— Нет. И, умоляю, хотя бы к нему не приставай с дурацкими вопросами. Он правда ничего не знает.

— Совсем-совсем ничего? А татухи вам кто набивал?

— Он… скажем так, возможно, догадывается. Но мы решили об этом не говорить.

Нет, «возможно догадывается» Ксюхе не подходило. С другой стороны, Фёдор же должен знать имена собственных клиентов, и если он периодически делает магам татуировки по их готовым эскизам, то какие-то контакты у него есть. Или они с него клятву о неразглашении взяли?

— А что вы делаете с обычными людьми, когда они узнают ваши тайны или начинают «возможно догадываться»?

— Похищаем и используем в качестве подопытных, разумеется. А потом пускаем волосы и кровь на эликсиры, а то, что осталось, замуровываем в подвале древней тёмной твердыни, чтобы эманации мертвецов подпитывали магический фон.

Вау! Ну надо же — Тимур Игоревич умеет язвить!

Нет, чувство юмора у него и раньше прорезалось, но обычно более светлое и мягкое. Видимо, Ксюха его всё-таки допекла. Или Диана. Или биологичка (ну мало ли).

Тимур действительно выглядел усталым.

— Ладно, рассказывай, что случилось. Ты же меня не просто так здесь ждала? — Он с трудом подавил зевок. — Хотя… У тебя уроки закончились уже? Давай тогда на улице поговорим, а то сейчас ещё кто-нибудь пристанет.

Снаружи накрапывал мелкий противный дождик. Тимур щурился сквозь мокрые очки и, кажется, уже жалел о собственном предложении пообщаться на улице. Зато зевать перестал.

— Я у вас дома карточку потеряла, — повинилась Ксюха, поглубже натягивая капюшон.

— Банковскую?

— Да нет, скидочную, из магазина. Вроде ничего страшного, но обидно же. Я даже не уверена, что у вас, но пару дней назад она точно в кармане валялась, а вчера вечером уже пропала, и я подумала, что, может, выронила. Ну, когда раздевалась и всякое такое.

— А за гаражами не могла потерять?

— Могла. Но там я уже точно ничего не найду, а если она у вас под диван залетела или под шкаф — то шансы есть. Вот я и хотела напроситься в гости, поискать.

— Ну пошли, у меня всё равно особых планов на вечер нет, — вроде бы не заподозрил подвоха Тимур. — Давай только где-нибудь перекусим сначала, а? Я за весь день съел один бутерброд, да и тот утром.

— Я тоже не обедала, — созналась Ксюха.

Вообще-то она планировала перекусить у Людвига, то есть опять завалиться к нему с кастрюлей еды. Но для этого еду надо было сначала купить, потом приготовить… Так что идея взять в киоске пирожок или чебурек выглядела очень соблазнительно.

Тимур, правда, чебуреки и пирожки не одобрил и потащил Ксюху в фудкорт ближайшего торгового центра. Вкусной и разнообразной еды там хватало, но вот с атмосферой не сложилось: во-первых, неподалёку уплетала гамбургеры стайка парней во главе с Бурановым, а во-вторых, разговор категорически не клеился.

Ксюха не знала, о чём говорить, чтобы не сболтнуть ненароком что-нибудь про Людвига, а Тимур, похоже, вообще боялся хоть как-то упоминать магическое сообщество и его проблемы, чтобы не спровоцировать очередную партию вопросов.

В итоге обсуждать пришлось исключительно нейтральные темы: книжки, школьные новости и свежий фильм, который Ксюха посмотреть ещё не успела, а Тимур сказал, что даже не планирует, трейлера хватило.

Раньше между ними никогда не было такой напряжённости.

Раньше беседа всегда шла свободно, одна тема перетекала в другую, Ксюха смеялась и размахивала руками, а Тимур вовремя ловил всё, что она ненароком сшибала.

«Раньше» закончилось буквально позавчера, и думать об этом было неприятно.

— Всё ещё дуешься на меня? — спросил Тимур после очередной неловкой паузы.

— Боюсь, это надолго, — честно ответила Ксюха.

— И что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Достать Луну с неба. Поставить ворох пятёрок авансом, до конца года. Покрасить волосы в розовый, как раньше, и прийти в таком виде в школу.

