Фотограф перехватил два бокала шампанского с подноса у нанятого официанта и передал Полине и Алексу:
— Будьте моими гостями! Наслаждайтесь вечером! К сожалению, мне необходимо отлучиться и поприветствовать жену министра культуры. Прошу меня простить, я непременно еще подойду к вам. Жду от вас справедливой и честной критики!
Полина, проводив Артура глазами и улыбкой, взяла под руку Алекса и потянула его вдоль экспозиций. Тема выставки «Сама жизнь» четко прослеживалась во всех работах фотографа.
— Покровский всегда искал свой материал в потоке событий, в жизни. Он как никто другой умеет схватить момент, раскрывающий суть события, взаимоотношений людей, характера человека, тихой жизни вещей, всплеска стихий природы, — Полина Дмитриевна с нескрываемым восхищением делилась с Александром своим восторгом от работ Артура. — Удивительно! В каждой его фотокартине чувствуется оригинальность, неповторимость формы и содержания. У него очень развита интуиция и образное мышление.
Господин Соболев молча, внимал ее словам.
— Алекс, обрати внимание, у некоторых фотокартин уже висят таблички «Продано». Это успех! Он удивительно талантливый фотограф! — поделилась она своими наблюдениями. Полина подняла голову и наткнулась на мрачный взгляд мужчины.
— Возможно… — Алекс хмыкнул. Она почувствовала, как его рука легла ей на талию. И тут же принялась легко скользить вниз-вверх по спине. Ее словно током пронзило, еле удержалась на ногах.
Лицо его было непроницаемо, но за этим внешним спокойствием чувствовалось что-то тяжелое. Он наклонился к ней, легко коснувшись, горячим дыханием ее уха.
— Что тебя связывает с Покровским?
— Любовь… к фотографии и дружба! — медленно ответила. Она обнаружила, что смотрит, не отрываясь в его синие глаза. «Да он приревновал меня к Артуру!» — догадалась Полина. — Он оформлял с год назад для «StarkPlus» один проект. Артур профессионал с области фотографии и дизайна. Мы с ним как-то сразу подружились.
Александр кивнул, не комментируя ее ответ.
Они остановились у одной из фотографии, и госпожа Шумова, продолжила рассуждать о свете, цвете и стиле, необычной технике Покровского, упомянув также и о материальной ценности фотокартин и предполагаемом росте в ближайшее время.
Они неторопливо передвигались от одного полотна к другому. Полина Дмитриевна время от времени приходилось отвлекаться, здороваться со знакомыми, и всякий раз она представляла им Алекса, который очень уж собственнически обнимал ее за талию, что не ускользало от знакомых и не совсем знакомых. В выражении их лиц сквозило любопытство.
Мелькали вспышки фотокамер, ценители искусства выражали свое восхищение. Да это был триумф Покровского! Полина была рада за фотографа и горда им. О чем и сообщила ему при возможности.
— Ну, он у тебя и мавр! — вполголоса проговорил Артур, красноречиво указав кивком в сторону ее спутника.
Господин Покровский подошел к девушке, стоило отойти Алексу для приватной беседы с владельцем галереи, оказавшимся его знакомым.
— Одобряю твой выбор! Я рад, что у тебя появился мужчина. Тем более такой мужчина. Он глаз с тебя не спускает. За ним будешь как за каменной стеной, всегда защитит и согреет.
— Но… Он не мой. Мы… ты все неправильно понял.
— Угу… — усмехнулся друг. — Не обманывай ни меня, ни себя. Он весь твой с потрохами, как и ты его! За вами интересно наблюдать. У меня глаз наметан на такие вещи.
— Артур, не мели чушь!
— Надеюсь, на вашей свадьбе я буду приглашенным фотографом! — Полина что-то буркнула себе под нос, а господин Покровский тихонько рассмеялся. — Все ретируюсь солнечная моя, твой ревнивец возвращается! Увидимся…
— Тебя нельзя оставить даже на несколько минут, сразу воронье слетается, — проворчал Соболев, пристально глядя вслед Покровскому.
— О чем ты? — изобразила непонимание она.
— Все ты понимаешь, — он взял Полину за руку, сплел пальцы и поднес ее ладонь к губам. Его взгляд притягивал и не давал отвезти глаз. Все вокруг сжалось и потускнело, был только этот гипнотизирующий взгляд. — Не играй со мной, милая!
