения о возможном будущем ещё в зачатке, но почему-то не сработало.

То, как она говорила об истории ведьм, как увлеченно обсуждала интересные ей темы, как двигалась, как существовала — это заставляло меня влюбляться в неё всё больше и больше.

Я давно признал, что влип. Даже с Грегором пробовал это обсудить, так тот чуть ли не скакал от радости. Так и хотелось дать ему по шее за игры в сваху. Мои чувства — это моя проблема. Если Аделина о них узнает, то испугается. И что тогда делать?

Она уйдёт, а я отпущу. Потому что не смогу удерживать вольную птицу в клетке, не захочу делать её несчастной. Когда всё закончится, будет проще сдохнуть самому.

Я в очередной раз погладил рыжие локоны и услышал леденящий кровь вой. Нежить. Стая.

— Аделина, вставай! — начал тормошить ведьму. — Дело плохо.

Девушка сонно похлопала глазами и приподнялась на локтях.

— Что происходит?

— Сюда идет нежить. Возможно, нам придётся бежать.

Пока ведьма вскакивала и проверяла сумку, я лихорадочно обдумывал, как дать ей время для того, чтобы скрыться.

Слух меня никогда не подводил, и я понимал, что этих тварей слишком много. Когда мы накрывали один из кровавых ковенов, которому прислуживали некроманты, я видел, что могут творить эти чудовища. Тогда их было гораздо меньше, чем сейчас, но мы потеряли половину отряда.

Что бы ни случилось, необходимо дать ей сбежать.

Аделина