– Утешение слабое, но ты не будешь один, – я попыталась придать голосу решимости.

– Это и заставляет бояться, – к его низкому голосу добавилась хрипотца.

Не знаю наверняка, что конкретно он имел в виду: страх за нашу безопасность или мою низкую эффективность в качестве помощника, но уточнить я не осмелилась. Мы приближались к началу самой трудной части нашей миссии, однако, я чувствовала себя относительно спокойно. Видимо, зря.

Казалось, что Рольштад – это огромная бетонная тюрьма, спрятанная за привлекательным фасадом, но Мондервиль в корне изменил мои понятия о заточении. Если первый отличался утончённостью, то последний преимущественно был застроен красочными высотными зданиями с зеркальными фасадами. В глаза сразу бросилось небо. В черте города оно приобрело белёсый оттенок из-за обилия фонарей, цветных вывесок и прочих светящихся элементов, расположенных по контуру жилых домов. Если в Рольштаде тусклые звёзды разглядеть ещё возможно, то здесь не было даже малейшего намёка на их присутствие.

Приезд старейшины с одним сопровождающим, разумеется, был согласован заранее. В холле гостиницы нас любезно встретила фигуристая блондинка по имени Хлоя. Пуговицы рубашки с трудом удерживали её пышный бюст. Раз вульгарность до сих пор не вымерла, значит, дешёвые методы обольщения по-прежнему работают. Жаль, что какие-то абсурдные вещи действительно остаются неизменными. Выразив почтение старейшине, она задала только один вопрос.

– Для Вас подготовлено два соседних номера. Быть может, желаете заменить на один двухместный?

– Это лишнее, – отрезал Роберт.

– Как будет угодно, Господин. Следуйте за мной, я покажу ваши апартаменты.

Стуча высокими каблуками, бессмертная проводила нас до дверей комнат, расположенных на седьмом этаже. Вручив ключи, она игриво обратилась к Роберту:

– Если Вам понадобится любая помощь, только шепните. Я в Вашем полном распоряжении, – к моему облегчению, она хотя бы не пыталась дотронуться до него, сохраняя остатки приличия.

– Вы можете быть свободны, – сухо ответил Роберт.

Бросив в мою сторону короткий завистливый взгляд, для которого не было никакого повода, сотрудница откланялась и поспешно удалилась. Роберт повернулся и негромко проговорил:

– До наступления темноты нам придётся оставаться здесь. Если захочешь что-нибудь обсудить или станет скучно, можешь заходить ко мне в любое время.

– Зайду. Чуть позже, – ответила я прежде, чем скрыться за дверью.

Вопросов не могло не быть, учитывая манеру Роберта предупреждать о самом важном в последний момент. Вечером мы предстанем перед главой Мондервиля, и это вся информация, которой я располагаю. Стоит попытаться, если не получить от встречи пользу, то хотя бы не бросить тень позора на главу нашего клана. В поисках подходящей одежды был перевёрнут весь чемодан. Сделав выбор, я аккуратно разложила вещи на кровати, а сама устроилась на полу и погрузилась в подобие неглубокого сна.

Когда до заката оставалось меньше трёх часов, я вернулась в реальность приступила к преображению. Платье-футляр с длинными рукавами выгодно подчёркивало фигуру, оголяя ноги ровно до колен. Будучи человеком, мне приходилось много работать физически, почти наравне с Алеком. Соблазнительными формами я, откровенно говоря, похвастаться не могла, но стройным и подтянутым телом – вполне. Высокий воротник украшала вышивка с использованием мелких драгоценных камней, что эффектно выделялось на фоне однотонного чёрного бархата. Решив усилить акцент на этом элементе, я собрала волосы в хвост. Образ завершили аккуратные замшевые ботильоны на тонком каблуке, визуально удлинившие ноги. Оружие оставлять не хотелось, но незаметно спрятать его не получится.

Расхаживая по комнате, мне никак не удавалось добиться лёгкой, изящной походки. Каждое движение было пронизано напряжением. Привыкнуть к хождению на каблуках – не проблема для бессмертного. Тело быстро приобретает элементарные навыки, но разум, при всей его гибкости, не способен так быстро изменять своим привычкам. К тому же регенерация исцеляет лишь свежие повреждения, которые имеются на момент обращения. Исправить застарелые травмы или стереть рубцы с наших тел она не способна, поэтому носок моей правой стопы упорно подворачивался внутрь при ходьбе, что отнюдь не добавляло грациозности. Врождённый ли это дефект или приобретённый в результе какого-то давнего перелома мне неизвестно. Алек уверял, что я была такой с детства. Родители давно мертвы, а воспоминания о чём-то подобном отсутствуют. Впрочем, никто не лишён изъянов, поэтому буду уповать на то, что резкие шаги расценят как фантастическую уверенность в себе.