Он приблизил к ней лицо, легко коснулся губами уголка ее рта. И вдруг впился в губы таким жарким поцелуем, что у нее прервалось дыхание. Огонь, вспыхнувший где-то внутри, стремительно охватил ее всю, и Полина, дрожа, словно в лихорадке, обхватила его за шею, вжалась в него всем телом и будто растворилась в нем.
Прошло Бог знает сколько времени, прежде чем он чуть-чуть отодвинулся и легонько провел по краям ее вспухших губ.
— Мы вообще-то на выставке, не думаю, что наше поведение уместно, — прерывисто прошептала она, не спеша отстраняться.
Он улыбнулся:
— Не все ли равно?! Может да ну его, это искусство! Поехали домой! — его рука каким-то завораживающим движением скользила вдоль спины.
Полина колебалась недолго.
— Поехали, — кивнула она. Все равно уже ни на чем не получится сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к страстному поцелую.
— Отлично! Уходим, — с этими словами Алекс переплел их пальцы и потащил ее к выходу, пробираясь через толпу, улыбаясь и раскланиваясь на ходу.
Но сразу не получилось покинуть выставку. Господина Соболева задержал очередной знакомый, которому именно сейчас необходимо было обсудить с ним какие-то архиважные дела. Потом… журналисты. Яркая блондинка, представившись блогером, одаривая Алекса томными многозначительными взглядами, интересовалась его мнением о работах «выдающего фотографа современности» Покровского. При этом все пыталась вручить ему свою визитку. Но Алекс, сохраняя надменный вид, не велся на ее уловки. Это хорошо, что не велся, иначе Полина Дмитриевна повыдергала бы ее жиденькие волосенки… Да и ему тоже!
Спустя некоторое время им все уже удалось покинуть галерею, перед этим попрощавшись с Артуром. Алекс даже пожелал ему на прощание вдохновения и новых персональных выставок. Сама любезность!
— В следующий раз подумаю несколько раз, прежде чем предлагать посещение мероприятий такого сомнительного толка, — проворчал Алекс, помогая ей снять верхнюю одежду.
— Что тебя не устроило в выставке? — Полина с удовольствием скинула ботинки с непомерно высокими каблуками. — Не нравятся фотокартины?
— Скорее не нравятся фотографы, — признался Алекс. «Ревность все так и не утихла в нем», — поняла девушка.
— Какая жалось, — ехидно фыркнула она, пихая его локтем, — ведь я так люблю фотографов. Они такие… мм… такие…
Поля запнулась, подыскивая подходящее сравнение. Мужчина замер, и его глаза насмешливо поблескивали, глядя на нее.
— Чудики? — подсказал он и плавно приблизил свое лицо к губам девушки, коснувшись ее скулы. — Навязчивые?
— Нет, не то! — возразила молодая женщина, улыбнувшись против воли: когда Алекс хотел, он мог казаться очень милым. — Они такие импульсивные! Ярые ценители! Внимательные. Вот.
— Ах, так, — он мгновенно шагнул вперед, Полине пришлось отступить к стене.
Алекс положил ладони по бокам от ее головы, блокируя пути для маневра. Молодая женщина напряженно замерла. А он какое-то время молчал, позволяя ей в полной мере почувствовать его близость. Осознать неотвратимость его желания.
И переходя на игривый тон, губами склоняясь к ее шее, чтобы поймать крошечный завиток у основания волос, добавил:
— Ты еще просто не знаешь, какие строители ценители, и какими внимательными могут быть. Хочешь, милая, узнать? Я могу быть ну о-о-очень внимательным.
Последнее он уже шептал, покрывая поцелуями и колкими прикосновениями чуть проступившей щетины шею Полины.
— Вот хотя бы сейчас, — мужская рука скользнула по изгибам ее тела вниз, и остановилась где-то на бедре. В след за прикосновениями прокатилась судорога неподвластного ей и оттого более острого наслаждения. — Я немедленно готов доказать какой я внимательный и страстный ценитель… тебя.
Ноги подкосились, вдруг став ватными, а голова бессильно запрокинулась, откинувшись на плечо мужчины, позволяя увидеть ему трепещущее от участившегося дыхания горло.
