Он и раньше выглядел слегка помятым, но это была обычная помятость, как у любого уставшего с дороги человека. А сейчас к ней добавились бледность, синяки под глазами, капли пота на лбу и полное ощущение, что мужчина вот-вот растечётся по полу обессиленной лужей.

— Может, достаточно? — осторожно спросил Людвиг.

— Тебе тяжело?

— Нет, это вам тяжело, а мне просто скучно. И нос чешется.

Этот слабо улыбнулся и взмахнул руками, будто стряхивая с них налипший песок. Магия, повинуясь жесту, сразу же угомонилась и перестала терзать волосы Людвига. Символы на полу погасли, оставив после себя запах гари и тонкие выжженные борозды.

Мысли о том, что фрау Вальд за такое сделает, перешли из области фантазий в категорию насущных вопросов, и Людвиг торопливо прикрыл испорченный пол ковром, пока колдун пытался продышаться, опершись о стол.

— Извини, почти не спал сегодня, — сознался он в ответ на удивлённый взгляд Людвига. — К сожалению, я не из тех героических людей, которые могут провести на ногах несколько суток и сохранить способность адекватно мыслить и колдовать.

Он выглядел жалко.

Не в том смысле, что его хотелось жалеть (вовсе нет), но и смеяться над его слабостью тоже не тянуло. Честно говоря, при виде этого человека Людвиг вообще не испытывал каких-то особых эмоций. Кроме, может быть, любопытства.

— И как результат?

— Неплохо. Думаю, учёбу ты потянешь. Так что, поедешь со мной?

Людвиг задумался и разгладил ногой залом на ковре. Он совершенно точно не горел желанием тесно общаться с блудным папашей, жить с ним бок о бок и изображать сыновью любовь.

Но любопытство!

А ещё — возможность сменить обстановку, уехать в другую страну, подальше от дурацких сочувственных взглядов; возможность учиться; возможность жить своей жизнью, а не чахнуть под заботливым крылышком фрау Вальд.

— Я не планирую увозить тебя силой и не собираюсь играть в дочки-матери, — правильно истолковал мужчина его сомнения. — Кроме того, я женат, и, подозреваю, жена моя не обрадуется, если возле неё будет постоянно маячить чужой ребёнок. Так что, скорее всего, ты даже жить будешь не с нами.

Людвиг подумал ещё пару секунд — и решительно протянул мужчине руку, как взрослый.

— Я согласен. Забирайте.

Этот кивнул и пожал руку.

Пожатие вышло слабым и каким-то рыхлым. Сначала Людвиг подумал, что взрослый боится слишком сильно сжать детскую руку, но нет, причина была не в этом. На самом деле он просто не мог сильнее.

Не мог физически — это ещё полбеды. Ну, мало ли, действительно устал, тяжёлый день выдался.

Но и в ментальном плане Людвиг ощущал в мужчине только редкие, совсем слабые проблески магии, и для этого ему даже не нужно было рисовать на полу странные загогулины. Обычно сила текла по телу как река, но у этого человека она тянула разве что на жалкий пересохший ручеёк. И этот тип собрался его учить? Серьёзно?

Первым желанием Людвига было брезгливо отстраниться, но потом возникла идея получше: он, наоборот, вцепился в руку этого со всей силы и позволил части своей энергии перетечь в чужое тело. Ничего сложного, он часто делал такое для мамы, когда она уставала. Но только для мамы — больше ни с кем не получалось, да и не хотелось.

Этот вздрогнул, удивлённо уставившись на сцепленные руки, вокруг которых поблёскивали искры.

— Что это? Как? Зачем?

— Да просто… Помочь решил. Я, конечно, необученный, но тоже кое-что умею. Потерпите пару минут, сейчас может быть немного неприятно, но потом сил прибавится.

Судя по виду мужчины, особого дискомфорта он не испытывал, и оживал буквально на глазах. Если кому здесь и было неприятно, то только Людвигу, да и то по морально-этическим причинам. Всё же не мама.

— И ты с любым так можешь? — заинтересовался этот.

— Нет, только с… Эй, перестаньте! Вы что творите⁈

До этого Людвиг делился энергией добровольно, но всё вдруг резко поменялось. Руку свело от боли, зато ладонь этого стала жёстче и горячее. Она сжимала, как тиски. И тянула, тянула, тянула силу. Не излишки, а всё подряд, как мощный магический пылесос.

