Все, что мы с моим кирасиром успели сделать, так это вскинуть руки вверх и упереться в опускающийся деревянный настил, груженный камнями и другим строительным материалом.
Тяжесть навалившегося груза заставила нас застыть на месте, сосредоточившись на удержании веса. Я быстро огляделся. «Строитель», бросив топор, убегал. Его силуэт мелькал между гор строительного мусора, стремительно от нас удаляясь.
Джурадж со своими людьми бежал за ним, но мы оставили их с лошадьми слишком далеко и шансов догнать преступника у кирасир было немного. Однако, все это вторично. Самое главное, это вытащить дочку из-под навалившегося груза.
— Мила, быстро забери дочь! — крикнул я горничной.
Но скованная испугом женщина даже не сдвинулась с места. Глаза на белом от страха лице были бессмысленными. Она явно была не в состоянии ни о чем думать, а тем более выполнить мой приказ.
На периферии моего зрения промелькнули две дымчатые молнии. Леди и Шкода длинными прыжками устремились за убегающим «строителем». Страшное, молчаливое преследование. Думаю, когда мужик обернется, полные штаны ему обеспечены.
— Доченька, беги к тёте Миле, — я попытался улыбнуться Иринке.
Но у меня не получилось, лицевые мышцы лишь исказились от напряжения. Улыбкой и ровным голосом я хотел успокоить ребенка и добиться того, чтобы она выбежала из-под навалившегося на нас груза, но получилось только хуже.
Посмотрев на меня, дочка еще больше испугалась и, сжавшись в комочек, прислонилась к стене. Не послушалась! А через секунду над головой раздался треск и груз с еще одного настила сполз на ту площадку, которую мы с Болдо удерживали над головой.
Тело напряглось до ноющей боли в каждой мышце, каждой жилке, а мышцы на руках «вспухли», чуть ли не разрывая одежду. Груз надавил так, что я отчетливо осознал, долго я этого не выдержу.
Болдо повернул ко мне покрасневшее от напряжения, но как всегда доброе, бесхитростное лицо и прохрипел:
— Ш…рам…вы…но…си…ди…тё…
Я думал лишь мгновение. Огромный риск! Мы вдвоем с трудом удерживали груз, выдержит ли Болдо это испытание в одиночку? Но это единственная возможность спасти моего ребенка!
Я, отпустив строительную площадку, метнулся к дочери, а Болдо, натужно застонав, просел под многократно увеличившимся для него грузом. Схватив ребенка, я стрелой выскочил из-под сломанной конструкции и, отбежав на безопасное расстояние, обернулся.
Болдо еще несколько мгновений простоял, потом тихо всхлипнул и обессиленно осел на землю. Потеряв последнюю опору, сверху с грохотом повалились камни, строительные материалы, доски и стойки лесов.
Я успел увидеть, как под ударом массивного булыжника лопается голова Болдо, а затем его тело скрылось под обрушившимся грузом. Мимо меня, в ту сторону куда убежали преступник и мои миуны, громко топая сапогами, пробежали кирасиры во главе с Джураджем.
Рядом тонко заверещала Мила, и я отвернулся от нее, крепко прижимая к себе своего ребенка. Пережитый страх от вероятности потерять дочь парализовал меня. Я ни о чем не мог думать, кроме как о том, чтобы уберечь Иринку, прикрыть ее собой.
Даже то, что в настоящий момент ей уже ничего не угрожало, никак на меня не подействовало. Я просто прижал к себе мою девочку и как зверь озирался в готовности уничтожить на месте любого, от кого будет исходить хотя бы тень опасности.
Вдали показалась фигура Джураджа, он волок за шиворот тело «строителя». По обе стороны от преступника шли миуны. При малейшем шевелении задержанного мужика следовал стремительный укус одного из хищников и тело ублюдка снова замирало. Жив, сука!
*****
Выполнив последнее движение, я наконец закончил ката с мечом, остановившись посреди истоптанной площадки. Моё, отдавшее все силы на тренировке, тело мелко дрожало. Дыхание густыми клубами пара вырывалось из натруженных легких.
Я виноват, что погиб Болдо. Я и непрофессионализм охраны. Они не должны были так далеко от меня отрываться, а я должен был потребовать от них нормального выполнения своих обязанностей.
