Эта черта отличает и другие рассказы Нгуен Нгока, в них намечается важнейшая тема — утверждение идейно-нравственного потенциала строителя нового общества. Для старого Кама нравственная чистота человека революции является столь же естественной, как и дыхание, в этом неграмотном горце словно воплотились поэзия народного характера и поэзия революции.

Цельность характера отличает и юную учительницу Тует из рассказа «Героиня»; она покинула столицу, чтобы учить ребят в глухом горном краю. У нее есть возможность вернуться к жениху в Ханой, но эта дилемма, не успев вылиться в конфликт, снимается, ибо чувство долга и возникшее в душе девушки ощущение кровной связи с людьми гор оказываются сильнее. Сюжет в этом рассказе Нгуен Нгока тоже почти не намечен, так как отсутствует конфликт, зато важную роль играет поэтичный пейзаж, созвучный высокому настрою чувств героини.

Суровая мораль революции требует от строителя нового общества жесткой самодисциплины и даже самоотверженности, она приходит в столкновение с обывательскими привычками — эта тема, которая намечена у Нгуен Нгока, характерна для многих рассказов начала 60-х годов, резко выявляющих общественную значимость поступков человека. Но и здесь, несмотря на явное усиление роли событийности, сюжетных элементов, на первый план выдвигаются психологические коллизии. В рассказе Хыу Мая (род. в 1927 г.) «Дары счастья» молодожены приносят свадебные подарки для передачи Алжиру, который тогда только что обрел независимость в результате кровопролитной войны; устами молодой женщины высказываются несомненно наивно-романтические идеи, которые звучат укором в адрес пассажиров машины, нагруженных сумками и свертками и спешащих к празднику домой. Надо сказать, что столкновение между личным и общественным находит в рассказе несколько прямолинейное, «плакатное» разрешение.

Несомненно, более глубокое понимание перестройки психологии человека отразилось в рассказе Фам Хо (род. в 1926 г.) «Соановый сад», в котором значение символа приобретает лирический пейзаж — рощица стройных деревьев-соанов (она «выделялась своей яркостью среди увядающей зелени бамбука и светлых листьев бананов»). С этими деревьями слишком многое связано в жизни старой женщины и ее сына, а их надо срубить для расширения строящегося по соседству нового предприятия; вновь возникает внутренний конфликт, но общественные интересы берут верх. В рассказе есть, возможно, еще смутное сознание того, что последствия индустриализации не только однозначно положительны, — в расставании с прошлым всегда таится и горечь утрат.

Исследование идейно-нравственного потенциала личности в качестве художественно-этической проблемы в литературе мирного периода неотделимо от событий антиколониального Сопротивления, оказавших огромное, решающее влияние на духовный облик и старшего и младшего поколений. Хыу Май в рассказе «Часовой мастер с линии № 1» видит истоки новых отношений между людьми, рождающихся в огне боев под знаменитым Дьенбьенфу. Гибель Фонга, бывшего «часовых дел мастера», который стал шофером в зенитной части, гибель доброго, бескорыстного человека, одержимого тоской по мирному труду, — это та трагическая судьба, которая как бы освещает новым светом мирные, созидательные будни Вьетнама.

Даже рассказы, действие которых протекает уже в дни мира, имеют тенденцию проследить судьбы героев в военные годы — в этот важнейший для формирования личности период, но стремление к охвату такого широкого временного плана приводит к определенному противоречию: рамки рассказа, «малой прозы», слишком тесны, а их расширение неизбежно оборачивается нарушением законов жанра. Происходит некое «разбухание» рассказа, включающего как необходимый элемент прошлое персонажей — нравственно-героический фон.

Нгуен Тхе Фыонг тщательно и кропотливо исследует испытание человеческих отношений на прочность. Герои рассказа «Старый друг», бывшие подпольщики, встречаются после войны, но один достиг высоких постов в Ханое, другой остался в деревне и работает в сельскохозяйственном кооперативе. Автор шаг за шагом прослеживает движение психологии персонажей, подчеркнуто объективированное изображение не мешает нарисовать с оттенком иронии портрет высокопоставленного друга, не выдержавшего испытания, и судьей ему становится его собственная жена, для которой непреложна чистота нравственных отношений между людьми.

Интересно, что война как предыстория персонажа, хотя и отнюдь не героическая, появляется и в рассказе Нгуен Нгок Тана (род. в 1927 г.) «Свобода», в котором господствует косвенная речь, ассоциативность и мощное течение подтекста, благодаря чему со всей ясностью перед читателем предстает образ врага — офицера сайгонской армии, убийцы и насильника, ханжи и лицемера, бывшего капеллана, «идейного» поборника сайгонского режима.

В период мирного строительства активно формируется новая литература у малых народов Северного Вьетнама; многие из них ранее вообще не имели письменности. Новая проза возникла здесь лишь в конце 50-х годов, одно из первых ее произведений — рассказ писателя народности таи Нонг Минь Тяу (род. в 1927 г.) «Девушка Мэн». Становление человека социалистического общества передано в поэтическом образе юной жительницы вьетнамских гор, которая тянется к активной общественной роли, к образованию, к свету, борется со старыми, нелепыми обычаями.

Печально знаменитый «инцидент в Тонкинском заливе» в августе 1964 г. стал рубежом, отделившим мирную полосу в истории Демократической Республики Вьетнам от продолжительной и жестокой войны. Героическая эпопея борьбы вьетнамского народа против империалистической агрессии нашла широкий отклик в литературе ДРВ: вслед за лирическим и публицистическим откликом на события — вслед за жанрами стихотворения и корреспонденции — темы военных лет стала осваивать «малая проза». Лаконизм жанра в условиях войны воспринимался как особое достоинство. В прозе периода войны ведущую роль играли рассказ и очерк, именно в жанре рассказа находили в первую очередь свое отражение важные процессы становления новых литературных тенденций. И это качество ведущего жанра со всей очевидностью проявилось в широте охвата тематики: в рассказах говорится о защитниках вьетнамского неба и о военных шоферах, о пленных американских летчиках и перевоспитании заключенных в исправительно-трудовых лагерях, о патриотах Южного Вьетнама и историческом прошлом страны; создавались лирические рассказы о родине Октября и об интернациональной солидарности с борьбой Вьетнама.

Для всей литературы стали особенно характерны эмоциональный накал, подъем гражданских и национальных чувств. В центре внимания писателей оказались драматические и трагические ситуации, грозящие героям смертельной опасностью; из реальной повседневной военной действительности, из жизни вошли они в литературу, и прежде всего в «малую прозу». Лирическое и публицистическое начала органически слиты во вьетнамском рассказе военных лет. Почти в каждом рассказе мы находим стремление показать возникновение новых общественно значимых черт характера человека.

Мужество и стойкость для каждого патриота стали нормой поведения, сформировалось новое этическое понятие — революционный героизм. Премьер-министр Фам Ван Донг говорил, что «вьетнамский революционный героизм является результатом революционной борьбы вьетнамского народа» и «имеет международное значение». Процесс превращения простого, ничем не примечательного вьетнамского парня в солдатской гимнастерке, воспитанного социалистической действительностью Северного Вьетнама, в человека, совершающего героический поступок, психологически тонко прослеживает Хюи Фыонг (род. в 1930 г.) в рассказе «Бомба замедленного действия».