Коста был не согласен, и попытался пояснить, что он все помнит и с ЯнСи контролировал себя прекрасно, но его никто не слушал.

Троица Старших единогласно постановила, что Косте требуется «сбросить пар», и что «им не нужна ещё одна вспышка, какая уже была в карете с Госпожой», что сейчас «они просто не могут себе этого позволить», и потому «Син Фу должен быть спокоен».

Путь к совершенному спокойствию по мнению Хаади, которому разрешили тестировать «его-метод-успокоения» лежал через избиение.

Конечно, они назвали это «тренировкой», но Косте казалось, что его просто лупили, гоняя по всему залу, как куль, плотно набитый соломой, и он мотался туда-сюда, собрав все пыль со стен и наевшись песка с пола. Нападать он не мог — только защищаться, и то не слишком успешно.

Чар и плетений Хаади не использовал — только руки, скорость и физическую силу, заставляя уворачиваться и убегать, уворачиваться и убегать, пока не загнал его так, что он просто рухнул на плиты пола, отказываясь подняться. Тогда пришел мозгоед, перевернул его на спину, считал поверхностные мысли, и сказал, что можно гонять ещё — «юный господин сохранил достаточно свежести и сил, которые тратит не в то русло».

Хаади бил. Хаади гнал. А мозоед громко, на весь зал повторял фразу за фразой, вколачивая ее в мозги: «доказывать своё превосходство — слабость», «доказывать свое превосходство, теряя контроль над эмоциями — тупость», «опора — внутри», «дерево, имеющие корни, не колеблят ветра», «контроль, контроль, и ещё раз контроль», «Эль-Син контролирует эмоции», «Эль-Син не действует спонтанно», «контроль, контроль, контроль и ещё раз контроль».

Доказывать свое превосходство — можно и нужно, если речь идет о чести и защите Фу, но…никогда и ни при каких обстоятельствах, нельзя идти на поводу у эмоций.

Они на пару вымотали его настолько, что до купален он не дошел — почти дополз, а после чуть не пошел ко дну в бассейне, потому что руки отказывались слушаться. Не мог говорить от усталости — только мычать. И спал так, как никогда до этого всю декаду тут. Спал, как в детстве, на жестком топчане Мастера Хо, забыв о том, кто он, где он, зачем он.

Правило для Наследника Нейер сформулировал утром, доходчиво и кратко, когда поинтересовался «хорошо ли спал Младший». Правило звучало просто: «Сину всё позволено, но не все полезно». И «не полезно» начиналось тогда, когда верх брали эмоции. «Ты контролируешь свои эмоции или они контролируют тебя?» — уточнил Нейер. «Если ты не способен контролировать даже свои мысли и чувства, как ты сможешь контролировать клан, который я тебе оставлю? Если тебя ведут эмоции, тот, кто будет управлять ими — будет управлять тобой, будущим Главой Фу!»

У Косты было много, что возразить. Начать с того, что его не учили на мага или Наследника, его учили на каллиграфа. И никакое другое дело не требует такой концентрации и контроля над чувствами, как письмо. Кисть в руке дрогнет, отзываясь на любое движение души, и штрих ляжет криво — этому его учил Наставник Хо. Вбивал много зим, и он лучше них всех разбирался в этом! И что во время тренировки с ЯнСи он все держал под контролем! Но…среди Старших не было каллиграфов. Поэтому на утро у него болел бок, зад, спина, и все места, которыми он «неудачно падал» во время ночной тренировки.

А утром занятия наследникам отменили, сообщив, что у них другая программа «просветительская» — дети заслужили день отдыха в Да-ари, и на следующий день смогут принять участие в торжественной церемонии «закладки первого камня Школы», как почетные зрители.

Выдали стандартную южную одежду без опознавательных знаков — им, охране и даже слугам, и отправили в город.

