— Я не об этом! Просто объясни все толком!

— Что объяснить? Я сам не знаю! Мне стало лучше после возвращения нашей связи… Наверное. Ты ведь не объяснил мне, что произошло, сказал, что «не помнишь», — с определенной долей обвинения произнес Шен. — А потом… Наверное, моя ментальная рана вылечилась. Духовные силы перестали на нее оттягиваться, и я снова могу ими пользоваться.

— Но старейшина Заг говорил, несколько лет…

— Много он знает, этот старейшина!

В чайной комнате воцарилось молчание.

— Так значит, все в порядке? — затем спросил Муан.

Шен пожал плечами.

— Я чувствую себя куда лучше, это так. Больше тебе не нужно так со мной носиться, не отходить ни на шаг и всякое такое, — Шен улыбнулся ему, чуть склонив голову на бок. — Похоже, теперь я не так уж сильно угрожаю твоей жизни, — довольно закончил он.

Когда Муан услышал эти слова, его лицо лишь потемнело. Однако вместо ответа он перегнулся через стол и ухватился за запястье Шена. Забывшись, он схватил его за правую руку, и, только притянув к себе, вспомнил, что именно на эту руку пришелся его удар. Однако теперь об этом напоминал лишь легкий тонкий шрам, пересекающий запястье. Муан аккуратно провел по нему большим пальцем, и Шен дернул руку на себя, ведь это было очень щекотно. Муан удержал его руку и, больше не отвлекаясь, приложил пальцы, прислушиваясь к его пульсу. Шен вздохнул, смирившись, и застыл без движения.

Так прошло довольно много времени, пока старейшина пика Черного лотоса вдруг не почувствовал, что от пальцев Муана по телу распространяется приятная энергия.

— Что ты делаешь?

— Делюсь духовной энергией конечно же, — спокойно произнес тот, ни на мгновение не прекращая.

— Я тебя об этом не просил!

— Конечно, не просил, — фыркнул Муан, не прекращая передачу. — Ты ведь только на смертном одре признаешься, что чувствуешь себя не очень хорошо!

— Со мной все нормально! Подумаешь, один раз ударило печатью против злых духов. Это и нападением-то толком назвать нельзя! Так, глупость какая-то…

Муан гневно посмотрел на него, все-таки прекращая делиться энергией.

— Когда ты, наконец, запомнишь, что я ощущаю то, что с тобой происходит?! Пусть сам я чувствую это и не в полной мере, но я вполне способен оценить твое состояние! Хватит строить здесь невесть что!

Шена это уязвило до глубины души.

— Я не строю! — возмущенно воскликнул он, подскакивая на ноги. — Если я говорю, что ничего серьезного — значит, так и есть! Какого черта, я должен перестраивать свое представление о степени ранений исходя из твоих ощущений? Или ты обяжешь бежать к тебе и докладывать о разбитом колене или занозе в пальце?

Муан промолчал, хотя в душе его бы этот вариант вполне устроил. Шен по его лицу понял, о чем тот думает.

Почему это так напрягает?!

— Я так понимаю, тебе о моем самочувствии известно даже лучше меня самого. Мое мнение на этот счет тебя не слишком интересует. Так что больше мы можем не говорить на эту тему.

Произнеся это, он развернулся и пошел в соседнюю комнату, проверить, как там Ал.

Главный герой лежал на боку, укрытый одеялом. Его правое плечо было полностью замотано бинтами, сквозь которые в районе лопатки уже проступило маленькое пятнышко крови. Шен присел рядом с ним и вздохнул.

«Зачем ты подставился? Разве не было тысячи и одного способа, как защититься от стрел без ранения?»

«Наконец-то я смог вас защитить…» Перед глазами возникло то его отчаянное выражение лица. О боги, это все вина Шена! Он так довел главного героя, что тот предпочел словить стрелу, только бы наказать себя за «раны, нанесенные учителю». Шен устало потер лоб. Он вдруг почувствовал, что больше всего мечтает сейчас вернуться в свой черный замок и не видеть никого из них. Ни Муана, с которым то и дело ссорится несмотря на нежелание этого, ни Ала, который готов себя покалечить, только бы получить внимание учителя. Он на самом деле… морально… очень устал.

«Система, почему ты никак не отреагировала на то, что Ал больше не желает быть моим учеником?»

