— Нет! Отпусти, – задыхаясь, прошептала она и уперлась маленькими кулаками мне в грудь. – Нет! – Катя попыталась спрыгнуть со стола, но я не позволил ей этого сделать.

Неужели так бунтовала из-за выдуманной партнерши на стороне?

— Катенок... – заблокировал ей путь отступления и посмотрел в глаза. – В чем дело?

— Мне не безразлично, если ты был с другой. Прошлой ночью ты не предохранялся… Пусть я не могу забеременеть, но это не значит, что готова рисковать своим здоровьем и безопасностью, пока ты… – снова запнулась, сильно волнуясь. Я погладил нежную кожу на ее щеке и расплылся в улыбке.

Столько искреннего волнения было в ее голосе. Не удивлюсь, если она репетировала речь прежде, чем вылить на меня этот сгусток эмоций. Я бы мог смерить ее холодным взглядом в ответ, и она бы все свои протесты похоронила глубоко внутри. Проблема в том, что я не хотел этого делать. Не хотел ломать в Кате эту наивность. Несмотря на всю грязь в ее жизни, девушка оставалась открытой миру. Может быть, поэтому я и верил в ее непричастность к тому покушению?

— Я не обладаю такой выдержкой, как у тебя, или броней, через которую чувства пробиться не могут, но и сделать ничего с собой не могу... Мне неприятны сейчас твои прикосновения, потому что я представляла тебя с другой, когда увидела, как ты уезжал поздно вечером. Мне не должно быть до этого дело, но… есть, – она прикрыла глаза и покачала головой.

Катя снова меня удивила. На этот раз честностью. Я внимательно смотрел в лицо девушки. Долго, пронзительно. Мне следовало сразу расставить все точки над «i», чтобы она не питала иллюзий на мой счет. Я не хотел привязываться сам и ей давать ложных надежд. Будущего между нами нет и навряд ли когда будет, ведь в мои планы не входила зависимость от чувств. Тем не менее я забрал ее к себе и медленно впускал в свою жизнь.

— Мне нравится секс с тобой. Нравится твоя отзывчивость. Ты не похожа на глупую девочку, должна понимать, чем заканчиваются связи с такими людьми, как я? Сейчас у меня нет никакой другой, я не заинтересован в этом, пока ты живешь в моем доме. Но наши отношения не продлятся долго...

Она молча смотрела на меня. Все поняла. Это я увидел по взгляду. Ей точно двадцать? Разве такие рассудительные бывают в ее возрасте?

Я притянул Катю ближе, провел губами по нежной коже на ее лице, чувствуя, что вся выдержка полетела к чертям, и впился в нее глубоким поцелуем. Руки нагло полезли под короткий топик и сжали упругую, большую грудь. Катя больше не сопротивлялась. Стянув с нее кусок тряпки, я губами захватил напряженный сосок, срывая глухие стоны из ее горла. Эта девочка творила что-то невообразимое с моей выдержкой и терпением. Я был не в том возрасте, чтобы напрочь терять голову, но меня тянуло к ней с безумной силой, не поддающейся контролю.

Оставив Катю сидеть на столешнице, я открыл морозильную камеру, достал форму со льдом и с помощью ножа извлек один замороженный кубик. Девушка закусила губу, наблюдая за моими движениями, не сразу сообразив, что я собираюсь делать. А мне безумно нравилось ее смущать. Когда коснулся ее кожи холодом, она громко охнула и затряслась, словно ее мучил озноб. Я обвел кубиком льда каждый сосок, наблюдая за реакцией девушки с такой жадностью, словно у меня до нее совсем не было женщин. Несвойственная нежность теплом растекалась по телу, когда она начинала отвечать и отключала мысли.

— Раздвинь их, – попросил, когда влажная дорожка двинулась на юг.

Катя неторопливо развела колени в стороны, а я коснулся холодом ее бугорка. Отдавала ли она себе отчет, как прекрасна была в этот момент? Ведь не планировал брать ее этой ночью, специально уехал из дома, но сейчас плевать хотел на свои запреты и установки. Нет их и не было рядом с ней. Я втянул в рот холодный сосок, продолжая играть на контрастах. Примерно, как она со мной, когда сначала бросала вызов, а потом со страстностью отвечала на мои ласки.

— Нравится? – Катя смотрела на меня затуманенными, пьяными глазами.