И теперь его желание побывать в Да-ари исполнилось. Жаркий, сухой, пахнущий пылью и песком воздух белоснежных улиц был гораздо вкуснее чистого и прохладного — подземелий. Если бы он ещё мог дышать глубоко, не боясь потревожить ребра. И ходить легко, чтобы боль не отдавалась в заднице, после затяжной поездки на лошадях, но даже это не могло омрачить удовольствие.

День. Целый день. Целых два дня вне подземелий — настоящее счастье. Воистину ценить что-то начинаешь только тогда, когда этого лишен.

— Иди сюда! Смотри, что нашел, смотри!!!

Коста потянул носом, поправил тряпку на голове, оставляющую открытой только глаза, натянул пониже рукава, спрятав кольца, чтобы утонули кончики пальцев, и направился к Миу, уже пританцовывающему от нетерпения перед палатками, укрытыми полосатыми домоткаными покрывалами всех цветов палитры.

Утром город встретил их жарой, сутолокой, всеми оттенками белого. Бело-серый, бело-желтый, бело-кремовый, бело-охряной, бело-синеватый. Коста никогда не видел столько оттенков одного цвета сразу, перетекавший один в другой. Если бы Да-ари был нарисован на пергаменте, он бы решил, что это рисовал очень бедный художник. У которого из всех красок хватило денег только на белую.

Миу трещал без умолку, делясь добытой информацией. По мнению Младшего Да-архана, их вовсе не поощрили поездкой за успехи, а скорее выслали, чтобы «не мешались, пока у Старших сбор». Что именно будут обсуждать Старшие Коста не понял, но понял, что Да-архан собирает всех артефакторов, которых пригласил к себе, на совет, как шепнул ему Миу тихо, все таки выпросивший разрешение посетить город вместе со всеми.

— Как тебе? А это? А Это?

Малыш Да-архан излучал радость, веселье от того, что наконец вырвался на свободу, и не мог устоять на одном месте ни одного лишнего мига, хватая все, что было разложено на лотках торговцев.

Лавочники делились по цветам покрывал. Палатки и лотки, накрытые белыми тканями — получили разрешение на торговлю от городского управления Да-ари, пустынники накрывали свои циновки, с разложенными прямо на улице, вещами ручной работы — полосатыми покрывалами, гости южной столицы, прибывшие издалека — светились голубыми и сочно-зелеными, чтобы их было видно издалека. Этот ворох бесценной информации о рынках, улицах, и даже о карьере из которого добывались камни для кладки ограды — вываливал на него Младший Да-архан безостановочным потоком.

И скоро у Косты начала гудеть голова — от жары, смешения покрывал и постоянных разговоров.

Теперь он понял, почему Старший Кло с таким энтузиазмом предложил им разделиться. Он — с наследниками ЯнСи и Сей двигаются по-своему маршруту, а Фу с «мелким» по своему. Коста не возражал.

Целый день наблюдать рожи Кло и ЯнСи — сомнительное удовольствие, он найдет, чем заняться — изучить город, запомнить план улиц, чтобы вечером перенести на пергамент каждый закоулок, который они прошли. Он даже подозревал, что указание «разделиться» дано свыше — слишком красноречивые взгляды ему в спину метал ЯнСи, когда думал, что он не видит. Но Коста видел всё, и даже то, что Хаади ни на миг не теряет Наследников из вида, норовя держаться поближе — на линии между ними.

— И это положите… Это я тоже хочу… Это я подарю отцу, а это — дедушке… — Миу скупал все, от чего загорались глаза, и только сейчас Коста понял, для чего Младшему наследнику дали дополнительного человека в охрану — носить покупки, чтобы у двух других руки оставались совершенно свободными.

Коста не покупал ничего. Просто следовал за вихрем в белоснежном покрывале, хотя увидев костяной гребень, изящный, и очень простой, подумал о госпоже Эло, и о том, что хорошо бы привезти подарок с Юга и для Наставницы, но…

В кармане тоскливо звякнуло. Количество Фениксов, которые он заработал за успешную учебу дома и «правильное поведение соответствующее статусу Наследника рода Фу в гостях» — сильно уменьшилось. Практически фатально, после вчерашней ночи.