Пока голова занималась ленивыми от сытного завтрака мыслями, тело разбирало ингредиенты, полученные с птиц: я сортировал перья на те, что пойдут на оперенье и те, что пойдут на хозяйственные нужды; сортировал кости, выбирал пригодные для игл и шил, для рыболовных крючков, для наконечников стрел. В натуральном хозяйстве лишних ингредиентов не бывает. Закончив с ингредиентами, я уже понимал, что поход в горы дело решенное, поэтому потихоньку начал сборы.

К охотничьему набору я добавил в рюкзак жареную птицу, завёрнутую в листья лопуха, кувшин воды и все мелкие горшки. В один из горшков загрузил свои запасы трута. Взял лучок со сверлом и подставкой. Лук закрепил на спине, а в руках решил нести рогатину. Еще я привязал к поясу верёвочную петлю и всунул в нее булаву, за счет своей каплевидной формы она не проваливалась, а за счет того, что основной вес оказался вверху — не била по ногам; как я сразу не догадался о таком ее размещении?

Я поселился в месте схождения белой и синей горных гряд, они сливались в единую серебристую гряду и тянулись черте знает на сколько пока не упирались, предположительно, в циклопическую коричневую гору с плоской вершиной. Над моим местоположением, в направлении примерно на юго-восток, километрах в тридцати-сорока, возвышалась ближайшая от меня серебристая вершина. Остальные, те, что виделись в белых и синих горах были намного дальше.

Тридцать километров — не так уж далеко: если брать энциклопедическую скорость пешехода в пять километров в час, то горы я достигну через шесть часов. Однако энциклопедические знания всегда оторваны от реальности и не учитывают детали, нюансы и прочие мелочи. А в них как известно дьявол. По факту средняя скорость пешехода не больше двух километров в час, чтоб двигаться со скоростью пять километром это надо чуть ли не бежать, и долго такого темпа не выдержать. А если учитывать, что в горах местность ну прям пересеченая-припересеченая, отягощенная преградами, скалами, подъёмами, спусками и прочими радостями, то реальная моя скорость хорошо если составит километр в час. Так что на поход туда и обратно уйдет не менее трех дней.

Исходя из этого я взял с собой еды по максимуму, и сушеных грибов набрал, и ранеток, и ягод с орехами, и, естественно, остатки мяса. Затем я задался поиском соли и серы, в надежде что нейросеть подхватит мое начинание, и начнет квест с туториалом. А что, воду же она помогла мне найти? Чем соль хуже?

Нейросеть, кажется, была того же мнения, поэтому в интерфейсе расширенной реальности опять стали появляться зеленые пятна-маркеры, путеводные крошки, по которым я и отправился в соседнюю локацию.

Довольно удобный подъем в горы начинался справа от Каменки. Сначала шел пологий склон, потом он перешел во что-то вроде ущелья, которое вывело меня к крутым скалам. Местность неуклонно повышалась, где-то круче, где-то положе. Сеть выискивала наиболее пологие и удобные участки, но иногда приходилось взбираться и подтягиваться на откосы. Откровенно отвесных скал мы умудрялись избегать, вероятно, нейросеть учитывала возможности моей не особо подходящей для скалолазания экипировки.

Растительности было мало, деревья в основном попадались одинокие, трава росла пучками и не всегда было понятно трава это или мох. В небе пару раз замечал черный силуэт какой-то местной птицы — ага, ну как же в горах без орлов, но он кружился слишком высоко чтоб я мог разобрать детали. Также обнаружил стада странных горных коз. Всегда поражался этим животным — как они умудрялись имея копыта так ловко передвигаться и скакать по отвесным склонам? Я даже пожалел, что нет фотоаппарата или камеры. Собственно их появление и не предвиделось в ближайшем будущем, поэтому я решил пробовать развивать собственную память, стараясь запоминать пейзажи и интересные моменты как можно с большим количеством деталей. Странность этих коз заключалась не столько в их удивительной способности передвигаться по вертикальным поверхностям, сколько в способе преодолевать поверхности горизонтальные — они сворачивались клубком и катились словно причудливые колеса.

