Полина поднесла бутылку к губам и сделала жадный глоток. Она простояла так минут десять, может, и все двадцать. Наконец, вздохнув, пошла обратно к себе в комнату — и оцепенело, остановилась. Увидев посреди гостиной высокую мужскую фигуру, темную на фоне падающего света из огромных окон. Легкая дрожь, пробежав по коже, пошевелила волосы, забралась под халат. На какую-то долю мгновения она растерялась, мысли ее судорожно заметались.

— Ты давно здесь стоишь? — она поразилась своему тонкому и слабому голосу.

— Несколько минут, — бесстрастно ответил Алекс.

Он был бос, на нем не было ничего кроме домашних брюк.

— Извини, если разбудила… просто сон приснился. Вот спустилась выпить воды.

— Ты в порядке? — лицо его было в тени, и она не видела его выражения.

— Да, спасибо, — старалась казаться бодрой и уверенной, но как же робела на самом деле, какой растерянной себя чувствовала.

В какой-то миг она чуть не бросилась к нему. Чтобы найти, наконец, успокоение в его теплых объятиях. Все ее чувства были обострены до предела.

Алекс, не произнося ни слова, медленно подошел к ней. Подошел совсем близко. Он пристально, неотрывно смотрел на нее немигающими глазами. Полина, как зачарованная, не в силах отвести взгляд, также смотрела на него.

Полину окатило жаркой волной. Казалось, каждая клеточка тела изнывает в ожидании, когда он коснется ее. Сердце стучало как бешеное. Сладкое томление тела, все усиливалось, превращаясь в жгучее, словно пламя, желание. Она слышала свое поверхностное, прерывистое дыхание и ощущала биение пульса в ямочке у горла.

Он сжал ее плечо одной рукой, а другой распустил тяжелый узел волос и, когда они рассыпались по плечам, провел по ним пальцами, будто гребнем, и заправил несколько прядей ей за ухо.

В гостиной будто стало на несколько градусов жарче.

Она стояла словно в полузабытьи. Но вот его губы скользнули по ее волосам, и замерли у виска. Помимо своей воли она обхватила его руками и прильнула к нему всем телом.

Ей не хотелось больше думать, хотелось только чувствовать, раствориться в ощущениях, уйти туда, где были лишь этот миг, этот мужчина и страсть.

Она подняла голову, обратив к нему лицо, и замерла, наслаждаясь тем, как он часто-часто целует ее щеку, все ниже, ниже, и вот его губы находят ее рот, на миг замирают — О, это мучительное промедление!

— Я… — Ничего уже не смогла сказать. Потому что горячие губы Алекса накрыли ее требовательным поцелуем. Мужчина, осторожно пробовал их на вкус. Будто проверяя, как далеко Полина готова зайти. Потом, не встретив сопротивления, впился горячим поцелуем.

Она задыхалась от удовольствия и дрожала от нетерпения. Нет, ей этого недостаточно, она хочет большего, и ее губы раскрываются ему навстречу, а голова судорожно запрокидывается в новом приливе страсти. Он наклоняется ниже, его рука скользит вверх по ее бедру. И вдруг резко прижимает ее к себе, она чувствует его желание, и от этого ей становится еще нестерпимее ждать, ждать…

— Хватайся крепче за мою шею, — шепчет Алекс, и Поля повинуется. У нее перехватывает дыхание, когда он подбрасывает ее, словно пушинку, и она обхватывает его ногами.

Он идет на второй этаж. В спальню. В свою. И покачивание при каждом его шаге отдается в ней мучительной вспышкой желания. Она почти не замечает, как они оказываются у кровати. Словно в полусне она чувствует, как он откидывает одеяло и кладет ее на простыню. И замирает под его неотрывным взглядом.

— Алекс, прошу…

Горячие поцелуи спускались ниже, по шее, к ключицам… Губы продолжали скользить все ниже и ниже. Не оставляя без внимания ни одного сантиметра разгоряченного тела. Каждое прикосновение заставляло прогибаться и стонать. Внутри появилась эта ноющая пустота. Мозг выключился. А тело требовало только одного, почувствовать этого невероятного мужчину. Всего. Полностью. До конца.

— О, Алекс…

— Ты же понимаешь, что я тебя не отпущу, Поля? — прошептал он, глядя ей в глаза. Она кивнула в ответ. Его руки скользнули на талию, развязали поясок халата. Мужчина потянул медленно вниз бретельки ее ночной сорочки. — Не сейчас… Никогда.

