— А не боишься, что я сейчас же вскрою тебя, заберу кольцо, а труп выброшу в ближайший мусорный контейнер?

— Уже нет, — осмеливаюсь сказать я. — Иначе тебе придется объясняться перед Львом Евгеньевичем, как так вышло, что какая-то нищая официантка влилась в вашу семью под видом твоей невесты и крутила тобой, как хотела.

— Ты мной не крутишь, — начал злиться Громов.

— Мы стоим перед торговым центром, чтобы купить мне долбаные духи.

Он толкает меня спиной к машине, прижимает и рычит сквозь зубы:

— Провоцируешь?!

— Ты все равно ничего мне не сделаешь. Ведь тогда правда всплывет наружу и ты навсегда лишишься права на империю своего отца.

Ладонями упершись в крышу машины, он звучно втягивает воздух ноздрями, а я тем временем замечаю притормаживающий неподалеку мотоцикл. В байкере тут же узнаю майора Беркутова. Пусть я видела его во мраке ночи. Пусть сейчас он в солнцезащитных очках. Но я его вслепую бы узнала, потому что впитала его образ, чтобы однажды, в самый подходящий момент, не упустить последний шанс.

Он тормозит, перекидывает ногу и, спрыгнув с байка, снимает очки.

Наши взгляды встречаются. Сцена моего морального линчевания вызывает на его лице тысячу вопросов, которые могут стоить жизни моей бабушки.

На голых рефлексах схватив Антона за ткань рубашки, дергаю на себя и прикасаюсь к его сжатому рту своими губами.

Контрольный… Прямо в башку…

От недостатка женского внимания я никогда не страдал. Всегда найдется потаскуха, готовая не только ошейником на мне обмотаться, но и колени содрать, работая шлюзом. Эта же мелкая зубастая сука одним невинным прикосновением, которое и поцелуем-то не назовешь, мозги перемешала.

— Какого..? — Оторвавшись от нее, слежу за испуганным взглядом.

Не оборачиваюсь. Я приучен сначала за пушку хвататься, а потом выяснять, что за тип у меня за спиной.

— Надо же — какая встреча!

Сраный майор. Как же без него-то! Выходит, не из-за намокших трусиков блондиночка ко мне без языка полезла.

Появление Беркута дает пинок из тачки Генриху. Я приподнимаю пятерню, как знак отбоя паники. Хотя булки у моих парней всегда сжимаются, когда этот поганый пес носом по ветру ведет.

— Майор! — приветливо улыбается блондиночка, опять раздразнивая меня своими ямочками на щеках.

Ее улыбка — нечто редкое, чаще вымученное и опасное, черт подери.

Хороша, актриска. Находчивая.

Обняв ее за шею, притягиваю к себе и оборачиваюсь к Беркуту.

— Следите за нами, майор?

— Чистая случайность. Мир тесен, — отвечает этот треклятый мусор. — Гуляете? — спрашивает уже конкретно у моей драгоценной невесты.

Чертовка не теряется. Плавясь в моих объятиях, улыбается Беркуту еще шире:

— За новым телефоном приехали. Я свой случайно разбила. Антоша пообещал купить последнюю модель…

Сильнее сжимаю ее шею. Не за наглость, а за смекалку. Будь она пацаном, со временем многого бы добилась. В наших кругах могла бы превзойти самого Льва Громова.

— Снова совпадение, — хмыкает Беркут. — Я как раз в салон связи. Пойдемте? — Жестом указывает на парадные двери.

— Мы здесь уже все обошли, — встреваю, пока блондиночка снова не утянула меня в лужу. — Ничего не понравилось.

— Ну, Анто-о-ош, — куксится она. — Мне тот красненький очень-очень понравился. Давай возьмем его?

— Мы все равно забыли дома паспорта! — Едва сдерживаюсь, чтобы не сломать ее тонкую пульсирующую шею.

— Ничего страшного, я выручу. Одолжу свой. — Беркут обдает меня чернотой своих орлиных глаз. — Вам же от меня нечего скрывать.

— Вот видишь, как нам повезло! — Блондиночка хлопает в ладоши, запрыгав на месте. Ловко выныривает из моих тисков, хватает за руку и тянет к дверям. — Пойдем, милый!

Трындец, повезло!

Стиснув челюсти, кивком велю Генриху глядеть в оба и бреду за самой хитрожопой, мать ее, официанткой в мире. Бог знает, где таких штампуют. Или она единственная в своем роде? Но не знал бы я, что она дочурка простой воспитки из бюджетного детсада, решил бы, что ее с детства учили людей истреблять. Слишком изворотливая.

