Сохранять дистанцию становилось всё труднее. Соперник настойчиво оттеснял меня в глубину леса, пытаясь загнать между массивными деревьями, чтобы лишить пространства для манёвра. Оружием он владел мастерски, но в ловкости проигрывал. Ситуация шла вразрез с моими планами и требовала срочной смены тактики. Решив сыграть по его правилам, я медленно отступала до тех пор, пока спина не коснулась широкого ствола ближайшего дерева. Стиснув зубы, я приготовилась стоически принять удар. Бернар замахнулся, и лезвие тотчас рассекло плоть, без труда вонзившись в плечо по самую рукоять. Влажное пятно стремительно расползалось по одежде, но всё это сейчас было неважным. Воспользовавшись секундным сближением, я вцепилась в советника железной хваткой и рывком притянула к себе, превозмогая жгучую боль. Поймав его взгляд, я отдала короткий и чёткий приказ: «Отпусти меня». Крепкие пальцы покорно разжались, повинуясь требованию. Сокрушительный удар заставил мужчину упасть на колени. Обеими руками я обхватила его голову и резко повернула до характерного щелчка. Тело обмякло и повалилось наземь, а я стремглав бросилась прочь. Эффект от внушения долго не продлился бы, но теперь несколько минут форы мне обеспечены.

Выбор места для встречи не был случайным. Во время променада Роберт упоминал, что русло реки выходит у берегов Рольштада, но тогда я не подозревала, что эта информация мне пригодится и очень скоро. Если рассчёт окажется верным, толща льда не позволит течению вынести тело в открытое море, и тогда я выплыву прямиком к нашему заливу. Проблема заключалась лишь в том, что прыжок с высоты моста гарантированно приведёт к потере сознания: либо по причине столкновения с водой, либо из-за удара о каменистое дно. До восхода солнца остаётся совсем мало времени, и неизвестно, как скоро я очнусь. Ранение неумолимо отнимало силы, но другой возможности уйти я не видела, ведь только вода была способна обрубить след, тянущийся за мной. «Скоро вернусь, Роберт», – с этой мыслью я устремилась навстречу бурному потоку. Ни шумный всплеск воды, ни глухой треск черепной коробки я уже не услышала. Оказавшись в объятиях стихии, сознание покинуло тело, уступив место кромешной темноте.

Смирение. Его ли испытывают смертные на исходе своих дней, когда последние песчинки готовятся упасть на дно хрупких стеклянных часов, ведущих отсчёт срока, отведённого им для жизни в этом бренном мире? Не знаю, ведь лично я – не та, кому предначертано безропотно преклонить колени пред судьбой. Мысли приобретали оформленность, и вопреки всему я открыла глаза. Сквозь мутную толщу воды крайне сложно оценить, насколько далеко находится берег, но возвращение из небытия само по себе было маленькой победой. Вынырнув, я тут же поморщилась от неприятного жжения век. Смертоносный огненный диск готовился воссиять над горизонтом с минуту на минуту. Через силу я разглядела знакомые скалы и снова скрылась под водой. До заветного берега оставались считанные метры. Грести одной рукой было неудобно, но жажда скорейшего воссоединения с Робертом затмила собой всё.

Солнечные блики вовсю качались на гребнях беспокойных волн, и на берег я выползла под прицелом первых лучей, пробивающихся сквозь облака. Разум в полной мере осознавал происходящее, но тело отказывалось ему подчиняться. Зрение затуманилось, а слух не улавливал ничего, кроме противного, навязчивого звона. Наощупь карабкаясь по каменистому склону в направлении дома, я ощущала, как усталось одолевает меня всё сильнее. Болезненные ожоги стремительно расползались по оголённой коже, заставляя тело гореть. Борьба с отчаянием завершилась, как только меня окутала спасительная прохлада. Роберт… Я ничего не видела и не слышала, но глубочайшая связь между нами давала чёткое понимание того, что это был он. Накрыв кожаной курткой, мужчина подхватил меня на руки и понёс, заслоняя от света широкой спиной.

