Ксюха вспомнила, как Тимур всполошился, обнаружив на ней след заклинания. Он действительно вёл себя так, словно счёт идёт на минуты, если не на секунды. А Людвиг уже сколько времени с этим живёт — и ничего.

Ну, то есть как ничего… Чувствует он себя, конечно, паршиво, но сегодня вроде терпимо. О прошлом рассказывает, печенье трескает (очередная пачка почти закончилась!) и даже перекур ни разу не устроил.

Хотя после того случая, когда он рухнул без сил в квартире призрачной бабушки, он определённо начал хромать намного сильнее.

Впрочем, ладно, время ещё есть. Он же сам уверял, что есть!

Ксюха пообещала себе подумать об этом позднее и перевела тему:

— Так что у вас в итоге стряслось? С Тимуром? Почему он считает, что ты — какое-то мировое зло?

— Не только он. Все так считают.

— Я не считаю.

— Ты просто наивная маленькая девочка, а злой страшный серый волк запудрил тебе мозги.

Ксюха скептически сощурилась. Она совершенно точно не была наивной, а Людвиг всё ещё не казался злым. Так что его слова не выдерживали никакой критики.

— Окей, допустим, запудрил. А зачем?

— Ммм… чтобы использовать?

— Для чего?

— Ты мне еду приносишь.

— Еда — это, конечно, аргумент! — Ксюха утащила из коробки последнюю печеньку и демонстративно ей захрустела. — Но почему ты тогда не запудрил мозги какой-нибудь поварихе?

— Возможно, у меня не получилось. Все поварихи мира сплотились ради борьбы со мной, и лишь ты — моя последняя надежда! И, кстати, ты мне деньги раздобыла.

— Которые ты в итоге мне же и отдал.

— Себе я тоже оставил.

— И не тратишь.

— Это мой тайный план! Я просто ввожу тебя в заблуждение! Втираюсь в доверие. Но однажды, когда ты окончательно потеряешь бдительность…

— То есть никогда?

— То есть однажды, — упрямо поправил Людвиг. — Так вот, однажды я заставлю тебя сделать нечто невообразимое!

— Например, раздобыть формулу заклинания, спрятанную в логове твоего злейшего врага, когда-то бывшего твоим лучшим другом и учеником?

— Ты всё ещё не отказалась от этой дурацкой затеи?

— Конечно нет! Более того… — Ксюха на всякий случай сверилась с часами. — Прямо сейчас у Тимура Игоревича урок. Вторая смена, шестиклашки. Так что дома его совершенно точно нет, и мне кажется, что это хороший шанс…

— Ксю, нет!

— Да!

— Нет. Пожалуйста. Если тебе хоть сколько-то важно моё мнение — прошу, не делай этого. Не надо.

— Да почему? Тебе что, так умереть хочется?

Людвиг вздохнул и отвернулся к камину. Умирать ему совершенно точно не хотелось, но и спасаться он упрямо не желал.

— Тимур ведь узнает, что ты взяла тетрадь, — неохотно пояснил он. — Он не дурак, догадается, что больше некому. И догадается, что это для меня. В итоге вы поругаетесь и окончательно перестанете доверять друг другу. А самое дурацкое, что это никак мне не поможет, потому что вытаскивать из меня заклинание по-прежнему некому.

«Инга может попробовать!» — подумала Ксюха.

«Тимур может согласиться!»

«Твой отец может…» — Нет, о таком она после услышанного даже думать не стала. Поэтому вслух спросила только:

— У тебя точно больше никого не осталось из вашей магической коммуналки, кто относился бы к тебе хотя бы нейтрально?

— Разве что в Германии. Но попасть туда мне в ближайшее время не светит. Нужен новый паспорт, по которому мне будет не сорок лет, новый загран, виза… У тебя случайно нет знакомых, которые делают фальшивые документы? Вот и у меня нет.

— А если им написать? Письмо?

— Тем прекрасным людям, которые занимаются подделкой паспортов?