Где-то в уголке сознания пульсировала веская причина этого не делать, но она меркла под гнетом сумасшедших ощущений. Инстинктивно подалась вперед. Еще ближе. Ближе к нему, не в силах больше ждать. Ведомая, только одним желанием, быть с этим мужчиной одним целым. Сейчас. Навсегда.

Они ничего не видели и не слышали вокруг, кроме друг друга, и неслись навстречу! Ничего не соображали, стаскивая одежду, постанывая от нетерпения — прижать тело к телу, вдохнуть, втянуть в себя запах — его, ее!

Полина не слышала, как из ее горла вырывались то ли стоны, то ли всхлипы. Он ласкал ее разгоряченное тело, не пропуская ни одной чувствительной точки. Она вздрагивала и напрягалась, отзываясь на его прикосновения. На какой-то миг ей показалось, что все — она не выдержит.

— Я … Я не могу больше…

— Моя… — утробно, горлом зарычав, Алекс, вошел в нее и остановился! — Моя!!!

Неотрывно глядя друг другу в глаза, осознали, что наконец-то! Наконец-то соединились. Хотелось задержать, продлить этот невероятный беспредельно чувственный миг единения! Первого в их жизни!

Полина инстинктивно толкнулась вперед, стараясь быть еще ближе к нему. Алекс рванул на встречу — быстрее, сильнее, без остатка — туда, к первому, как все у них сейчас, непознанному абсолютному единению!

Он рычал, крепко держа Полю в руках. Он проникал в нее глубже. Прижимал сильнее. Каждый толчок отражался миллионом осколков в голове.

Наконец-то!

— Моя!!! — удовлетворенно зарычал какой-то демон у него внутри. О котором даже не догадывался раньше. — Ты моя, Поля!!!

Она. Его. Женщина. Других вариантов в этой жизни не будет. Уже думал, не доживет до этого. Думал, сдохнет от неудовлетворенного желания. Слишком долго сдерживался. Слишком долго хотел. Ее. Именно ее.

С первого взгляда заворожила. Опьянила. С ума слетел напрочь. Как кувалдой бахнула по мозгам. Зацепила на крючок. Нет. На крюк. Огромный такой. Что только с мясом и вырвать. И то хрен знает, как еще получится!

Он с трудом сдерживал себя, но выжидал, пока она не захочет его так же сильно, как он ее. Алекс не давал ей спуску — гладил, изучал, целовал, тискал и начинал все сначала… спешил, рвался вперед, увлекая ее за собой, с ума сходил и никак не мог отпустить. И чувствуя, чувствуя, чувствуя, живя внутри ее, с ней, ведя ее за собой. Туда, туда, скорее, за край, за предел! Вдвоем!!! Только вдвоем!!!

Он с яростью впивался в ее губы, и когда они достигли апогея, и когда охватившая его дрожь слилась с содроганием ее тела… Пока напряжение, не стало критическим, и сознание не распалось на миллиарды цветных огоньков…

А после они упали, прерывисто дыша и шепотом повторяя сквозь стоны имена друг друга….

Вернувшись, они не расцепились. Остались едины. Одно целое!

Они лежали в объятьях друг друга. И его пальцы лениво чертили какие-то узоры у нее на коже, пока ее дыхание не выровнялось.

И он чувствовал абсолютно точно, что сейчас надо умирать! Потому что прожить такое осознание, чувствование, растворение в запредельности и остаться живым невозможно!

Но господин Соболев не умер, а очень даже живенько вновь потянулся к любимой женщине, такой податливой, страстной и желанной…

Он дурел от одного ее запаха. От кожи. Ему хотелось познать ее всю, впитать в разум, в свою иммунную систему, изучив кончиками пальцев, губами, кожей — всю!!!

Полина почувствовала, как его губы легко коснулись ее уха, затем переместились на шею, помедлили и переместились к уголку ее губ.

Его поцелуй был необычно нежен, это было ласковое, теплое прикосновение.

— Мы…

— Еще вместе, — выдохнул он. — Тебе не удобно?

— Наоборот, — прошептала в ответ.

Казалось, она готова лежать так вечно, слившись в одно целое с Алексом. Ей хотелось выразить в словах то, что она только что испытала. Это было нечто необычное, необыкновенное — эмоционально, духовно и физически.