В коридор мы ввалились, оставляя за собой клубы дыма и вместе рухнули на пол. Перевернувшись, я слабо потянулась к торчащей рукоятке, но Роберт опередил меня. Излишняя аккуратность была ни к чему, и резким движением он выдернул нож, визуально похожий на тот, что принадлежал мне самой. Избавившись от помехи, отлаженный механизм восстановления заработал в полную силу. Окружённые звенящей тишиной, мы с Робертом лежали, крепко прижавшись друг к другу. Лица я не видела, но прекрасно чувствовала, как его мышцы бьёт мелкая дрожь. Там, в лесу, меня преисполняла решимость достойно встретить свою погибель, но здесь, рядом с Робертом, я осознала, насколько сильно заблуждалась в готовности потерять возможность видеть, слышать, осязать,любитьего.

– Спасибо, что дождался, – прошептала я с облегчением.

– Я благодарен, что ты вернулась, – ответил он так же тихо, с долей отстранённости в голосе.

– А Джон?

– Он тоже здесь.

– Замечательно, – испытывать угрызения совести за гибель подчинённого мне не хотелось. – Знаю, яоченьвиновата перед тобой…

– Тссс, – прервали мою исповедь, проведя большим пальцем по губам. – Нам предстоит многое обсудить, но позже. А сейчас идём, я провожу тебя в комнату.

Пока я занималась приведением внешнего вида в благопристойное состояние, Роберт неподвижно сидел в противоположном углу комнаты, сомкнув веки. Его подавленность тревожила и заставляла терзаться чувством вины ещё больше. В наших отношениях не было места для гордыни, и я понимала, что должна покаяться, но не представляла, как начать этот разговор. Чего я добилась своей выходкой? Ровным счётом ничего, что заслуживало бы похвалы или могло как-то её оправдать. Вместо пользы моя своенравность принесла лишь ворох проблем и внесла непрошенные коррективы в планы Роберта, не говоря о последствиях, которые могут наступить для нас всех.

Переодевшись, я подошла и опустилась на колени перед креслом, в котором расположился Роберт. Янтарные глаза распахнулись, устремив на меня потухший взор. Щекой я прильнула к его рукам, сцепленным в замок, который тотчас разомкнулся, отвечая нежным прикосновением.

– Прости. Всё было напрасно. Мне нечем оправдать свой обман.

– Твой поступок предсказуем, – хрипло ответил Роберт, оставив на губах поцелуй с привкусом горечи. – Я хочу, чтобы ты рассказала обо всём, что произошло, но только в присутствии Алека и Даны.

– Как пожелаешь, я не против.

Когда все слушатели были в сборе, я незамедлительно приступила к рассказу. По мере повествования лицо Даны приобретало всё более траурный вид, Алек сосредоточенно буравил взглядом стену, а эмоции Роберта не поддавались словесному описанию. Никто из них не перебивал и не задавал уточняющих вопросов, которых у меня накопилось превеликое множество.

– Бернар сказал, что я поддалась искушению и повинна в чьих-то смертях. Вам не кажутся бредом подобные упрёки, учитывая нашу сущность? И почему он так странно назвал меня?

Обменявшись долгими тяжёлыми взглядами, троица синхронно поднялась со своих мест и выстроилась передо мной ровной линией. Их несвойственное поведение наводило на тревожные мысли. Неужели за время моего отсутствия произошло нечто страшное?

– Нет, Лина. Не кажутся. Это будет непросто, но я прошу внимательно выслушать нас и не делать поспешных выводов. Я безмерно люблю тебя и, как никто другой, понимаю причины всех твоих поступков. Надеюсь, однажды ты тоже сможешь найти в себе силы для прощения.

Едва Роберт замолк, Алек решительно вышел вперёд.

– На правах члена совета Рольштада я издавна занимаюсь расследованием преступлений, совершаемых на территории Мондервиля. Их клан находится под подозрением в укрывательстве охотников. Ты оказалась здесь, потому что все нити тянулись к тебе. Роберт был против вмешательства в твою жизнь и ничего не знал о том письме. Его собственноручно написал я, а также помог тебе сбежать с Джоном, укрепив внушение ложным приказом. Всем этим я заслужил казнь, но Роберт не станет отрицать, что другого выхода не оставалось. Ты – единственный свидетель важнейших событий. Твоё появление в высших кругах спровоцировало ответную реакцию и заполнило пробелы в наших домыслах. Прости.