– Отлично, это просто замечательно.

– Я чего вам звоню. Ваш поп кровать вам смастерил, а матрас вы купили? – поинтересовался Константин.

– Смастерил, а вот за матрасом может, сегодня съездим. А что?

– Размер кровати случайно не метр девяносто на восемьдесят?

– Как вы догадались? – смеюсь.

– Оказывается, я в одну из своих запойных недель купил квартиру, а потом обставил ее мебелью, и зачем-то приобрел матрас на односпалку без кровати. Ну, так я хочу вам его отдать. Назад в магазин мне его уже не вернуть, прошли все сроки, выбросить новую вещь рука не поднимается, продавать я его не буду. Остается один выход – отдать тому, кому он нужен. Как вы на это смот-рите? – выдал он.

– Я на это смотрю сугубо положительно.

– Пришлю к вам сегодня мальчика с матрасом. Спасибо вам, Агнета, за все. Всего доброго, – пожелал он.

– Спасибо вам. Всего доброго, – ответила я и положила трубку.

Ура-ура-ура, никуда ехать не надо, тратиться не надо, как хорошо, как замечательно. Какой чудесный день, какой чудесный день, какой чудесный я и песенка моя. Подхватила ведро и пошлепала кормить и доить коз.

После завтрака позвонила Юля, спрашивала, когда поедем за матрасом. Поблагодарила ее за заботу и ответила, что мне привезет матрас из города мой приятель. Она хотела напроситься в гости, но я ответила отказом, дескать, у меня работа. По голосу было слышно, что она немного обиделась. Но она же сама сказала, что взрослая девочка и развлекать ее не надо, пусть брату поможет дома и в церкви.

Приходила Настена, радостная, папа обещал в понедельник приехать, смог с напарником договориться на пару дней пораньше выехать с месторождения. Бабушка у нее так и не появлялась. Мама звонила всего пару раз, узнавала, когда приедет отец. С братишкой все хорошо, сыпь прошла, и животик не болит. Сама она успевает и уроки выучить, и с ребенком понянчиться, и по дому пошуршать, золотой ребенок.

После обеда позвонила маман, поинтересовалась, как моя нога, и может, я все же сподоблюсь до нее доехать в пятницу. Ну что же, придется ехать, все-таки она моя родительница, и благодаря ей, а может вопреки, я такая, какая есть. Надо будет тогда приготовить вечером побольше, чтобы и Катюшке было что есть, и с собой взять.

Часа в четыре привезли матрас, новый, в упаковке. Модель не из дешевых. Водитель еще передал тортик и коробку конфет. Чудеса прямо. Позвонила Константину, поблагодарила. По голосу было слышно, что он очень доволен. Сказал, что записался к доктору проверить, насколько сильно он угробил свой организм за годы возлияний. Ну вот и отлично, надеюсь, у него все сложится.

Вечер прошел за поеданием тортика и просмотра мультиков вместе с дочерью. Катюшка радовалась новому матрасу и возможности окончательно перебраться в свою комнату. Я так и живу в кабинете и, несмотря на наличие такого количества магической литературы и различных артефактов, я там сплю хорошо и мне там нравится.

Наступило утро пятницы. Собрала пакет с продуктами: десяток яиц, творог, козьи сливки (скажу, что коровьи), картошка и запеканка, вареники с картошкой и салом, домашний йогурт. Вроде всего по чуть-чуть, а получилась увесистая сумка. Дочь ехать со мной отказалась, говорит, учиться надо. Оставила ей полторашку с молоком для Настены. Взяла сумку и пошлепала на остановку любоваться радостными лицами отправляющихся по делам и на работу в такую рань людей.

Доехала без приключений, как всегда, на своем любимом колесе. Днем обещали жару, ну а с утра было прохладно. Ждать на лавке не стала, когда их величество проснется.

– Доброе утро, – ворвалась я в квартиру. – Солнце уже встало.

– Ты чего меня пугаешь? – услышала я недовольный голос.

– Ты разве меня не ждала?

– Ждала, но я думала, ты приедешь не так рано. Список тебе приготовила, что мне надо купить и что сделать.

– Может, сначала чаю? Ты завтракала? Я тут тебе полную сумку привезла, – поставила чайник и стала все выгружать из сумки.