[…]

«Система… Скажи мне честно, начисляемые тобой баллы вообще имеют какое-то значение?»

[Имеют], - на сей раз тут же отозвалась та.

«Система! Система, пожалуйста, объясни мне, что происходит!» — в отчаянии подумал Шен.

[Я… Я не…]

— Учитель.

Ал резко схватил его за руку и притянул к себе, словно боясь, что это сон и учитель сейчас исчезнет.

— Все хорошо, я здесь, — вздохнул тот и свободной рукой принялся успокаивающе гладить его по золотистым волосам.

— Учитель, вам больно? Вы пострадали? — тихо прошептал Ал.

«Если ты прекратишь выкручивать мою руку, мне, конечно, станет менее больно, — подумал Шен. — Ну да ладно».

— Со мной все в порядке, — успокаивающе произнес он. — Ты очень помог мне…

На деле — никак, кроме пары синяков на спине и головной боли из-за ранения ученика, но Шен осознавал, что сейчас у того слишком хрупкое эмоциональное состояние, чтобы вываливать на него правду-матку.

— Спи, — вздохнул Шен. — Я посижу с тобой.

Ал удовлетворенно вздохнул, прикрыв глаза и положив щеку на его руку, которую не выпускал.

Муан, пришедший спать около часа спустя, увидел довольно уютную картину: Ал спал щекой на руке Шена, а тот свернулся рядом с ним, уткнувшись в его светлую макушку и все еще во сне слегка поглаживая второй рукой его волосы. Но, несмотря на то что картина походила на сцену «уснувший отец, успокаивающий сынишку», Муан все равно аккуратно извлек руку Шена из-под щеки Ала, а самого его подхватил на руки. Уставший Шен не проснулся, а только пробормотал во сне нечто невнятное. Муан перенес его на соседнюю циновку, подложил под его голову небольшую подушку и накрыл одеялом. После чего улегся рядом между ним и Алом.

«Теперь я понял, — шептал в его сне вкрадчивый голос, — что это за связь. Твоя кровь бурлит в моих венах… Как ты умудрился… стать таким деликатесом?»

Теперь страшная сущность в его сне обрела форму: она выглядела как тот силуэт в свете синих языков пламени, теперь ее голос звучал как те два слова: «Немедленно стоять». Теперь у человека были длинные белые волосы. Хоть Шен все еще не видел его лица.

«Я приду за тобой. Я приду за твоей жизнью. Я приду за всеми твоими принципами. Я приду — и уничтожу тебя, каждый мириад твоей души!»

«Почему?! — хотел бы выкрикнуть Шен, но не мог выдавить ни звука. — За что?! Кто ты такой?! Что ты такое?!»

В его ушах, вокруг него, внутри него зазвучал безумный смех.

Шена трясло. На сей раз он и в самом деле проснулся от собственного крика.

Его лицо заливали пот и слезы. Муан протянул к нему руки, но Шен отбивался, как безумный.

— Оставь меня в покое, слышишь?! Все оставьте!!

— Учитель?

От его крика проснулся Ал, и теперь потрясенно взирал на то, как тот стучит по полу руками и ногами, отбиваясь от невидимых противников.

Наконец, Шен осознал, что сидит на полу, все это время отбиваясь от напавшего на него одеяла. Он замер, обводя взглядом помещение. Ближе к нему сидел Муан, заставший с протянутыми руками, а за ним с циновки поднялся Ал, и сейчас смотрел округлившимися до размера блюдец глазами. Тут дверь отъехала в сторону, и в помещение вбежала Волчара и заглянула заспанная Риту.

— У вас тут все в порядке? — без смущения заглядывая в комнату, поинтересовалась она.

Шен поднялся и медленно прошествовал к выходу. На пороге он остановился, отодвинув Риту в сторону, и произнес:

— Пойду попью водички.

С этими словами он вышел за дверь, а затем, быстро миновав чайную комнату, натянул сапоги и выбежал во двор. Благо в сон он погрузился, не раздеваясь, и сейчас предстал перед слугами господина Нэ, спешащими по утренним делам, во вполне пристойном виде. Разве что волосы всклокочены и лицо немного перекошено.

Стараясь успокоиться, он несколько раз провел рукой по волосам, пытаясь расчесать их с помощью пальцев. «Бессмертный заклинатель восьмидесятого уровня», — хмуро подумал он.