— Да нет же! Этой твоей фрау Вальд и её детям! Или вообще позвонить. Знаешь их телефон или электронную почту? На крайняк можно поискать в фейсбуке. Диктуй полные имена и название города, я дома гляну…

— Ксю… — Голос Людвига звучал тихо, почти бесцветно. — Помнишь, что я говорил про магические способности при отсутствии магической силы? И фрау Вальд, и её сыновья — оборотни, но не маги. Им эти формулы заклинаний — филькина грамота. И они совершенно ничем не смогут помочь. Знаешь, что случится, если ты им напишешь? Ты дашь им надежду. Тщетную надежду. Я знаю фрау Вальд, она всех поставит на уши, всеми правдами и неправдами выбьет себе визу или переберётся через границу в волчьей шкуре, но… Ксю… Она ничем мне не поможет. Да и если бы могла — не успеет. Истратит кучу сил, времени, денег, нервов — но не успеет. А ей, между прочим, уже под семьдесят. Да если бы и меньше… Я всё равно не имею права так с ней поступать.

Вот так, чётко и доступно. Снова как будто лекцию прочитал и сложную тему по полочкам разложил.

«Не успеет». Лучше бы сказал нормально, сколько осталось времени до…

— И кто после такого поверит, что ты злой и страшный серый волк? — попыталась улыбнуться Ксюха.

— Тимур Игоревич? — улыбнулись ей в ответ.

— Разве что он. — Ксюха снова посмотрела на часы и поднялась со шкуры. — Ладно, если ты заранее сдался, то не мешай мне делать хоть что-то. Зря я, что ли, расписание выясняла? Тетрадка сама себя не свистнет.

— Переубеждать бесполезно, да?

— Даже не пытайся.

— Ладно, не буду. Только подскажу одну мелочь, про которую ты не подумала: зачем обязательно красть тетрадку, если можно просто сфотографировать или переписать из неё всё нужное, а оригинал вернуть на место?

— Откуда мне знать, что именно там нужное, а что Тимур от скуки на полях рисовал?

— А я тебе объясню.

Людвиг отряхнул с ладоней крошки от печенья, осторожно поднялся и улыбнулся Ксюхе.

— И что это значит? — спросила она.

— Мне кажется, всё очевидно. Я иду с тобой.

Ксюха почувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке.

Нет, не сдался!

Всё ещё не сдался.

А значит — всё непременно будет хорошо!

В узком туалете старой хрущёвки было довольно тесно. Особенно вдвоём.

При перемещении Ксюха больно стукнулась коленкой об унитаз, а Людвиг чуть не вышиб локтем пластиковую панель, закрывающую трубы.

— А представляешь, если бы Тимур оказался сейчас дома, причём именно здесь? — хмыкнул он, когда они вывалились в коридор. — Мало ли что: отравился, на работу не пошёл, еле доковылял до сортира, а тут вдруг мы!

— Не смешно, — ответила Ксюха. Но почему-то рассмеялась.

Невозможно было не смеяться, представляя лицо Тимура, когда на него из ниоткуда падают прежний учитель и актуальная ученица.

Квартира, к счастью, оказалась пуста. По крайней мере, на первый взгляд.

— Которая комната? — деловито уточнил Людвиг, принюхиваясь к чему-то, недоступному для обычного человеческого обоняния.

— Вот эта. А там спальня.

— Да, не дворец!

— Сказал человек, который раньше жил в кособокой деревянной хибаре.

— У меня печка была. И двор. А тут как-то… тесно и пылью пахнет.

— Нормально здесь всё! — Ксюхе почему-то стало обидно за Тимура. Наверное, потому, что у неё была точно такая же квартира с узким коридором, низкими потолками и тонкими стенами. И вездесущей пылью, которая, казалось, возникала прямо из воздуха, стоило хоть на мгновение отвести взгляд от совершенно чистой поверхности.

— Да нормально, нормально, не злись. Просто я думал, что у него чуточку попросторнее, а не так… ну… — Людвиг обвёл гостиную рукой в поисках нужного слова — и сразу же зацепился за старую люстру с висюльками. Хрусталики зазвенели, но не мелодично, а словно бы устало. «Ходят тут всякие, руки распускают, никакого покоя от них», — явственно слышалось в этом звоне. — Или это у него новая квартира?

— Вроде он говорил, что всю жизнь здесь живёт. А ты у него разве не был?

— Неа, как-то не доводилось.

— Серьёзно? Почему? Он же у тебя бывал.

— Он у меня иногда даже жил по несколько дней. А я у него что забыл? Там родители, нормальные люди, нормальный быт, а тут мы со своей магией, от которой то шторы загораются, то стёкла трескаются.