Левинсон ненавидел таких женщин как Далия: строптивых и умеющих сказать едкое словечко. Тем не менее, они вызывали в нем интерес и жаркое желание обладать такой редкостью. Именно такую женщину было сложно подчинить. Эрик улыбался, когда понял, что если от нее откажется Альмод, то она достанется ему.

— Мы еще все увидим твое унижение! И ты престанешь предо мной на коленях моля о помощи — рассмеялся воин, выстраивая в своей голове картину будущего.

Крестьянке не нравился Эрик. Он вызывал у нее чувство неприязни и ничего кроме. Такие мужчины, как рыжебородый, чувствуют свою силу только, когда унижают того, кто слабее. Она, как любая женщина видела этот взгляд и понимала, что, такой как он, может прийти за ней.

Далия боялась каждого из них, только не показывала вида:

— конунг страшил ее своей властью и силой;

— Рагнара с его неизведанными поступками, ведь он был в них совершенно свободен и делал то, о чем она не могла помыслить;

— Эрика она боялась из-за того, что чувствовала, что будет, если он останется с ней наедине. От него исходила явная угроза;

— остальные воины были умельцами, которые отнимали жизни.

Далия знала, чтобы выжить в таких местах, как это не получится вести светскую беседу, и всегда будут те, кто встанет и возьмет в руки меч.

Нежные лучи солнца ласково касались кожи Далии. Она уже проснулась, но не открывала глаза. Наслаждаясь спокойствием утра, девушка не хотела прерывать эти волшебные минуты. Странное беспокойство вдруг охватило ее. Почувствовав неладное, Далия резко распахнула глаза. Вокруг было очень тихо. Эта тишина была пронзительной и по неведомой причине зарождала в ней опасение. Сердце подсказывало, что что-то изменилось со вчерашнего вечера.

Вскочив, она увидела, что место, где лежал юноша опустело. Выбежав на улицу в одном льняном платье, она осмотрелась по сторонам. Резкий порыв пронзающего ветра заставил ее ощутить всю его силу. Она не предала этому значения, так как вдали увидела Рагнара. Среди других воинов, стоял он и разъяснял план, по которому они должны были сократить путь домой.

Увидев ее, он ничего не предпринял и продолжил разговор с воинами. Выражения их лиц были серьезными. Каждый воин поочередно вносил какие-то предложения и указывал пальцем на бумагу, которая была в руке Рагнара. С такого расстояния Далие было сложно понять, о чем они говорят, но было ясно одно, что есть какая-то сложность. Скорее всего, она была из-за того, что они ощутимо задержались. Девушка ничего не смыслила в походах и вылазках на такие дальние расстояния, но она поняла, что наслаждается свободой недолго. Это осознание волновало ее изнутри и мысли звоном отбивали: что сделать и как поступить, чтобы выбраться живой и не попасть к конунгу. Перед тем, как решиться на второй побег — она долго выверяла и подбирала варианты. Она видела местность и понимала, что, ее выбор не так велик. Они находились на холме, который был скрыт от глаз и находился далеко от основной тропы, что ведет вдаль и открывает их для врага. Место подходило для пережидания ночей, но надолго оставаться тут было нельзя.

Несколько воинов прошли мимо Далии. Они посмотрели на нее. Их лица выражали негодование, казалось, что они не понимали, как такая хрупкая девушка может стоять на холоде в одном платье. Однако думали они об этом недолго, так как быстро вернулись к более волнующему их разговору.

— Задержаться в пути не такая уж и проблема — говорил один из них.

— Да, в походе могут быть разные исходы и конунг готов к таким вестям — подхватил другой.

— Но эти воины, что напали на нас ранее. Они могут привести с собой большее количество людей. Надо убираться из этого места, иначе тут нас и встретят боги.

— Благословение богов в том, что они не сделали это и не пришли — раздался нервный смешок.

— Неужели ты струсил? — с издевкой спросил другой.

— Нет. Я воин, как я могу трусить? Да и я верю своим богам и в свои силы. Разве этого недостаточно? — успокоил его второй.