Очертания кабинета смазались и поплыли вбок.

— Вот видишь. С контролем ты пока что справляешься плоховато. — Голос доносился словно издалека, в ушах звенело, голова кружилась, воздуха не хватало.

Не хватало сил.

— Отпустите…

Мужчина отпустил, и Людвиг, не удержавшись, рухнул на колени и опёрся ладонями об пол. Вернее, одной ладонью: боль прошла быстро, но правая рука онемела до плеча и едва шевелилась.

— Считай это платой за обучение и заодно — первым уроком. И зачем такое кислое лицо? Ты же сам решил поделиться силой, а я просто взял чуть больше. Ничего страшного, отлежишься — и всё пройдёт, дети быстро восстанавливаются, а у меня на сегодня есть ещё дела, для которых понадобится энергия.

— Чтоб вы ей подавились!

— Поздно, я её уже благополучно переварил.

— Я передумал! Никуда я с вами не поеду! — Людвиг почти рычал. Злость клокотала в горле, и от превращения в волка защищала одна-единственная мысль: в зверином облике не получится ругаться. У животных с человеческой речью плоховато.

— Поедешь, — спокойно возразил этот. — Во-первых, ты уже пообещал. А во-вторых, если я смог так запросто поставить тебя на колени, то и другие смогут. Уверен, тебе бы этого не хотелось. Но для того, чтобы противостоять окружающим, нужно учиться. Я дам тебе информацию, инструменты, возможность познать себя и мир. Поверь, это намного больше, чем ты сможешь получить в своей глухомани.

— Заработаю денег и уеду в Берлин. Найду учителя там, наверняка не хуже вас будет.

— Возможно. Но когда это случится? Через сколько лет? Вспомни, что я говорил: времени у тебя не так уж много, в ближайшие годы ты должен освоить базу, иначе никогда не сможешь распоряжаться своей магией в полной мере.

Людвиг промолчал. Его подташнивало, очертания мебели двоились и расплывались.

— Съешь что-нибудь сладкое и отдохни. А потом начинай собирать вещи. Завтра утром выезжаем, — велел этот и вышел в коридор.

Когда фрау Вальд зашла в кабинет, Людвиг уже достаточно оклемался, чтобы стоять. Правда, для этого пришлось опереться обеими руками о подоконник (точнее, полутора руками — правая всё ещё плохо слушалась), но это в любом случае было лучше, чем лежать на полу.

— Что с тобой, солнышко? — встрепенулась опекунша. — Тебе нехорошо?

— Нет, всё нормально, — уверенно соврал Людвиг. — Просто расстроился из-за разговора.

— Тебе не понравился твой… этот человек?

— Человек как человек. Все они одинаковые.

— Но ты согласился? Уедешь?

— Как будто у меня есть выбор. Я же не могу вечно у вас на шее сидеть.

— В доме, где растёт пять пацанов, ещё один никого не стеснит, и я тебе не раз об этом говорила. И неужели ты думал, что если захочешь остаться, я позволю какому-то русскому болвану увезти тебя силой?

— Он сказал, что мне надо учиться. Вы же не сможете…

— Да уж нашла бы учителя, не переломилась. А то и вообще… зачем тебе эта магия? Ну побегал ночью по лесу, повыл на луну, развеялся — и хорошо. А премудрости всякие — к чему они?

— Мама бы хотела, чтоб я учился, — выдал Людвиг последний аргумент.

— Эх… — вздохнула фрау Вальд и порывисто обняла Людвига. От неё пахло жухлой осенней травой, хвоей и почему-то зайцем. Зачем взрослой серьёзной волчице понадобился заяц, Людвиг спрашивать не стал. Мало ли, может, просто молодость вспомнила, поиграть с ним решила. А может, в суп. — Ты, главное, обязательно пиши, как доберёшься. И если что-то случится — тоже пиши, и мы обязательно тебя заберём. Таким, как мы, лучше держаться стаей. Хорошо?

— Хорошо, — сказал Людвиг.

И подумал, что почти наверняка не вернётся.

Ксюха поморщилась и разогнала ладонью табачный дым.