Он развернулся и, наконец-то, вышел из комнаты, закрыв меня на замок. Я снова была пленницей? Или Родионов боялся, что я теперь вместо пистолета прихвачу нож с кухни и ворвусь к нему в спальню? В таком случае он глупец. Я не убить его хотела, а показать, как он заблуждался на мой счет и как это больно, когда самый близкий тебе человек плюет в душу и топчется там ногами.

Свернувшись калачиком на кровати, я залезла под одеяло с головой и закрыла глаза, из которых потекли слезы. Сглупила лишь в одном: мне не следовало влюбляться в мужчину. Как и не следовало возвращаться с пистолетом в его кабинет, потому что легче и проще было оказаться сейчас вдали от него, чтобы больше никогда не видеть, а еще лучше не знать о существовании такого жесткого и циничного человека, которому наплевать на чувства других.

Дмитрий 

Я схватился за голову, поморщившись от острой вспышки боли, преследующей меня на протяжения всего дня. Поднялся на ноги и подошел к окну, разминая затекшие мышцы шеи. Остаток дня провел в кабинете за работой, чтобы хоть немного перестать думать обо всем, что сегодня случилось. В итоге злость стала тише. Не сошла на нет, но эмоции улеглись. Только в сердце будто всадили осиновый кол и забыли его вытащить.

На улице поднялся сильный ветер, погода резко испортилась. Заметив в темноте собаку, бегающую по двору, набрал охране, чтобы загнали Альму в вольер, и вернулся к рабочему столу. Закрыл все программы и открыл вкладку с камерой видеонаблюдения. Весь день держался, не давал слабины, а сейчас, в ночь, снова залип на девчонке. Нельзя было оставлять Катю в доме, но и отпускать в таком расшатанном состоянии тоже чревато последствиями. Неизвестно, что еще выкинет. Пусть остается под присмотром охраны, пока я съеду на городскую квартиру, чтобы меньше с ней пересекаться.

Девушка спала. Металась по кровати. Звука у видео не было. Но я и так видел, что ей снились кошмары. Они последние дни ей часто снились. Отголоски подсознания? Понимала, грядет что-то страшное и потому переживала? Или мучила боль от сотрясения головного мозга? Марат выключил Катю точным ударом в шею рукоятью пистолета, она моментально обмякла, упала на пол и сильно ударилась головой. В тот момент я испугался за неё, потому что мои люди в таких ситуациях имели установку стрелять на поражение.

Несколько минут прожигал экран безумным взглядом, а затем поднялся на ноги, подошел к бару и взял бутылку. Плеснул виски в бокал и опрокинул его в себя. Потом еще и еще... Вернулся к столу и так сидел какое-то время, думая обо всем, что случилось, анализируя информацию. Все, что нарыли мои ребята никак не вязалось с ее поведением и поступками. Этот финт с пистолетом о многом говорил, а мои уроки, и в самом деле, не прошли даром.

Не знал, как лучше было поступить. Наверное, отправить домой, когда ей станет лучше, и навсегда вычеркнуть девушку из своей жизни, как и все воспоминания о ней. И больше не прикасаться к ней. Табу. Не по пути нам. Ничего не получится, даже если закрыть на все глаза и дать нам шанс. Своим поступком с пистолетом она дала понять, что чувства с ее стороны были настоящими. А когда увидел Марата за ее спиной с пистолетом в руках, понял, и у меня они тоже есть. Я никого и никогда не любил, но мне стало больно в тот момент от мысли, что могу навсегда ее потерять.

Переключив вкладки, заметил, что постель уже была пустая, а дверь в ванную комнату открыта. Катя не вернулась в спальню ни через десять минут, ни через пятнадцать, а я все смотрел и смотрел в экран, чувствуя, как ноет сердце в груди. Эти чувства и ощущения были для меня в новинку, испытывать их я не хотел.

Закрыв крышку ноутбука с громким хлопком, направился в ее спальню. Черт бы побрал эту девчонку! С учетом принятого алкоголя это была опасная затея, но внутри что-то свербило. Марат неплохо ее приложил. Я заставил его извиниться перед ней, ведь причинять ей физическую боль не входило в мои планы.