Оказался нетребовательным командиром, поставил под угрозу жизнь свою и дочери. А расплатился за это Болдо. После воспоминания о гибели этого добродушного здоровяка, спасшего мою девочку от смерти, непереносимо заныло сердце, а окружающее исказилось.
Это чертовы слезы. Я моргнул, пытаясь сохранить лицо и не заплакать, но не смог. Почувствовал, как на щеках появляются мокрые дорожки и резко повернулся спиной к дому. Хренова стариковская сентиментальность!
Взяв себя в руки и успокоившись, я развернулся и пошел на выход с тренировочной площадки. Надо привести себя в порядок и заняться делами. Чтобы ни произошло и сколько бы у меня ни было помощников, некоторые дела за меня никто не «порешает».
Из-за угла дома опасливо выглянул Сандар, мой главный эдил. Я кивнул ему, давая сигнал, что увидел его и готов к общению. И эдил с довольной улыбкой поспешил мне навстречу.
— Господин, — Сандар отвесил глубокий поклон. — Допрос задержанных закончен, и я готов доложить вам…
— Ты уверен, что они рассказали все, что знают? — перебил я эдила.
Если это так, то предстоящий разговор не на пару минут и тренировочная площадка — не лучшее место для беседы на подобную тему. Тем более, я сейчас разгорячен и могу элементарно заболеть на холоде.
— Смею вас уверить, господин, — неприятно улыбнулся Сандар. — Они рассказали все, что знают и помнят. А что не помнили, то вспомнили и тоже рассказали.
— Хорошо, жди меня у кабинета.
После покушения я сразу приказал закрыть ворота Оряхово и никого из села не выпускать. Когда миуны поймали преступника, Джурадж провел экспресс-допрос. Выяснилось, что убийца действовал не один. Его начальник, с ним и еще одним напарником, под видом мелкого купца с двумя работниками жили в сельской харчевне.
«Купца», который оказался координатором целой преступной группы, действовавшей на моих землях, взяли на сельском рынке, а за вторым подельником пришлось побегать. Но скрыться в относительно небольшом закрытом поселении он не смог, его тоже быстро нашли и взяли. Всех троих поместили в небольшой тюрьме, которая была отстроена в подвале на территории армейских казарм.
Быстро помывшись и переодевшись в приятно пахнущую, чистую и сухую домашнюю одежду, я поспешил в кабинет. Как же приятно надевать на чистое тело то, что приготовила Ива.
Любимая хранит выстиранную одежду, постельное и нательное белье, пересыпая его какими-то ароматными травами. Я не знаю, какими, но запах настолько приятный, что не передать словами.
Страж у входа в кабинет громыхнул кулаком по нагрудным пластинам своего доспеха и я, выполнив в ответ воинское приветствие, зашел в кабинет, поманив за собой Сандара.
Тут же появилась Ива с двумя кубками горячего сбитня. Ее глаза лучились такой любовью, что я с трудом привел «разбежавшиеся» мысли в порядок и настроился на рабочий лад.
Вот как она это делает? Откуда узнала, что я сейчас готовлюсь поработать у себя в кабинете и что буду принимать одного человека? Волшебство какое-то. Великое домашнее женское колдунство.
— Говори, — кивнул я Сандару, когда мы сделали по паре глотков ароматного напитка и поставили кубки на стол.
— Это Кронос, — начальник эдилов выглядел не очень хорошо, красные от недосыпа глаза, изможденное лицо. — Захваченные исполнители знают не очень много, а вот их начальник оказался очень полезен.
— Когда мы взялись за него, он рассказал нам много интересного, — на мой безмолвный вопрос ответил Сандар.
— Против нас работает гильдия купцов Кроноса под покровительством баронета Отокара. Поперек горла у них стоят ваши успехи в торговле, господин, — поведал мне эдил. — После того, как наш манор, а затем и баронство, начали развиваться, у них возникли проблемы.
— Они не могут с вами конкурировать, теряют покупателей, теряют прибыль. Отокар Кронос помогает им, а они помогают ему в борьбе против старшего брата за отцовское наследие. Это сговор… И вот, — Сандар засунул руку за пазуху и достал оттуда несколько листов густо исписанного пергамента. — Здесь данные по всем действующим на нашей территории провокаторам. Кто и где, все, до последнего человечка.
