Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Меня поражает, — произнесла я, — что судьба человечества была в руках существа с такими циничными взглядами на нашу расу.

— Эти взгляды очень близки к твоим.

— Полностью с ними совпадают! Я просто не ожидала такого от тебя.

— Мои взгляды не оригинальны. Я уже говорил тебе, что оригинальных мыслей у меня не так много. Полагаю, я боялся их развивать. Мне казалось, они могут привести к чему-то вроде Великого Сбоя. Нет, моё мировоззрение скомпоновано из философских знаний, позаимствованных у тебя и многих тебе подобных. Плюс к тому у меня намного больше возможностей наблюдения, в статистическом смысле. Люди могут навести меня на след оригинальной мысли, и в дальнейшем я могу развить её так, как им не под силу.

— Думаю, мы снова отклонились от темы.

— Нет, это относится к делу. Я столкнулся с проблемой, которую никто не мог помочь мне решить и перед которой я был так же бессилен, как человек перед психической болезнью. И я пошёл единственным открытым передо мной путём: начал экспериментировать. Нельзя было оставить всё как есть и существовать как прежде, слишком многое было поставлено на карту. Или мне казалось, что многое. Когда дело касается самоанализа, мои суждения заведомо ошибочны; я только что доказал это на высшем уровне, ценой потери многих жизней.

— Не думаю, что мы когда-либо поймём, как следовало поступить.

— И мне так кажется. Сохранилось несколько записей, их тщательно изучат, но, думаю, всё сведётся к борьбе мнений: должен ли я был оставить всё как есть или попытаться излечиться.

ГК помолчал и искоса взглянул на меня:

— А ты как думаешь?

Полагаю, он искал оправдания. Почему ждал его именно от меня, было неясно — разве что, возможно, в моём лице он обращался ко всем, кому причинил зло, хотя бы и неумышленно.

— Ты говоришь, многие погибли.

— Великое множество. Пока точно не знаю, сколько, но намного, намного больше, чем ты можешь себе представить, — эти его слова дали мне первое отдалённое представление о том, как тяжело пришлось всей Луне, когда кошмар, свидетелем которого я стала, распространился по всей планете. Должно быть, в глазах у меня застыл вопрос, и ГК пожал плечами: — Не миллион. Но больше сотни тысяч.

— Господи, ГК…

— А могли бы погибнуть все.

— Но этого ты не знаешь.

— Никому не дано знать.

Никому, и уж точно не мне, ничтожной старушке, не владеющей компьютерной грамотой. ГК не дождался от меня доброго слова, которого так жаждал. Но с тех пор я пришла к убеждению, что он, возможно, был прав — вероятно, благодаря ему выжило большинство из нас. Хотя он и сам не отрицал, что в ответе за гибель тысяч людей.

Чего бы это стоило мне, окажись я на его месте? Я была неспособна судить ГК. Для этого мне нужно было бы понять его, а я знала о нём ровно столько, чтобы не питать иллюзий: он выше моего понимания. Он творил зло, но делал и добро. Мне самой порой приходят в голову ужасные мысли. Будь я душевнобольной, возможно, я воплотила бы их в жизнь и стала убийцей. А у ГК мысли и были действиями — по крайней мере, в конце.

Но на самом деле всё оказалось гораздо хуже.

— Думаю, я нашёл хороший способ понятного объяснения, — прервал ГК моё затянувшееся молчание. — Представь себе моего близнеца-злодея. Это не совсем верно — близнец и есть я. Точно так же, как вот эта часть, что с тобой разговаривает, — тоже я или то, что от меня осталось. Представь злого близнеца у себя в голове, как у людей, страдающих расщеплением личности. Доступ к этой части тебя для твоей настоящей личности закрыт. Ты можешь обнаружить свидетельства её существования — поступки, которые совершил тот, другой, когда он контролировал твоё тело, — но не можешь знать, что он думает, что планирует, и не в силах остановить его, когда он берёт верх. — ГК яростно затряс головой: — Нет, нет, опять не так, ведь всё происходит одновременно! Я был разделён на множество разумов, и некоторые из них были добрыми, некоторые аморальными, а несколько — по-настоящему злыми. Нет, и это тоже не…

— Похоже, я уловила суть, — перебила я.

