— Не так быстро, – остановил меня. Тяжесть в его глазах сменилась чем-то другим, отчего в груди стало больно. – Я же сейчас кончу, Катя, – я всхлипнула в протест и, наклонившись, впилась губами в его рот требовательным поцелуем.

Внезапная мысль, что после меня у него появится другая и она будет получать от него ласку, оказалась неприятной, ошеломительной и больно кольнула в сердце. Зачем я только думала об этом? Какая мне разница, сколько их будет после меня, с какой он останется навсегда?

Комната начала уменьшаться в размерах, я сильнее вжалась в его рот, ощутив, как приближаюсь к точке невозврата. Меня распирало изнутри от сильного и светлого чувства, еще никогда не переживала подобного. Легкость и тяжесть переплелись воедино, хотелось плакать от счастья. Твердый член пульсировал внутри, а я продолжала терзать влажные губы. Целовала мужчину, забыв обо всем на свете. Наверное, это было последствиями адреналина и пережитого стресса. У меня не было другого объяснения своему состоянию и тому, почему я была так сосредоточена на происходящем между нами в это мгновение.

— Когда ты такой ласковый, тебе хочется дарить нежность в ответ, – тихо прошептала, положив голову ему на плечо.

Вода в ванной набралась почти до краев, я потянулась рукой к смесителю и повернула его в сторону. В комнате из звуков осталось лишь наше шумное и частое дыхание. Спустя некоторое время Дима возобновил движение внутри меня, и второй оргазм лишил последних сил. Я даже не смогла удержать в руках мочалку и помыться. Родионов сам намылил меня и смыл пену водой, а потом вытащил из ванной. Закутал в полотенце, словно я была маленькая, нашкодившая девочка, и отнес в спальню, бережно положив на кровать.

Глаза закрывались сами собой, я чувствовала, как проваливалась в сон. Услышав его распоряжение Марату передать Татьяне указание принести ужин в спальню, уже собиралась воспротивиться этому, но поняла, что не могу пошевелить языком.

Родионов наклонился и сказал, что ему нужно в кабинет. Я знала, зачем она туда направлялся. Собирался посмотреть видео, зафиксированное камерами у бассейна. Возможно, я правильно сделала, что не сказала ему сразу о Насте… Пусть все увидит своими глазами: как она столкнула меня в воду и убежала.

После его ухода я свернулась клубочком на кровати и заснула. Грудь ломило и больно было глотать, а в голове стоял туман. Но главное, я была жива, хотя сегодняшний день мог стать последним в моей жизни...

Сон был поверхностным, снились кошмары, будто снова тону и переживаю это безумное чувство страха. Вскидываю руки, зову на помощь, но никто не приходит, а затем все погружается в темноту...

— Катя… Все хорошо. Это просто сон, – тихим голосом успокоил Дима, прижимая к себе.

В комнате было темно, но свет от фонарей, расположенных на улице, падал тенью на его лицо. Мужчина выглядел уставшим и снова был горячим, как печка. Под одеялом я была абсолютно голой, поэтому отчетливо чувствовала каждую выступающую мышцу на его теле и жар, исходящий от него. И даже твердый стояк, который, судя по всему, у него никогда не проходил?

Дима спустил штаны, под которыми, как и думала, не было белья, и я тут же ощутила твердость головки на внутренней стороне бедра. Он провел пальцами по моим складкам, проверяя готова ли я его принять, а затем перевернул меня на спину и расположился между ног, широко разведя их в стороны. Родионов редко брал меня сзади, за исключением того раза, когда сбежала с Таней в бар и выключила телефон. Ему было важно видеть лицо и глаза партнера?

Если до этой секунды еще могла ухватиться за тонкую нить реальности, то сейчас же мечтала только об одном, чтобы он как можно скорее заполнил меня собой. Я желала его и мне безумно нравился его запах. От этого желания напрочь вышибало мозги, когда он был таким ласковым. Мужчина вжался ртом в мои губы, грубо проник языком внутрь, и мы слились в страстном поцелуе.

Потянувшись к члену, я принялась гладить его ладонью, но почти тут же услышала рык над собой. Родионов убрал мои руки, завел их высоко над головой и вошел глубоким толчком. Я выгнулась под ним дугой от острых ощущений, а комната поплыла перед глазами. Сжав кулаки, я зашептала мужское имя, не переставая дрожать под ним, пока Дима наблюдал за мной своими черными глазами, продолжая вбиваться очередью сильных и быстрых толчков.