Само собой, никакого красненького мобильника в салоне, на который тычет пальцем блондиночка, нет.

— Ого, уже продали?! — Ее брови забавно разлетаются в продолжении спектакля. — А давайте, мы вон тот синенький еще раз посмотрим! — Показывает ошалевшему продавцу. — И беленький. И черненький прихватите. А золотистого нет?

Беркут, собака, не верит. С интересом наблюдает за ней, только попкорна не хватает.

Блондиночка достает продавца расспросами, щупает, примеряет модели к уху, тапает по экранам, даже делает селфи, прижавшись своей щекой к моей.

— Вот этот! — Лихо указывает на самую дорогую модель в этом салоне. — И мне же сим-карту надо, помнишь, Антош? Из-за того придурка, который мне названивал на свидание звал?

С усмешкой Беркут достает свой паспорт из внутреннего кармана косухи, но не успевает подать для оформления. Вовремя влетевший в салон Демид швыряет на стойку мой паспорт. Молодец, пацан! Всегда говорил, что мои ребята — лучшие. Ринату своих еще дрессировать и дрессировать.

— Какие отзывчивые у вас друзья.

— Мы как братья, — уточняю, хлопнув Демида по плечу. — Давайте и сим-карту, — говорю продавцу.

Довольная собой блондиночка в нетерпении стучит пальчиками по стойке. Заметно подрагивает, делая вид, что пританцовывает в такт звучащей в центре музыки. Наверняка размышляет, каким боком теперь Беркуту знак подать.

— Какой красивый у вас номер, Катерина, — подмечает тот, взглядом сканируя ряд цифр. Кладет перед ней визитку и, жаля этим же взглядом меня, лыбится: — На всякий случай. Вдруг захотите на свадьбу пригласить. Обещаю ответить на звонок с первого гудка.

— Мы вас и так найдем. — Пальцем отодвигаю от нее визитку, забираю покупки и тяну блондиночку на выход.

Найдем и закопаем. Давно пора! Задолбал меня весь этот дешевый цирк.

— Торопитесь? — не унимается Беркут.

— Да, нас уже ждут в свадебном салоне. Или мир настолько тесен, что вы сегодня и туда планировали заскочить?

Майор усмехается, убирая свой паспорт с визиткой:

— Зачем мне жениться? Чтобы любить на одну женщину меньше?

— Что ж вы так категоричны, майор? — хихикает блондиночка. — Вот Антон после свадьбы, наоборот, сильнее меня любить будет. Правда, Антош?

— До смерти залюблю.

Девчонка ноготками впивается в мою руку. Других побочек от ее страха до пенсии не дождаться.

— Надеюсь получить звонок «до», — подытоживает Беркут, выходя из салона. — Уверен, на свадебном платье ваш жених тоже не поскупится.

Как только майор исчезает из поля зрения, блондиночка отталкивается от меня, плюется и усердно вытирает рот тыльной стороной ладони.

— Еще раз поцелуешь меня, и клянусь — я нажму кнопку сливного бачка в самый ответственный момент! — набрасывается на меня.

Демид сливается со стеклянной дверью. Всегда шарахается от семейных разборок. Продавец застывает за стойкой, окончательно задумавшись о смене работы. По существу, я и сам слегонца охреневаю. Единственное, что могу выдать, это два слова:

— ЧТО, БЛЯДЬ?!

Первое — еще ни одна кукла не воротила нос от моих поцелуев. И второе — не я ее целовал, а она меня!

Верткая плутовка. С такой все нервные клетки за год жизни еще нервнее станут.

— Тащи-ка сюда свою сладкую упругую жопку! — Тяну ее из торгового центра и зашвыриваю в тачку. — Хрен тебе, а не новенький телефон! Я таких бестий, как ты, насквозь вижу.

Потирая сдавленный моими пальцами локоть, косится на меня, как на стервятника, и молча хренами кроет. Я вытрясаю нашу покупку на асфальт и с треском раздавливаю подошвой туфли. Размазываю, стираю в порошок. Вместе с ее нелепыми розовыми мечтами.

— Мне твою душонку даже обнажать не надо, чтобы сообразить, какую игру ты затеяла. Только ты не учла, Рина, что ты всего лишь пешка. — Завалившись на сиденье рядом с этой мелкой засранкой, велю Генриху: — Трогай!