— Да я и так знаю, что кроме истории у тебя по всем предметам оценки не очень.

— Ещё по физкультуре нормальные. Да и по русскому с литературой тоже более-менее. А Инга… Просто первая в голову пришла из тех, кто младше. Хотя ей вряд ли помощь нужна.

— Да, она умница. Только…

— Что?

— Родители у неё так себе, особенно отец. Вряд ли он стал бы тебя провожать или сажать на такси. Так что в следующий раз ври про кого-нибудь другого, достовернее выйдет.

— А ты с ними знаком?

— Я же учитель. Родительские собрания, школьные чаты, да и просто в коридорах пересекались… Ничего особенного, просто не очень приятные люди. — Тимур поёжился. — Ладно, пошли.

Ксюха пошла. Даже позволила взять себя за руку, как маленькую. Ладонь у Тимура была напряжённая, да и весь он был как спринтер перед стартом, готовый по первому же сигналу рвануть вперёд. И в этом не было ничего удивительного, учитывая ситуацию. Ксюха и сама нервничала. Правда, не из-за царапины.

И уж точно не из-за фальшивых гопников, которые оказались скорее абсурдными, чем страшными.

Во-первых, она не понимала, что происходит. Понятно, что кто-то ищет Людвига. Понятно — и даже ожидаемо. Но что теперь с этой информацией делать? Прятаться? Вести себя как обычно? Можно ли возвращаться в Дом? Можно ли выходить из Дома? Сплошные вопросы и никаких ответов!

Во-вторых, Тимур. Тимур, который появился подозрительно вовремя. Тимур, который, оказывается, умеет драться. Тимур, который зачем-то соврал, что не видел рядом с тем мужиком никакого волка (и даже собаки), и вообще не заметил в нападении ничего необычного.

Только почему он тогда так испугался за Ксюху? Вот гопники на него особого впечатления не произвели. Разве что насмешили.

Зато после этого он на какую-то дурацкую царапину среагировал так, словно Ксюху насквозь проткнули арматурой, а не едва зацепили… всё ещё неизвестно, чем.

Это всё было странно и никак не хотело складываться в единую картину. Возможно, где-то в глубине души Ксюха и сама не хотела эту картину складывать. Не хотела знать, что на ней изображено. Потому что она вроде как привыкла доверять Тимуру.

Потому что должен же быть в мире хоть один человек, которому можно доверять, рядом с которым можно быть самой собой, к которому можно прийти с проблемой и не бояться, что над ней посмеются.

Ксюха держала Тимура за руку.

И очень не хотела его терять.

— А где вы так драться научились? — задала она самый безопасный вопрос из тех, что вертелись в голове. Молчать дальше было попросту невозможно.

Они наконец-то вышли из тёмного лабиринта гаражей на освещённую улицу. Ну, условно освещённую — один фонарь здесь всё-таки горел. Компанию ему составляли окна домов и переливающаяся разноцветными огнями витрина алкомаркета.

Тимур слегка успокоился и замедлил шаг.

— Во времена моей юности, когда небо было синее, а трава — веселее, гопники тоже были более… забористые. А скинхеды просто были.

— Докапывались?

— Ты мой разрез глаз видела? Докапывались — это мягко сказано! Проходу не давали! У меня тогда ещё и волосы были крашеные, видно издалека… Поэтому сначала я учился быстро бегать, а потом — больно бить.

— Серьёзно? Крашеные волосы? — не поверила Ксюха. — А в какой цвет?

— Лучше тебе не знать, — хмыкнул Тимур.

— Ну расскажите! Мы же теперь практически боевые товарищи, а товарищам можно доверять!

— Эта тайна уйдёт со мной в могилу!

— В чью?

— Возможно, в гробницу какого-нибудь сарматского царя. Мы одну такую искали на раскопках, когда я в универе учился. Приехали толпой, все такие воодушевлённые, вдохновлённые. Думали, сейчас как насовершаем археологических открытий, как найдём гору золота. Дурные ещё были, мелкие, наивные — одним словом, первокурсники. Нашли, конечно, только ерунду всякую, зато спиртом пропитались все, даже девчонки. И гитару мне раздолбали. А на гречку с тушёнкой я с тех пор даже смотреть не могу!

— Вы ещё и на гитаре играете? — И как только эта информация прошла мимо школьного фан-клуба? Или не прошла, а просто Ксюха не закапывалась так глубоко в биографию всеобщего любимчика?