Только ничего из этого не поможет. Вообще ничего не поможет — только время, которое загонит страхи поглубже и позволит снова начать доверять Тимуру и воспринимать его как друга. Хотя бы отчасти.

— Попробуйте для начала простить Людвига. — Ксюха скрыла улыбку за чашкой какао. Не то чтобы она ждала от Тимура немедленного всепрощения, но было очень любопытно, как он отреагирует.

Отреагировал он бурно:

— Ты не понимаешь, это другое! То, что он сделал… кем он оказался…

— Мне можете не объяснять. Просто подумайте об этом.

— Пойдём поищем твою карточку, — вздохнул Тимур.

Карточка, как и ожидалось, «нашлась» под диваном. Ксюха радостно потрясла ей в воздухе, рассыпалась в благодарностях и заторопилась домой. Вот только на минуточку в туалет заскочить…

Дальше дело техники: попросить Дом, чтобы забрал к себе; поумиляться на спящего Людвига, развалившегося перед камином; вернуться обратно; спустить воду и спокойно выйти в коридор.

И всё! Теперь можно заглядывать в гости к Тимуру в любое время (желательно, конечно, в отсутствие самого Тимура).

А сейчас — бегом домой, приготовить еду, создать видимость уборки, закинуть стирку — и обратно в Дом, будить Людвига и требовать с него продолжение истории. Потому что он обещал.

2006 год

Начало строительства обставили с помпой. Этот и Смолянский несколько месяцев мотались по всей стране, разыскивая инвесторов, поставщиков, спонсоров, проектировщиков и самую лучшую гадалку, чтобы правильно выбрать дату.

Хотя ладно, гадалку на самом деле никто не искал и даже не звал, она сама пришла. Явилась на очередное затянувшееся рабочее совещание, назвалась дальней родственницей, потыкала узловатым пальцем в собравшихся, затем в календарь, пробубнила «Остерегайтесь лжи и ржи», вышла сквозь стену и истаяла в лучах заката.

— Ваши шуточки? — нервно поёжился Игорь Смолянский.

Он Людвигу в целом нравился: нормальный мужик, неглупый, честный. Разве что паникёр и перестраховщик, любитель пересчитывать всё по десять раз и докапываться до каждой запятой в договоре, но в бизнесе такое как раз полезно.

— Скорее ваши, — в тон ему ответил этот. Отец. — Вы лицо её хорошо разглядели? Да и вообще внешность? Одежду?

— Меня больше волновало, что через эту одежду стена просвечивает.

— А вы меньше волнуйтесь и больше наблюдайте. Я в народных костюмах, честно скажу, не силён, но на ней же явно не сарафан с кокошником были, а что-то такое… более восточное. А значит, либо ваша родня, либо жены вашей.

— Тогда точно жены! Не было у меня в семье никаких этих… всяких… Гендальфов. Все нормальные.

Людвиг украдкой поржал, потому что где-то в роду Смолянских магия всё же таилась, иначе коктейль силы в крови Тимура не получился бы таким забористым. Но сам Игорь свою принадлежность к магическому миру упорно отрицал, обвиняя в «ненормальности» исключительно жену.

Впрочем, иметь дело с «ненормальными» ему скорее нравилось, чем нет. Правила игры он принял легко, ничему не удивлялся, работал на совесть, этого ценил и уважал, его талантами — восхищался. Иногда даже гордился успехами Тимура на магическом поприще.

Может, гордился бы и чаще, только с успехами у Смолянского-младшего как-то не сложилось. Силы-то у Тимура хватало, а вот с концентрацией и аккуратностью постоянно возникали проблемы. Да и считал он так себе: создать что-то по готовым формулам мог, но при попытке составить свою — косячил самым непредсказуемым образом.

Потом, конечно, страдал, психовал и бегал за Людвигом, требуя показать, где ошибки. Пробовал ещё раз. И снова косячил.

Явление своей призрачной родственницы он, естественно, пропустил — на совещания таких мелких не звали. Людвиг и сам был бы рад не ходить, но на этого иногда накатывало: ты же наследник, бла-бла-бла, должен знать, что к чему, бла-бла-бла, разбираться, понимать расклад сил…