— Нет… – упрямо пробормотала она, а я улыбнулся, ожидая именно такой реакции.

Наблюдал за ней и ее раскрасневшимся лицом, поймав себя на мысли, что ничего лучше еще не видел в жизни. Удивительно, почему я изначально посчитал ее недостаточно сексуальной и красивой... Больничные стены и болезненный вид девушки в тот момент не позволили как следует рассмотреть этот алмаз?

Я вжался губами в ее рот с какой-то звериной жестокостью, отбросив кусок льда в раковину. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы не трахнуть ее прямо на этом столе. Но в таком случае мы бы разбудили домработницу, спавшую в комнате прислуги на этом же этаже.

— Обними меня за плечи, – велел не в силах сдерживать зашкалившее возбуждение и поднял девушку за ягодицы.

Полуголую и дрожащую, я отнес Катю в спальню. Весь мой план на завтрашний день полетел к чертям, потому что смог уйти от нее лишь под утро. Хотелось на неделю вперед отменить все совещания и встречи, сместить сроки поставки новой продукции и запуска продаж, лишь бы не вылезать из ее постели.

Катя

— Зачем мы приехали сюда? – я сжала в руках сумочку и посмотрела на вывеску клиники, специализирующейся на восстановлении и поддержании женского здоровья.

Мы же ехали к отцу... Марат зашел утром ко мне в комнату и сообщил об этом, попросив поторопиться со сборами. Поначалу подумала, что это розыгрыш. Мне уже давно отказывали в свидании с ним. Я предполагала, что причинной был сам отец. 

Мужчина протянул мне темную папку, даже не обернувшись в мою сторону. 

— Давай без лишних вопросов, Кать. Второй этаж, семнадцатый кабинет. Твой врач Каверина Инга Владимировна. В папке есть выписки из больницы после ранения и документы из роддома. Все имеющиеся вопросы будешь задавать Родионову и врачу, но не мне.

Тяжело вздохнув, я взяла папку из рук Марата. Бесполезно что-то выяснять у такого же подневольного, как и я. Выбравшись из машины, осмотрелась по сторонам. Недели две назад я бы уже придумывала план побега, возможно, спросила бы у какой-нибудь медсестры или сотрудника клиники о запасном выходе и сбежала, а сейчас… Понимала, что мне некуда идти. Куда бежать? Родионов меня везде найдет. Это всего лишь вопрос времени. Или бежать, чтобы добавить остроты в наши и без того непростые отношения? Я подумаю об этом, когда захочу себе новых проблем. 

Только я не понимала, зачем он организовал это обследование. Может, убедиться, что я и в самом деле была бесплодна? Или хотел удостовериться, что с моими анализами все в порядке, а я – чистая девочка без всякого венерического букета заболеваний? Не очень-то осмотрительно с его стороны после того, как незащищенный секс между нами уже был. Причем не один раз. 

Но в целом, его желание, чтобы меня обследовал врач, оказалось очень своевременным. Мне давно пора было посетить гинеколога и заняться своим женским здоровьем. И если предоставлялась такая возможность, то почему бы и нет? Те дни в роддоме я помнила, как в тумане, гнала все воспоминания подальше, да и сама бы не скоро пришла к врачу, оттягивая момент нашей встречи. 

Поднявшись на второй этаж, остановилась у двери в кабинет, испытывая замешательство. Родионов всех своих любовниц отправлял к этому врачу? И почему я снова думала о его женщинах? Мало мне было вчерашнего вечера? Я до сих пор корила себя за то, что выплеснула на него все свои эмоции. Не знаю, что на меня нашло. Выдержка – это точно не про меня. Впрочем, как и спокойствие. Вот и сейчас хотелось развернуться и бежать как можно дальше из этого места, потому что боялась затрагивать тему детей. Само понятие «контрацепция» в моем случае звучало, как насмешка.

С самого утра сердце в груди ныло из-за предстоящей встречи с отцом. Папу я не видела давно. И ничего не сказала ему о беременности, потому что не хотела тревожить. Чем бы он мне помог в тот момент? Лишь бы нервничал и изводил себя пустыми мыслями. Наверное, он думал, что я уехала из города, ведь он очень настаивал на этом в нашу последнюю встречу... Но куда было ехать в моем положении? К тому же свиданий с ним не разрешали долгое время, и мне казалось, что причина была именно в нем...