Ковалев внимательно выслушал и задал всего один вопрос, от которого все заледенело:

— А ты не думала, что в аварии замешан Соболев, вернее его люди? Ему явно что-то надо от тебя. Возможно, мешаешь. Может ты ему где-то дорогу перешла? В деловых кругах о нем говорят, как о жестком и циничном человеке, который не останавливается ни перед чем. Подумай…

Да зачем это Алексу?! Несуразица, какая!

Но слова Михаила долго еще звенели в голове у Полины Дмитриевны. Она вновь и вновь прокручивала их. Вспомнила взгляд господина Соболева, который он бросил на нее при их последней встречи… Жадный, собственнический, непримиримый.

Неужели действительно Алекс…? То, что господину Соболеву явно что-то от нее надо, это и ежу понятно. И это что-то, вернее кто-то — она, Полина…

Жених Ирины не прав, предполагая, что Полина мешает Александру Михайловичу. Она перешла ему дорогу? Естественно, фигурально выражаясь. Встала поперек. Посмела отказаться от дальнейшего времяпрепровождения. Понятно же, что такой глубоко успешный мужик не привык к отказам.

Неужели, Алекс пошел на такую мерзость, как подстроил нападение на нее? Предполагал, что она испугается, потом проникнется, что приставил охрану и бросится в его объятия? А как вовремя-то охрана появилась!

Полина весь день накручивала себя, находила все новые и новые аргументы в пользу этой версии. На самом деле дурацкая какая-то версия! Но все же имела место быть…

А что она собственно знает о нем? Об Алексе. А собственно НИЧЕГО. А он напротив, похоже, очень осведомлен о ее жизни: адрес, номер телефона, работа, ее вкусы, интересы…

Дверной звонок раздался неожиданно. Ирина? Скорее всего, она… больше просто некому. Яропольская позвонила полчаса назад, сказала, что едет поддержать и успокоить подругу.

Даже не проверив экран видеодомофона, открыла дверь… Как легкомысленно!

Ноги подкосились, когда она увидела его. Алекса Соболева. Никогда еще так не тупила. Рот открывался и закрывался, но не единого звука не издавалось. Дыхание сбилось в комок, и она закашлялась.

Глаза. Прищуренные синие глаза смотрели так, что Полине хотелось провалиться. Ноги приросли к полу и мгновенно налились свинцом. Кажется, она не поздоровалась. Так и стояла на пороге, раскрыв рот.

Боже, почему ее так тянет к нему? Что за наваждение?! Стоило только увидеть Соболева, и все установки больше не приближаться к нему летят со скоростью света в бездну.

Мысли в голове перемешались — ей хотелось захлопнуть дверь перед его носом, запереть все замки, вычеркнуть из своей жизни. И в тоже время она сгорала от желания навсегда остаться здесь, в этом мгновении, навсегда с ним.

Да, что с ней такое?!

— Что здесь делаешь? — спросила Полина, кидая растерянный взгляд на него.

Он смотрел на нее стеклянным взором и думал только о том, какая она невероятная. Он просто пылал от любви к ней.

— Захотел тебя увидеть.

— Зачем? — последовал ключевой вопрос.

— Ты не отвечаешь на мои звонки. Почему?

— Не слышала, как ты звонил.

Как же! Не слышала она! Александр не находил себе места, торопился вернуться в столицу, беспокоился, оборвал ее телефон. С ума сходил. В голове не укладывалось — за Полиной устроили настоящее преследование, а она ТРУБКУ НЕ БЕРЕТ! Игнорирует его звонки! Какого черта?!

Пришлось, звонить охране, уточнять у них, все ли у нее в порядке. Парни уверили, Полина Дмитриевна в своей квартире и не покидала ее в течение дня.

Он спешил к ней. Переживал. Заставил водителя нарушить все правила дорожного движения, мчался из аэропорта. Казалось жизненно необходимо лично убедиться, что с Полей все в порядке.

А она? Стоит и сверлит его недовольным взглядом. За что она так с ним?!

Входная дверь все это время оставалась открытой, создавая сквозняк. Игривый ветерок гулял по квартире, проникая и под тунику на Поле. Она, черт возьми, была без белья! Он метко очертил глазами ее фигуру.

