Мира переступила с ноги на ногу, заправила волосы под воротник.

– Значит, друг.

– Хороший приятель.

– С привилегиями.

– Точно.

– Он такой…

– Старый для меня, знаю…

– Нет, я хотела сказать… Серьёзный. Угрожающий. И весь…

Заговорщицкий тон подруги заставил Грейс улыбнуться. Мира последовала её примеру.

– Весь такой… внушительный.

– Авантажный?

– Авантажный.

– И солидный.

Это была их локальная штука, она всегда сглаживала острые углы. В газете, где когда-то подрабатывала Грейс, выдвигались смехотворные требования к материалу. Если статья написана без десятка красочных эпитетов, её не принимали в печать, а журналисту за «сухое изложение», как местные редакторы это называли, делали выговор. Позже работа на ту газету стала лучшим приколом, в котором Грейс довелось поучаствовать. А связанные с этим байки веселили до сих пор.

– У нас экзамен через десять минут.

– Да-да. Идём. Увидимся после за кофе?

– Уже есть планы. А завтра я улетаю к родителям.

– Маякни, как вернёшься, – победив непреклонную машину, Грейс наконец-то всунула в купюроприёмник деньги.

***

Домой Мира ехала с ветерком, под громкие басы магнитолы и подпевала:

– Две дурочки из трейлерного парка нарезают круги, нарезают круги! Угадайте, кто вернулся. Кто вернулся снова. Шейди вернулся, расскажи об этом другу. Угадайте, кто вернулся. Угадайте, кто вернулся5.

Впереди ждали соблазнительные выходные. Свобода! Отличное настроение захватывало дух. Такое огромное, что им хотелось поделиться.

Мира подобрала валяющийся на пассажирском сидении телефон и открыла диалог сообщений.

Мира: «Я закончила немного раньше. Тест оказался лёгким».

Теодор: «Горжусь тобой».

Мира: «И я направляюсь домой. Заберу вещи и сразу к тебе».

Теодор: «Ты должна была дождаться меня, Мира».

Мира: «Ничего не поделаешь».

Теодор: «Ты постоянно нарушаешь мои планы».

Мира: «Так бывает. Иногда мир перестаёт вращаться вокруг ваших желаний, мистер Вермеер».

Мира: «Всё в порядке. Я сильная женщина и сумею самостоятельно уложить чемодан в багажник».

Теодор: «Не сомневаюсь. Но моё желание заботиться – не есть доминирование над твоей силой».

Мира: «Как завернул».

Мира: «Надо что-то привезти?»

Теодор: «Только себя».

Мира: «Ладно, я почти приехала домой. Уже возле шланблаунда».

Теодор: «Шланблаунда? Занятно».

Мира: «Опечатка».

Теодор: «Шланблаунд. Какая прелесть».

Мира: …

Теодор: «Какой нетривиальный неологизм».

Мира: «Ну хватит!»

Теодор: «Вы гениальны, редактор».

Мира: «Ты закончил?»

Теодор: «Официант, принесите моей даме бокал Шланблаунда 1876 года».

Мира: «Ты ужасен! Возвращаешь должок за все мои поддёвки?»

Теодор: «Лишь пленён твоими авторскими новообразованиями».

Мира: «Просто опечатка, я же за рулём».

Теодор: «Тогда почему ты пользуешься телефоном? Ты представляешь собой угрозу на дороге. Для себя в том числе».

Мира: «Справедливо. Всё. Скоро буду».

***

Едва Мира переступила порог, Теодор сгрёб её в объятия, точно она ничего не весила. Мира еле дотягивалась носочками до пола.

– Откуда в тебе столько сил? – пробурчала она, почти втиснутая в чужое тело.

Он расстегнул её пальто. Губы коснулись шеи, чувствительного места за ухом.

– Теодор…

– М?

– Потерпи пару минут.

– Это просто поцелуй.

– Знаю я эти самые «просто».

Из глубины соседней комнаты доносилась фортепианная музыка. Теодор стал покачиваться в медленном темпе, увлекая Миру в подобие танца. Никогда прежде она не слышала этой мелодии. Может, это игра Теодора? Стал бы он включать своё исполнение? Считают ли музыканты подобное самолюбованием? Мире хотелось спросить. Как и массу всего другого. Но она поступилась своим любопытством. Тема для Теодора болезненна, связана с прошлым. К тому же его музыкальное образование – вещь, в которую не поверишь, пока не убедишься в ней воочию. Именно поэтому Мира легко игнорировала этот факт его жизни.