— Совсем немножко. На природе у костра сойдёт, но не больше. А что, мы опять на «вы»?

— Не знаю, — смутилась Ксюха. С появлением в голове лишних вопросов и подозрений, дистанция между ней и Тимуром, сократившаяся было до минимума, снова начала увеличиваться. — Вы же всё-таки учитель. Вдруг кто-то услышит, подумает какую-нибудь глупость.

— А. Ну да. — Тимур тряхнул головой, и облик весёлого студента с раздолбанной гитарой развеялся, не выдержав суровой реальности. И руку Ксюхи он тоже отпустил. — Ты как вообще себя чувствуешь? Мы не слишком быстро идём?

— Всё нормально. Расскажите лучше ещё что-нибудь про раскопки. Интересно же!

— Если правда интересно, то могу даже фотки показать, когда до дома доберёмся. Хочешь?

— Ещё спрашиваете!

Беседа растянулась на всю дорогу до квартиры. Не то чтобы идти оставалось долго — минут пять, не больше.

Волнение потихоньку отступало (сложно одновременно психовать и смеяться над студенческими байками), голова наконец-то перестала кружиться и появились силы смотреть по сторонам.

Дом, в котором жил Тимур, Ксюха знала, а вот в номере подъезда уверена не была. Оказалось — самый крайний, возле дороги. По планировке квартира была точной копией Ксюхиной — только в зеркальном отображении. И с ремонтом здесь точно так же не заморачивались уже давным-давно: переклеили обои, поменяли замок во входной двери, постелили в коридоре свежий линолеум и решили, что и так сойдёт.

С элегантным, с иголочки одетым Тимуром обшарпанная квартира сочеталась плоховато, зато со студентом истфака, орущим песни у костра, гармонировала идеально.

Ксюха вспомнила комментарий про то, что пальто ему подарила Диана, и тихонько усмехнулась. Видимо, за бесконечными рубашками, костюмами и ботинками тоже следила именно она. По крайней мере, раньше следила.

А если они не помирятся, то как скоро Тимур начнёт в школу в растянутых футболках ходить?

Тимур (пока ещё прилично одетый) скинул у порога ботинки и махнул рукой:

— Заходи. Можешь не разуваться, у меня тут бардак.

Ксюха, конечно, всё равно разулась — осенняя слякоть уже успела натечь с кроссовок мутной лужицей. Почему-то подумалось, что в Доме никогда не оставалось грязных следов. Да и вообще никаких следов: ни пыли, ни капель сока на полу, ни разводов на зеркале в ванной. Впитывал он их, что ли?

Квартира Тимура явно не умела поддерживать чистоту самостоятельно. Впрочем, обещанного бардака Ксюха тоже не заметила. В спальню она, конечно, заглядывать не стала, а вот вторая комната выглядела вполне прилично: грязные носки по углам не валялись, трусы с люстры не свисали и даже пустая коробка от пиццы нигде не пылилась.

В общем, комната как комната: диван, журнальный столик, шкаф во всю стену (похоже, ровесник квартиры). Обычно в таких шкафах красовались старые сервизы и хрустальные вазы, но этот был забит книгами. Часть из них Ксюха даже читала.

— Держи! — Тимур сдёрнул с одной из полок фотоальбом — старый, пухлый, заполненный настоящими бумажными фотографиями. — Ниже падать в твоих глазах мне уже некуда, так что любуйся, а я пока аптечку найду и чайник поставлю.

Первые несколько фото изображали нечто малопонятное: облезлый куст, закат в степи (с заваленным горизонтом), россыпь черепков на земле и вереницу палаток. Любоваться здесь было решительно нечем, поэтому Ксюха перевернула страницу — и не пожалела.

Совсем ещё молодой Тимур с фляжкой, Тимур с рюкзаком, Тимур с лопатой, Тимур с гитарой, Тимур без ничего… ну, то есть почти совсем без ничего, в плавках, на берегу какой-то илистой заводи. Тимур в компании разношёрстных студентов и нескольких взрослых — смешной, взъерошенный, размахивает руками, что-то объясняя.

Фёдор — раза в два худее, чем сейчас, — расписывающий красками лица смеющимся парням с птичьими перьями в волосах. Тимура среди парней не было (возможно, он снимал), зато на заднем плане обнаружилась Диана, почти неузнаваемая без макияжа и с короткой стрижкой.