Соболев почувствовал напряжение в паху. Как мальчишка! Безумное желание поцеловать ее, накрыло его целиком. Заключить в объятия, пропитаться ее запахом…

В голове разом сорвало все предохранители.

Полина заметила его прищур и насторожилась. Проследила взгляд и слегка покраснела — поняла, что ткань ничего не скрывала. И волна теплой нежности — чувство, которое вызывало лишь она, единственная для него женщина, — прошлась волной по телу.

Алекс сделал шаг, Поля вытянулась струной. Знала бы она, как он боролся с собой, чего ему стоило сдержаться, когда вот она, здесь, стоит рядом с ним, просто бери и не отпускай. Вот только хоть и находилась близко, но ни черта ему не принадлежала, даже частью. Пока…

Соболев пригляделся к Поле. Что-то не так… Она застыла с приоткрытыми губами и бегающим взглядом, походила на испуганную. Что за черт?!

Он понимал, что, если прикоснется к ней сейчас, не остановится. Не время, но… Приблизился медленно, неотрывно смотря на ее губы. Оттягивал момент, когда она даст отпор. Наклонился ближе, и Полина перестала дышать. Замерла. Зато он дышал тяжело и часто.

Когда Александр понял, что она не убегала с диким криком, не била пощечины, не протестовала, он внезапно остановился. Взял себя в руки.

Сейчас так будет правильно!

Соболев потянулся и взял сотовый телефон из ее рук, который она судорожно сжимала все это время. Полина безропотно отдала.

Сняв блокировку Александр, убедился в своих предположениях. Звук был включен. Полина направленно игнорировала его звонки.

— Так почему ты не отвечаешь? — хрипло повторил он свой вопрос, увеличивая между ними пространство. Полина, не ответила. Боже, ему даже представить трудно, что творится у нее в голове. — Нам надо поговорить. Ты позволишь войти?

Она кивнула и пригласила его в квартиру. Только пройдя в гостиную, немного пришла в себя. Да у нее «башню» рвет только от одного его взгляда! Пламенного взгляда! Его голос в одночасье к чертям сбивает сердечный ритм.

— Не откажусь от кофе. Угостишь? — нарушил затянувшееся молчание Соболев.

Они расположились напротив и сверлили друг друга задумчивыми взглядами. Полина резко вскочила с дивана и исчезла за дверью.

Девушка загремела ящиками и посудой в кухне. Она специально не воспользовалась кофемашиной. Тянула время. Достала турку, кофе, кардамон, шафран, розовый сироп. Когда-то он любил именно такой…

Ей жизненно необходимо эта пауза, уединение. Восстановить сердцебиение и сбившееся дыхание. Собраться с мыслями.

Когда кофе был готов, добавила коричневый сахар. Вернувшись в комнату, обнаружила мирно сидящего господина Соболева и читающего книгу, которую она оставила на диване. Полина поймала себя на мысли, что ей нравится милая уютная картина. Более того, ей нравится Алекс. Сильно. Бессмысленно отрицать. Хотя бы наедине с собой.

— «…Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?…»[1] — Полина забыла, как дышать.

Ей почудилось, что по телу пробежал электрический разряд. От слов. От голоса. От его глаз, которые он поднял на нее, оторвавшись от нетленного текста Булгакова. И смотрел, не мигая. По его лицу она никак не могла понять, о чем он думает. Пугающе спокоен. Тщательно вглядывается. Внутри что-то тренькнуло, и она понадеялась, что это нервы от напряжения звенят, а не ее защитная стена разваливается.

— М-м-м… Какой аромат! С кардамоном? — Алекс отложил книгу и встал.

Он принял у нее небольшую фарфоровую теплую чашку с пряным напитком. Полина меж тем расставила на столик с небольшого подноса финики, орехи в шоколаде и цитрусовые кексики. Сделав небольшой глоток, господин Соболев блажено прикрыл глаза.

— Боже, Поля… Потрясающий вкус! — Он лукаво посмотрел на нее и улыбнулся своей белозубой улыбкой: — Кофе по-персидски. Ты помнишь?

— Нет… случайно вышло, — ее пульс вновь участился. Вот еще! Ничего она не помнит. — Ты хотел поговорить? У меня тоже к тебе имеются вопросы.