Хищники пока не попадались, сидят, поди, тихо в засадах, ждут подходящего момента чтоб наброситься на меня…

Солнце уже клонилось к горизонту, когда я выбрался к альпийским лугам. Не уверен, что они альпийские, но судя по обширным заросшим травой пространствам — точно луга. Поднимался я преимущественно на восток, солнце светило с запада. Оно огромным оранжевым диском висело над кромкой леса. Лес простилался на запад и север и хоть сейчас я мог обозреть пространство на более далекое расстояние чем давеча с сосны, но края его так и не заметил. Как не заметил крупных водных артерий или признаков городов. Огромная коричневая гора на юге теперь выглядела еще более величественной и высокой. Все-таки я все больше убеждался что это именно исполинская гора, а не горный массив. Золотая игла все также попирала космос, но теперь в оранжевом закатном освящении выглядела особенно ярко. Несмотря на то, что сумерки еще не сгустились, над ее вершиной уже виднелась одинокая яркая звезда.

Восточная белая гряда теперь словно нависала надо мной, полагаю из-за нее завтра я не увижу солнца вплоть до обеда. По ощущениям я был в пути уже часов шесть и отмотал километров десять-двенадцать от своего логова. Альпийские луга расстилались неровными коврами, постепенно повышаясь и местами упираясь в скалы. До ближайших скал было километра два. Попробую дойти до них и продолжить подъем. Всего в пути планирую провести пару дней, а если найду пропитание, то дольше.

Я устроил себе небольшой привал, и пока изучал местность и размышлял, не преминул подкрепиться последней птицей. Время было вечернее, поэтому пора задуматься о ночлеге, и конкретно о костре. Поэтому продвигаясь дальше я начал собирать сушняк и обламывать часть ветвей у попадающих на пути деревьев. По лугу идти было проще, чем по скалистым склонам, поэтому расстояние до ближайших скал я преодолел почти аккурат с наступлением темноты. В темноте двигаться было опасно, если подверну ногу или упаду в ущелье, то спасательный вертолет не прилетит. Рассчитывать не на кого, поэтому я был собран и осторожен по максимуму. Разведя костер, я поставил вариться в горшочке грибы с корнеплодами. Половину схлебал сейчас остальное оставил на завтрак, улегся ногами к костру, укутался в вывернутую накидку и с блаженством в получивших наконец-то роздых ногах отправился ко сну. Сквозь дрёму я успел заметить редкие росчерки падающих метеоров и восхождение огромной луны. В горах она казалась раза в два крупнее чем в лесу, и сквозь сон мне даже начали мерещиться на ней облака…

Сон имел «сени», но на этот раз в них пульсировала только одна точка, бело-голубая. За неимением альтернатив я уцепился ставшей привычной в этом состоянии полусна рукой на нее и унесся в очередное сновидение.

На этот раз я очутился в горах. В самых необычных горах, которые только можно себе вообразить. Выглядело это так, словно вытянутый цилиндрический каменный «пояс» скрутили в сложную ветвящуюся систему, состоящую из множества пересекающихся в пространстве геометрически-неравномерных элементов. «Шнур» изгибался в различных направлениях, образуя петли, арки, спуски, подъемы и площадки. При этом он ветвился и разделялся на множество рукавов, хаотично расширялся и сужался. Эта трехмерная каменная вязь выглядела столь неправдоподобно, что просто не могла существовать в евклидовом пространстве.

При этом вся конструкция, или вернее — тот участок, на котором я находился, возвышался над поверхностью земли километров на десять-двадцать. Некоторые участки конструкции спускались к земле, подернутой пеленой тумана, а некоторые поднимались к небесам, сдобренным крупными, с грецкий орех, звездами и огромным узким серпом месяца с загнутыми вверх рогами. Сами небеса были светло-голубые у земли, вернее — на горизонте, и непроглядно черные в вышине.