Теодор сделал последний поворот и выпустил Миру из рук.

– Спасибо, что приехала. Твоё пальто, – он забрал её верхнюю одежду и отправил в шкаф. – У меня для тебя кое-что есть, – встав у Миры за спиной, Теодор осторожно повёл её дальше по гостиной. – Закрой глаза.

Мира послушалась.

– Не пугайся.

Глаза Миры тут же распахнулись.

– Я уже. В чём дело?

Теодор отодвинул носом её волосы и склонился к уху.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

– Тогда выполни мою просьбу. Закрой глаза. Идём.

Он управлял её шагами, придерживая Миру за талию. Они шли вечность.

– Теодор?

– Я здесь.

– Что там такого?

– Ничего страшного.

– Тогда почему меня это должно напугать?

– Терпение!

Наконец, они остановились.

– Можешь смотреть.

Мира открыла глаза. На столе перед ней возвышалась ваза с цветами. На этот раз белыми.

– Поздравляю со сдачей экзамена.

– Букет? – облегчённо выпалила Мира. – Это ты хотел показать?

– И мне следовало тебя подготовить. В прошлый раз ты так испугалась…

– И сейчас! Ты меня чуть до слёз не довёл своими загадками.

– Как мне загладить вину? – ухмылка змеилась на его губах.

Миру вдруг озарило.

– Ты купил цветы, чтобы организовать шутку? Серьёзно? Растёшь!

– Шутку? – его брови дёрнулись. – Почему ты не умеешь принимать подарки? Они делают тебя обязанной?

– Я умею. Я так умею, что это другие чувствуют себя обязанными!

Силясь не закатить глаза, Мира посмотрела на цветы.

– Хорошо, ты права. Отчасти я хотел подшутить над тобой, – признался Теодор.

– Что это ты расшутился сегодня?

– Хорошее настроение.

– Да?

– Ты ведь здесь.

Спрятав лицо за волосами, Мира снова отвернулась к розам. Её уже штормило от испытанных эмоций.

– Опять без шипов.

– Опять критикуешь.

Внутри что-то тревожно ворочалось. Всё время, пока Мира была занята экзаменами, они с Теодором ждали часа вновь посвятить себя друг другу. И вот они наедине. У них есть всё время на свете, но неясно, что теперь делать с этим. Во всяком случае, не знала Мира.

– Жаль, у меня нет возможности на них долго любоваться. Завтра я улетаю.

Теодора очаровало капризное замечание. Немного поразмыслив, он сказал:

– Я что-нибудь придумаю.

***

После ужина Мира бродила мимо стеллажа с книгами. Теодор ненавязчиво следовал за ней. Он скучал по Мире и вёл себя соответственно своим чувствам. Вот только Мира не находила места, куда примкнуть. Душа была неуютно стянута, перекручена.

Теодор наблюдал, как она по второму кругу перебирала пальцами корешки книг.

– Хочешь заглянуть поближе? – одной рукой придерживая Миру за талию, он отодвинул в сторону створку шкафа. Внутри обнаружились стопки корреспонденции и шахматная доска. Мира аккуратно достала её.

– Сыграем?

– Почту за честь, – Теодор заметно оживился.

– Только я плоха в этом.

– Мне до гроссмейстера тоже далеко, но ради забавы – почему нет? Грех придаваться унынию, когда есть другие грехи!

Играть в шахматы они устроились прямо на ковре гостиной.

Теодор себя недооценил. Либо заявлением о неопытности намеренно усыпил бдительность соперника. Играл он отлично. Не только успел разгромить Миру в пух и прах, но и подсказывать ей. Занятый советами, собственные фигуры он двигал без стратегии. Впрочем, этого и не требовалось для его победы.

– Ты даже не посмотрел, как я походила! – Мира категорично скрестила руки на груди.

– Я и так знал, как ты походишь.

– Вот как с тобой играть? Ты меня унижаешь!

– Мои слова касались расклада на доске. А не твоих решений. И уж точно не твоих интеллектуальных способностей.

Мира поменяла позу, сев по-турецки.