Он брал меня этой ночью несколько раз, и все разы были очень схожи по ощущениям, в которых я балансировала на грани. Уснула обессиленная и опустошенная, а проснулась от чувства распирания в мочевом. Резко села в кровати, не сразу сообразив, где нахожусь. Комнату заливал яркий, солнечный свет. Родионова рядом не было. Неужели все произошедшее между нами накануне мне только приснилось?

Дмитрий 

— Какого хрена ты творишь, Настя? Катя не умеет плавать, девушка могла утонуть, а на твоих руках осталась бы смерть человека.

Не знаю, как сдерживался, сохраняя невозмутимый тон и такое же выражение лица. В голове не укладывалось все, что увидел вчера на записях с видеокамер. Пришлось пересмотреть несколько раз, чтобы убедиться. Если бы не Татьяна, поднявшая шум, девчонка бы утонула.

— А мне плевать, ясно? Плевать на твоих любовниц: что они умеют, а что нет! Одной больше, одной меньше… Тебе ведь тоже плевать, что мой ребенок теперь сирота? – Настя бросала резкие слова, едва не плача. Даже встала с кресла и схватилась руками за край столешницы, дрожа всем телом.

Игорь давно был нашей общей, больной темой. Будь в моих возможностях воскресить этого засранца – сделал бы это, видя страдания и мучения сестры.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, – сжал ручку в кулаке с такой силой, что она сломалась. Я терял контроль, хотя обещал себе этого не делать.

Вчера отложил разговор с сестрой, потому что сгоряча мог наворотить дел ничуть не меньше, чем она. Даже подумать не мог, что Настя была способна на такую глупость. Она ведь всегда была рассудительной девочкой. Куда подевались ее мозги? Каждый наш разговор теперь сводился к одному: Настя отказывалась принимать смерть мужа, винила во всем меня, хотя я был виноват лишь в том, что вовремя не осадил Игоря. Своей самонадеянностью и любовью к риску он подставил многих людей.

— Ты едва человека не убила, ты это понимаешь? Сейчас Марат отвезет тебя в полицию, отдаст следователю вчерашние записи с видеокамер, и только Катя будет решать, пустить ли это дело в ход своим заявлением, получишь ли ты наказание или нет. Чего ты добиваешься, Настя? Разве тебя и ребенка кто-то трогает или обижает? Я все делаю ради твоей с Демидом безопасности!

Настя побагровела после моего заявления, но я и так слишком долго закрывал глаза на ее поведение. Жалел ее, входил в положение. Полагал, что затворничество и бунты – последствие психологической травмы от потери близкого человека. Только с течением времени поведение сестры усугублялось, а вчерашнее недоразумение стало последней каплей в чаше моего терпения. Я насильно отвезу ее к специалисту, чтобы вернуть к прежнему образу жизни и поставить поехавшие мозги на место.

— Я сказала Тане, что девчонка упала в бассейн. Что мне нужно было делать? Бросаться за ней следом? Кто она мне? Откуда я могла знать, что она не умеет плавать? – в голосе послышалась обида, но глаза стали не такими злыми.

Черт-те что творилось в этом доме в последнее время. И в голове сестры тоже.

— Я не желаю, чтобы ты и твои люди даже близко прикасались к Демиду! Мне достаточно того, что я Игоря потеряла, сына не хочу! А эта девка тянула к нему руки! Она причастна к покушению на твою жизнь! Как ты можешь доверять незнакомому человеку и оставлять ее в такой близости от себя, от нас с ребенком? Совсем заигрался в свои игры Дима, да? И еще меня вздумал сажать из-за нее?

Я устал объяснять Насте, что Игорь подставил не только себя, но и меня, и жену с ребенком, когда связался с нехорошими людьми, взял у них крупную сумму денег и лишился всего. Теперь я платил эти долги, оставленные им своей семье в наследство. Именно по этой причине настоял, чтобы Настя с сыном жили в моем доме, где всегда было полно охраны. Я не хотел, чтобы их похитили, а меня потом шантажировали. Назарову на проблемы дочери было давно плевать.