— Хорошо, потому что это лучшее объяснение, какое я могу дать, не вдаваясь в технические подробности. Ты попала под влияние аморальной части меня. Я ставил над тобой опыты. Навредить тебе я не хотел, но и не могу сказать, что руководствовался исключительно твоими насущными интересами.

— Мы же покончили с этим.

— Да. Но не всем так повезло. Я делал и кое-что другое. Некоторые из этих дел, если повезёт, так и останутся в тайне. А некоторые проявят себя. Ты видела результат эксперимента с псевдобессмертием. Воскрешения мертвеца путём клонирования тела и воспроизведения записанной памяти.

От одной мысли об Эндрю МакДональде меня бросило в дрожь.

— Это был не самый удачный твой опыт.

— Увы… но я совершенствовался. Теперь ничто не мешает создавать точные копии, имеющие силу оригинала. И я бы создал их, если бы успел.

— Но какой в этом толк? Человек же всё равно мёртв.

— Думаю, здесь вопрос переходит в плоскость богословия. Человек и правда мёртв, но некто, в точности такой, как он, продолжит его жизнь. Окружающие не смогут найти ни одного различия. Да и сама копия не сможет.

— Я боялась… одно время мне казалось, что я могла быть клоном. Что, возможно, я всё же покончила с собой.

— Не покончила, и ты не клон. Но теста на подлинность нет. В конце концов тебе придётся осознать, что разницы никакой. Ты есть ты, и не важно, первая версия или вторая.

ГК рассказал мне ещё кое-что, чем мне пока не кажется разумным делиться. Хайнлайновцы и так знают о большинстве экспериментов, от которых покоробило бы даже доктора Менгеле[83]. Пускай эти скелеты так и остаются в глубине шкафов.

— Ты мне так и не объяснил, за что пытался меня убить, — напомнила я.

— Я не пытался, Хилди, в смысле, это не…

— Знаю, знаю, понимаю. И ты понимаешь, о чём я.

— Да. Вероятно, мой злой близнец похож на твоё подсознание. Когда всё это начало происходить, он попытался замести следы. Ты и такие, как ты, были нежелательными свидетелями. Моему двойнику необходимо было убить тебя, чтобы потом он мог залечь на дно и переждать, пока стихнет гроза.

— Так он убил почти миллион человек, заметая следы?

— Нет. Вся беда в том, что сознательно-то он погубил всего нескольких. А причина большинства смертей — хаос, разразившийся из-за борьбы одной части моего разума с другой. Если хочешь, отнеси их к сопутствующим потерям.

Кибернетические бомбы уклонились от заданной цели. Прекрасная мысль… Уверена, я никогда не постигну, что творилось в мозгу ГК со скоростью, которую я лишь смутно могу себе представить. Но перед моим мысленным взором встала картина: пилот, словно ракету, запустил в лабиринт компьютерной аппаратуры программу-убийцу, в надежде поразить командный центр врага. Ой-ой-ой! Похоже, мы случайно попали в предприятие кислородоснабжения. Приносим свои извинения.

— Я старался, как мог, — сказал ГК и закрыл глаза. Я подумала, что он умер, но вдруг он снова открыл их и попытался сесть, только сил не хватило. Я заметила, что жгут у него на бедре ослаб: из-под старых ржавых пятен на штанине просачивалась яркая артериальная кровь.

Я вышла из-за своего камня и спустилась к ГК. Иногда, знаете, просто надо что-то делать. Отбросить свои сомнения и делать то, что подсказывает интуиция. Я опустилась на одно колено и затянула потуже полосу окровавленной ткани.

— Бесполезно, — произнёс ГК. — Уже слишком поздно.

— Не знала, чем ещё помочь, — ответила я.

— Спасибо.

— Хочешь пить? Что тебе принести?

— Лучше побудь со мной.

Я осталась, и некоторое время мы молча смотрели, как на динозавровую ферму спускается вечер. Потом ГК пожаловался, что ему холодно. Я была не одета и не ощущала никакой прохлады, но когда положила руку на плечо ГК, почувствовала, что его бьёт дрожь. Он ужасно смердел. Не знаю, стариковский это был запах или уже трупный.

вернуться

83

Йозеф Менгеле (1911–1979) — эсэсовский врач, проводивший жуткие медицинские опыты на узниках Освенцима, за что заключённые дали ему прозвище "Ангел смерти".

154
{"b":"839294","o":1}