– Что там твой козел? – поинтересовалась маман, рассматривая все, что я привезла. – Опять яйца, мне столько не надо, забери обратно, у меня еще те не кончились.

– Отдай тетке. В прошлый раз пожадничала и не отдала небось? – спросила я.

– Нет, я забыла. Ну, так как он там, когда планирует возвращаться?

– Без понятия. Не знаю и знать не хочу. Я от него ушла, – засмеялась я.

– Как ушла? Как ты теперь жить будешь? Кто меня теперь отвозить будет, если мне что-нибудь понадобится? Где ты живешь? – мама разволновалась.

– Живу и буду жить замечательно. Отвозить тебя будет такси. Живу в деревне, дом сняла.

– Что там делать, в деревне, коровам хвосты крутить? На что ты жить будешь, ты подумала? Ты про ребенка подумала, что там за школа? – она распалялась все больше и больше.

– Да, мам, коровам хвосты крутить, со свиньями в грязи валяться и самогонку с колхозниками пить. В известность я тебе поставила? Поставила. Теперь имей в виду, что по каждому твоему требованию приезжать я не смогу. Продукты я тебе привезла свои, не брезгуй. А теперь давай пить чай, ругаться с тобой я не собираюсь.

Губы надула, руки трясутся, обида вселенская, смот-рит в окно.

– Ну что же, дочь, жизнь твоя, я тебе не указ, но если хлебнешь там горя, то не плачься.

– Договорились, плакать больше не буду, буду жить и радоваться, – улыбнулась я в ответ.

Потом я готовила, слушала жалобы, ходила в магазин и аптеку и снова слушала жалобы. Все как всегда. В какой-то момент она не выдержала, все же любопытство ее распирало, стала выспрашивать, где находится дом, сколько километров от города, как туда добраться. Также интересовалась, сколько комнат, а то вдруг она решит ко мне в деревню на лето перебраться. Я посмеялась, припомнила ей хвосты коровьи.

В этот раз я с ней особо и не ругалась, все обошлось. Конечно, она пожалела, что я ушла от мужа, высказала надежду, что, может быть, я одумаюсь и вернусь. Может быть, может быть, но не сейчас и, скорее всего, не в этой жизни.

Уехала пораньше, не хотелось сидеть в душном автобусе с толпой народа, пятница же, кто с учебы домой, а кто после работы. На парковке рядом с автовокзалом стояли «Газельки»-такси. Нашла нужную, того кавказца не было, да ну и ладно. Села рядом с женщиной, оплатила. Подождали еще пару человек и поехали. Разглядывать соседку было неудобно, но вот запах от нее шел неприятный, как будто молоко прокисло, и бродить начало, плюс пахло перегаром. Краем глаза заметила, что над ней что-то летает. Как только напротив место освободилось, я пересела.

Женщина была неопрятная, короткие волосы, выстриженные клочками, как будто она сама себя в пылу самоистязания стригла. Непонятная кофта, застегнутая неправильно, спортивные штаны, размазанная помада и тушь, клетчатая сумка-баул в ногах. Над головой у нее вились черно-зеленые жирные «мухи» размером с теннисный мяч.

– Что, не нравлюсь я тебе? – спросила она у меня с вызовом.

Посмотрела на нее и не стала ничего говорить.

– Вижу по твоей роже, что не нравлюсь. Я сама себе не нравлюсь, сама себе противна, – продолжила докапываться до меня мадам.

Я отвернулась и стала смотреть в окно.

– Чего морду скривила? К хахалю, небось, едешь, по тебе же видно, что ты не деревенская, – продолжала она разговаривать.

Взглянула на нее и снова продолжила смотреть в окно.

– Я тоже не деревенская. К козлу одному еду, ненавижу его, а жить без него не могу. Вот набрала всего, напекла, денег взяла, сигарет ему накупила. Ты куришь? Вижу, что не куришь. Молодец, здоровый образ ведешь. Уважаю, хоть я тебе и не нравлюсь.

Мы подъехали к моей остановке. «Мухи» уже ни велись над ней, они облепили всю ее голову и ползали по лицу. Практически все пассажиры вышли, только одна она осталась в салоне.

– Выходи давай, – сказал ей водитель, брезгливо скривившись.

– Мне до Ключевки надо, – ответила она испуганно.

– Дойдешь, тут пятнадцать километров. Я сломался, не повезу тебя одну, – буркнул водитель.