Гоша тоже спросил у папы. Но папа не успел ответить, за него ответила мама.
— Для экономии, — сказала мама. — У нас на всём экономят. Даже ванна и та сидячая. Это же додуматься нужно — сидячая ванна! Скоро уже начнут стоячие ванны делать.
Оля объяснила иначе:
— Папа говорит — потому, что раньше люди делились на богатых и бедных. Богатые ходили в дом по парадной лестнице, а бедные, прислуга всякая, чернь, как её называли, по чёрной.
Гоша хмуро поддакивал:
— Это и без папы твоего ясно.
Гуляя однажды в парке, они набрели на старый бревенчатый домик. У покосившегося крыльца шумела листвой большая замшелая берёза. Густые ветви покачивались над трухлявой крышей, словно сметали с избушки пыль. В косых рамах острыми углами торчали остатки выбитых стёкол.
— Прелесть какая! — обрадовалась Оля. — Наверное, тут жил лесник помещика Ланского. Помещик ездил на охоту и заходил к нему в гости.
— Ну да, — хмыкнул Гоша. — От того времени давно ничего не осталось.
— Почему не осталось? А деревья? Они знаешь сколько живут? Больше двухсот лет. Наверное, эту берёзу лесник специально у крыльца посадил. Построил дом и посадил тоненькую берёзку.
Нет, Гоша не разделял Олиных восторгов. Он смотрел на жизнь трезво. Что из того, что какой-то лесник посадил когда-то у своего дома берёзу? Посадил — и ладно.
Когда про лесную избушку узнал Денис, он отнёсся к ней по-своему. У него сразу родилась новая идея.
— Соображать нужно, — сказал он. — Отличное помещение для штаба. Теперь будем собираться не у дуба, а здесь.
После ссоры из-за чижика, который чуть не угодил Денису в лоб, ребята два дня толкались по магазинам. Денис решил, что «насквозь» быстрее всего можно увидеть продавцов. Недаром про них пишут столько фельетонов. Ходили в гастроном, в булочную и даже на Светлановский рынок. Тёрлись у прилавков и касс. Глазели во все глаза, но ничего не увидели. Продавцы упрямо никого не обвешивали и не обсчитывали.
А когда на рынке тётка, которая продавала груши, заподозрила Петю в недобрых намерениях и чуть не отправила в милицию, Петя заявил, что с него хватит.
Денис сказал:
— Ладно, опять разнюнился. Завтра обсудим обстановку. Сбор в штабе в двенадцать ноль-ноль. Есть новая идея.
— Пошёл ты со своими идеями! — заорал Петя. — Можете их без меня обсуждать.
Но на другой день в домик под берёзой Петя всё же явился.
В лесной избушке пахло землёй и пылью. В разбитые окна заглядывало солнце. Оно разлеглось горячими рыжими пятнами на полу между битым кирпичом и кусками штукатурки. Со стен свисали обрывки обоев. Под обоями желтели старые газеты. В углу накренилась полуразрушенная печь. Где-то за ней тянул тоскливую песенку сверчок.
Петя подтянул локтём штаны и признался:
— Я действительно не всегда правду говорю, и батю я обманываю и вообще. А вот вы, интересно, почему ни одного жулика не разглядели?
В избушке стало тихо. Только шумела под окнами берёза да верещал за печкой сверчок.
Первой нарушила молчание Оля.
— А что, — сказала она, — я тоже иногда обманываю. Совсем не хочу, а как-то так получается. Наверное, это у всех так получается.
— Ты за всех не расписывайся, — насупился Денис.
— А ты что, всегда только правду говоришь? — ехидно поинтересовался Петя.
— Всегда.
— Вот и врёшь.
— Нет, всегда.
— Гоша, а ты? — спросила Оля.
— Я? Я тоже всегда… правду говорю, — чуточку замялся Гоша.
— Идите вы! — закричал Петя. — Не бывает так!
— Бывает, — сказал Денис.
— Нет, не бывает, — расшумелся Петя. — Меня вчера батя как треснет по затылку, а я ору: «И не больно совсем!» А самому ещё как больно. Что, у вас не получается так, да?
— Меня по затылку не трескают, — заметил Денис.
Оля посмотрела на Петю:
— А за что он тебя?
— Так, — махнул рукой Петя, — ни за что.