Провернув ключ в замке, толкнул дверь и оказался в темной комнате. На прикроватной тумбе тускло горел ночник. На кровати по-прежнему никого не было, стояла оглушающая тишина. Ступая ботинками по мягкому ворсу ковра, я сделал несколько шагов и заметил Катю, лежащую на полу в ванной. Тревога липкими лапами пробралась в душу и полупьяное сознание.

— Твою мать! – выругался я и направился к девушке.

Присел на корточки возле нее и похлопал по щекам, но она никак не отреагировала. Взяв хрупкое тело на руки, я снова почувствовал, как в груди стало тянуть, а осиновый кол будто воткнули глубже. Катя была очень бледной и такой холодной. Мне следовало сразу идти к ней в спальню, а не сидеть и не смотреть в экран ноутбука.

Я положил девушку на кровать, накрыл одеялом и, посмотрев в заплаканное лицо, набрал Марата, чтобы тот снова вызвал врача. Сейчас же.

Присел на край кровати и уперся локтями в колени, повернул голову и наблюдал за Катей немигающим взглядом несколько секунд. От мысли, что готов все простить, стало не по себе. Я не привык видеть ее такой слабой и разбитой. По сути, что девчонка видела в жизни? Росла любимым цветком под крылом матери и отца, пока пьяный отморозок, повернувшийся на вседозволенности и наркоте, не перечеркнул будущее порядочной семьи? А потом новый удар: сосунок Селиванов, посчитавший своим долгом бросить беременную девушку, когда ей была необходима помощь? Может, ей денег хотелось заработать на адвоката для отца? Опору обрести? Черти что… Я уже искал в своей голове причины, по которым ей понадобились эти грязные деньги? И нужны ли были на самом деле? Может, и не лгала она, а в самом деле влюбилась в меня? Если я не верил в любовь, это же не означало, что другие любить не умели?

Катя заворочалась и тихо застонала.          

Я поднялся на ноги, сходил в ванную комнату, налил в стакан воды и принес ей попить. Выглядела она плохо, но и я, наверное, не лучше. Всю душу она мне сегодня вытащила. И чувствую, это еще не конец.

Девушка слабо разлепила веки, сфокусировалась на мне замутненными глазами, поморщилась и схватилась руками за голову.

— Что ты здесь делаешь? – она натянула одеяло по самое горло и стала еще бледнее. – Уходи, пожалуйста. Не прикасайся ко мне, – тихо произнесла она. – Я не хочу…

— Успокойся. Тебе стало нехорошо. Я нашел тебя в ванной комнате на полу.

Катя приподняла одеяло, посмотрела на себя, затем снова сфокусировала глаза на мне. Я жестко поступил с ней утром, но чтобы трахать ее против воли, или когда она находится в бессознательном состоянии… Такое за гранью моего понимания.

— Я не помню, как вставала... В таком случае там бы и оставил. Уходи, и не забудь запереть дверь на замок. А лучше на два, и поставь у двери охрану, потому что я все равно сбегу от тебя. Как только будут силы. Отойди от меня, пожалуйста. От тебя пахнет алкоголем, мне нехорошо, – она позеленела и, зажав ладонью рот, принялась спешно выпутываться из одеяла.

Поднялась и, сильно шатаясь, направилась в ванну. Я последовал за ней, прислонился к дверному косяку и смотрел, как Катя склонилась над унитазом.

— Ты ела что-нибудь сегодня? – повернул голову в сторону окна, но поднос на подоконнике оказался нетронутым.

Она подняла лицо, вытерла рот рукой и посмотрела на меня слегка покрасневшими глазами. На губах появилось нечто вроде усмешки.

— Тебя действительно волнует поела ли я после всего, что ты сделал? – она осеклась, ведь ее снова начало тошнить. – Выйди! – бросила в меня уничтожающий взгляд. – Наверное, это реакция организма на тебя и твое присутствие.

— Сейчас приедет врач. Днем он диагностировал у тебя сотрясение. Через пару дней станет легче. Нужно лежать.

Катя ничего не ответила. Села на пол и прижалась спиной к стене, часто и глубоко дыша. Подняла пустые глаза и долго смотрела на меня с таким отчаянием, что внутри все переворачивалось и хотелось выть от безысходности. Наверное, в этот момент я понял, что мне плевать, к чему она там причастна. Если ее так ломало, значит, чувства были?