— Но поторопиться стоит — спокойно сказал воин.

— Да. Медлить нельзя. Хорошо, что хворь отступила …

Воины завернули в сторону места, в котором находились лошади. Их разговор уже не было слышно. Далия стала разогревать свои плечи, наконец, почувствовав холод.

«Я думала, что наша беда в том, что мы долго в пути» — подумала девушка и поторопилась в укрытие.

Мысли не давали ей покоя. Далия понимала, что если решится на побег, то может попасть в руки разбойников и совершенно понятно, как они с ней поступят. Смерть настигнет ее вскоре после всех унижений.

«Бежать хоть куда, главное убежать» — такой вариант ей не подходил. Она стала все обдумывать, понимая, что подгадать риски не может.

Девушка села в самую отдаленную часть шалаша, точно пытаясь раствориться в этом мгновении и исчезнуть без следа. Она зажмурила глаза и поняла, что не сможет совершить побег. Ее руки дрожали. Далия плакала от собственного бессилия. Слезы ее не слушались. Всякий раз, когда она стирала их со своего лица, подступали новые.

Лицо ее было красным, а глаза заплаканными. Девушка чувствовала как ее грудная клетка «сгорает изнутри». Она не только понимала свое положение, но и ощущала всю ту боль, что оно приносило. Крестьянка боялась правителя, боялась разбойников, боялась смерти. Она не могла поверить, что ничего не испытывает, кроме отчетливого чувства страха, который охватил ее без остатка. Цепенея от мысли, что она осталась совершенно одна, ей было сложно держать свои эмоции под контролем. Она считала себя сильной девушкой и всегда чувствовала в себе устойчивость к жизненным невзгодам, но сейчас, как никогда прежде ей было грустно осознавать, что о ней некому позаботиться и встать на ее защиту. Некая нагота перед миром, что агрессивен и так воинственен — чувство далеко не одно из самых приятных.

Воспоминания из прошлого врезались в ее мысли, нанося точные раны, которые вырывалась во внутренний крик. Вопль был протяжный и раздирающий. Она закрыла свой рот руками, боясь, что может привлечь внимание. Одиночные всхлипы от наплыва чувств были искренними, пожалуй, самыми четными из всего того, что она ранее переживала. Смирение приходило не сразу, но она убедилась в том, что является трусихой и что не хочет подвергать себя излишней опасности.

Ее плач, сдавленный опасениями, не приносил облегчения, а лишь вгонял ее в еще большее состояние подавленности и неизвестности. Она едва дышала. Сил хватало лишь на то, чтобы удержать свое тело в положении сидя. Ноги начинали неметь, и мелкая дрожь окутывала мышцы, проникая все глубже. Возможно, причиной такого самочувствия была не только усталость, но и холод. Она потратила много сил на восстановление Рагнара. Внутренние ее резервы были опустошены до основания. Далия окончательно поняла, что истощена, когда посмотрела на свои руки: их четкие линии становились размытыми. Причиной уже были не слезы, ведь она выплакала их все. Сейчас она сидела спокойно. Ее дыхание было ровным и размеренным. Всплеск эмоций вызвал новое чувство. После такого наплыва девушка почувствовала необыкновенное спокойствие. Ничего ее не приводило в замешательство, ничто не трогало ее сердце.

— Я смотрю, ты вся продрогла — раздался голос в воздухе, что вернул ее в реальность.

Она посмотрела на юношу, что протянул ей накидку из шкуры, крепко связанную веревками. Выражение его лица было спокойным и миролюбивым. Это был Рагнар.

— Вы спасли мне жизнь — я не могу оставаться должным Вам — он отвернулся от нее, стараясь не смотреть на ее заплаканное лицо.

— Я и подвергла Вас опасности — быстро, точно не осознанно, прошептала она и вырвала накидку, до конца не понимая, что происходит.

— Мое решение было Вас спасти. Мне за него и отвечать — он сухо проговорил это.