И тут же снова закричал:
— Вот, пожалуйста, и опять соврал! Он меня потому, что я за картошкой не хотел идти.
От Петиного крика на потолке подрагивала доска. Петя прыгал по комнате и размахивал руками. Даже сверчок за печкой притих от шума, который поднялся в избушке.
Когда вдоволь наспорились, Денис перешёл к своей новой идее.
— Только это совершенно секретно, — предупредил он. — По магазинам мы просто так ходить больше не будем. Знаете, что такое ПГК? Это партийно-государственный контроль, который помогает милиции бороться с жуликами и тунеядцами. Мы создадим свою группу ПГК — группу пионерско-государственного контроля. Мы…
— Ой! — неожиданно вскрикнула Оля и прижала ко рту кончики пальцев.
За окном мелькнула мальчишечья физиономия.
— Он ведь всё слышал, — прошептала Оля.
— Кто?
— Не знаю.
— Догнать! — приказал Денис. — Догнать и привести сюда!
Нырнув под кусты, Гоша увидел спину удиравшего мальчишки.
— Стой! — крикнул Гоша. — Стой лучше!
Спина наддала ходу. Гоша помчался за ней. Оставалось совсем немного, всего лишь протянуть руку, когда мальчишка на полном ходу остановился. Гоша чуть не сшиб его с ног и в растерянности отступил.
На Гошу насмешливо смотрела пара зелёных глаз. Вывернутые ноздри сплющенного носа раздувались тяжело и часто.
— Яшка? — остолбенел Гоша.
— Он самый, — согласился Яшка. — Должок бежишь отдавать? Паинька. Люди, которые не врут, всегда должок возвращают. Двадцать семь копеечек за тобой.
— Двадцать шесть, — буркнул Гоша.
— А проценты?
— У меня всё равно с собой денег нет.
— Да? — удивился Яшка. — Чего же ты бежал? Или хотел сообщить, на каком кладбище место себе подготовил?
Он говорил сладеньким голосом и хищно щурил глаза. У Гоши противно посасывало в животе.
— Послушай, — серьёзно спросил вдруг Яшка, — ты что, действительно всегда только правду говоришь?
— Всегда, — уставясь на свои ботинки, пробурчал Гоша.
— Солнце всходит и заходит, — задумчиво сказал Яшка. — А я думал, ты трясогузка с чёлочкой. Катись к своим. Скажешь, не догнал. Ты бы меня и вправду не догнал, если бы я бежал по-настоящему.
Когда Гоша подходил к домику, он услышал, что Денис с Петей сцепились снова.
— Нужны мне твои жулики! — кричал Петя. — Глупости какие-то придумываешь, смешно даже.
Гоша опустился у двери на кирпичи и, стараясь не встретиться взглядом с Олей, устало проговорил:
— Удрал он. Не догнал я его.
Мороженое с орехами
Разбитая лесная дорога уходила в темноту. Изредка в просветы туч выглядывала луна, и её холодный свет серебрил лужи. Над избушкой причудливой тенью дремала старая берёза.
От каждого шороха Гоша вздрагивал и пугливо озирался. Чёрные силуэты кустов казались страшными чудовищами. Зябкая болотная сырость била по плечам ознобом.
Он ступил на крыльцо и замер. Под ногами скрипнули половицы. Где-то вдали жутко ухала ночная птица. За деревьями торопливо простучала электричка.
Помедлив, Гоша осторожно переступил порог и зажёг карманный фонарик.
Батарейка в фонаре была старая. Слабый луч света жёлтым пятном прыгнул по изодранным обоям и остановился у крайнего окна. Тут? Или вон там? А может, вообще не здесь? Может, зря он тащился в парк ночью?
Нет, не зря. Гоша не мог ошибиться. Всё совпадало. Яшка тогда проговорился потому, что не думал встретиться снова. А теперь Гоша сразу вспомнил про разговор на чёрной лестнице — про пять «Александров третьих» в железной коробке, про заброшенный домишко, про доску сбоку окна. С чего бы просто так Яшка пришёл к этой избушке и подслушивал под окном? Ясно, он приходил за своими монетами, которые собирает для какого-то дела.
И пусть, пожалуйста, собирает. У Гоши и в мыслях не было взять из коробочки хоть одну монету. Просто хотелось взглянуть на них.