Захватив с вешалки плащ, я направилась в соседний номер. После первого же стука дверь открылась. Мы с Робертом замерли по разные стороны порога, изучая друг друга любопытными взглядами. Он, как и я, успел переодеться. Образ гармонично сочетал в себе расслабленность и строгость. Белоснежная рубашка была расстёгнута на одну верхнюю пуговицу. Рукава, закатанные до локтей, обнажали предплечья, вынуждая сдерживать желание провести кончиками пальцев по рельефному узору сети, образованной тёмными выступающими венами. В шлёвки чёрных джинсовых брюк был продет кожаный ремень с серебристой прямоугольной пряжкой, на которой мой взгляд задержался дольше приличного. Поймав себя на непристойных мыслях, я подняла взгляд и нетерпеливо сказала:

– Позволишь войти? – Роберт посторонился, но взгляд не отвёл.

Понимать его было сложно: лицо оставалось непроницаемым. Учитывая прошлый опыт, спрашивать мнение о платье я не стала. Вряд ли ответ будет честным. К моему удивлению, номера были обставлены одинаково дорого, невзирая на разницу в нашем статусе. С невозмутимым видом я присела на край кровати, а Роберт остался стоять, скрестив руки на груди. Стараясь не смотреть на проступивший рельеф мышц, я начала разговор.

– Обязательно было останавливаться в гостинице?

– Да.

– Но ведь здесь проще всего отслеживать наши перемещения. Настолько любишь быть в центре внимания? – ответ без аргументов меня не убедил.

– Предпочитаю быть учтивым гостем. Наши действия так или иначе будут стараться держать под контролем. Отказываться от предоставленных удобств невежливо.

– Понятно, – формальности и ограничения безумно раздражали. – Насколько мне известно, съезд старейшин состоится почти через месяц. Почему нам позволили приехать сейчас?

– Я получил предложение прибыть пораньше, дабы иметь возможность погрузиться в жизнь города. Считай это очередным инструментом давления на моё мнение, – задумчиво проговорил Роберт.

– Разве ты не бывал в столице прежде?

– Учитывая натянутые отношения между нашими кланами, посещать этот город мне доводилось нечасто. Не говоря о том, чтобы останавливаться здесь на длительное время и разгуливать по окрестностям. Мы должны по максимуму воспользоваться ситуацией. Другого шанса может не представиться, – голос его был серьёзен.

– Могу я узнать, где пройдёт встреча? – эта информация ничего не меняла, но праздный интерес вынуждал уточнить.

– В месте, которое тебе не понравится. Сожалею, – его ответ меня не удивил.

– Не продолжай. Я готова.

Неизвестно, кого я больше хотела убедить этими словами: собеседника или саму себя. Набросив верхнюю одежду, мы покинули стены гостиницы.

В этом городе всё было «слишком». Слишком ярко, шумно, многолюдно… Скепсис во мне нарастал по мере приближения к элитному ночному клубу. Первая встреча с Робертом заставляла нервничать куда больше, но переживания всё-таки были. Едва мы подъехали, я услышала гомон толпы и электронную ритмичную музыку, доносящиеся из недр здания. На входе нас уже ждали. Удостоившись почтительного приветствия, мы направились к приватной зоне. Роберт шёл первым, а я держалась чуть позади, как того требовал этикет. Каждого из нас сопровождало по двое бессмертных. Нацепив на лицо дежурную улыбку и гордо расправив плечи, я старалась двигаться уверенно, но плавно. Свет попеременно мерцал то короткими, то длинными вспышками. Музыка была громкой, даже по людским меркам, и создавала ощутимую вибрацию. Происходящее никак не походило на светский раут. Внизу, на танцполе, смертные перемешались в хаотичном танце с бессмертными. Значит, слухи не лгали. Взаимодействие двух видов в Мондервиле действительно было тесным, но таким ли безобидным, как преподносилось, ещё предстояло выяснить. При всей моей лояльности, более правдоподобным виделся совсем другой сценарий: каждое бьющееся сердце остановится в этом же зале.