— Все мы дети божие, — епископ положил руку ей на плечо, а сам скомандовал своим рыцарям и остальной страже:

— Брать живьем!

Его голос был таким громким, что женщина даже захотела встать, но оказавшееся крепкой, хватка епископа не дала ей этого сделать, ее же товарищи в темно-зеленых плащах, глядя на свою предводительницу даже не шелохнулись.

— Ну что вы, мое дитя, не надо, стражники все сделают сами! — успокоил женщину епископ и предложив ей свою руку аккуратно подняв с земли, глядя в ее, на мгновение, испугавшееся голубые глаза.

— Вы, наверное, очень устали? Я думаю, что его высочеству герцогу, сейчас хватает других забот, а я непременно готов слушать всю ночь, о ходе нашей победоносной войны до самого утра.

— Ваше святейшество! — за ее спиной рыцари уже скрутили старика Гарри и потащили его по улице в сторону храма. Остальная стража осторожно переворачивала трупы, ища среди них других раненых. Вот уже подъехала повозка и люди начали грузить мертвые тела прямо на нее, освобождая ворота, чтобы потом их закрыть. Новые лучники сбрасывали тела своих товарищей вниз и занимали их места, глядя как далеко-далеко за полоской леса догорает сигнальный огонь. Горожане постепенно сбегались посмотреть на то что случилось у восточных ворот. Кто-то плакал, кто-то кричал от ужаса, толпа зевак становилась все больше и больше. Епископ вел свою спутницу за руку, изредка озираясь, наблюдая как группа в темно-зеленых плащах, взяв лошадей под уздцы, последовала за своей госпожой.

— Как же хорошо, что хоть кто из нападавших остался жив, нам непременно нужно будет его допросить! Слава богу ваш неожиданный приезд, помог справиться нашей глупой страже с этими проклятыми лазутчиками Ордена, будь он не ладен!

— Мы зажги сигнальный костер, враг уже очень близко! Мне непременно нужно попасть к герцогу! — женщина остановилась, изображая на своем юном, будто вытесанном из белого камня, лице нужду.

— Ну что вы так переживаете. Я же сказал, что герцог сейчас очень занят. Я обо всем, что вас сейчас гложет, вы можете рассказать мне! Кто как не наместник нашего бога на этой бренной земле, не сможет помочь Маркизе… — епископ снова улыбнулся, переведя взгляд на своих рыцарей и дав им жестом понять, что они больше не нужны.

— Ваши рыцари могут последовать вслед за моей охранной, думаю вы понимаете, что лишние уши нам сейчас не нужны!? — епископ наблюдал за тем, как эта, совсем еще молодая женщина отдает своим подчинённым приказы, и заинтересовался их броней. Ведь абсолютно все доспехи были будто изрублены топором, каким-то чудом не задевшим и не убившим тех, кто носил теперь их. Маркиза будто перехватила взгляд епископа и тихо проговорила:

— На самом деле все очень плохо… — продолжив еще тише:

«— Гораздо хуже, чем вам доносят ваши шпионы!»

— Давайте лучше уйдем с улицы… — епископ хмуро посмотрел прямо в глаза Маркизе, толкнув дверь храма перед собой, продолжив:

— Лучше расскажите мне откуда вы знаете нашего коменданта Трюдо?

Толпа зевак медленно расходилась, стража оттеснила ее подальше от сторожки и восточных ворот. Лучники продолжали складывать тела на телеги и наконец-то освободив ворота, закрыли их. Народ расходился, страх и сомнения начал закрадываться в их сердца, деля место наедине с верой и голодом.

Франко выглянул из темной подворотни, провожая взглядом женщину и епископа, мысленно ненавидя себя за то, что именно он устроил всю это кровавую мясорубку. Хотя, пытаться подкупать стражу было бы гораздо рискованнее, но теперь Орден был в гостях у самого епископа, что тоже те было его заслугой. Они не смогли добраться до герцога, так доберутся теперь до самого епископа. Его смерть посеет гораздо большую смуту в городе. Франко ухмыляясь сплюнул себе под ноги.

— Надеюсь старик умрет быстро?! — сказал он куда-то в пустоту и накинув капюшон растворился во тьме.

Маркиза.

Мой дорогой читатель мы обязательно вернем к Ладу, висящему на цепях в одной из камер где-то под храмом. А пока продолжим с того же места, на котором остановились в прошлой главе.

Внутри храма было просторно. Несколько десяток деревянных скамеек стояли ровными рядами в зале, который заканчивался огромных размеров алтарем, на котором сияло солнце, все из сусального золота. Символ веры, большой позолоченный круг с разной длины лучами, тянущимися во все стороны, обозначал солнце, светившее каждый день. Свет отражался от поверхности символа и казалось слепил глаза вошедшим в храм людям. Сотни свечей стояли по обоим сторонам тянувшихся вдоль стен парапетов, что придавало внутреннему убранству храма еще больше таинственности.

Епископ перекрестился при виде символа веры и сложив свои руки вместе поклонился золотой святыне. От его глаз не ускользнуло удивление, появившееся на лице женщины называющей себя Маркизой, будто бы она никогда до этого не вида того богатства, которым обладала церковь в больших городах. Стулья у алтаря, стенка у молитвенника и даже вся утварь, стоявшая на столах, были золотыми. Также двенадцать колон, которые держали на себе всю нагрузку высоких потолков церкви также были украшены золотыми кольцами, находившиеся на уровне глаз пришедших.

— Вы я вижу очень удивлены? Неужели вам не удавалось до этого бывать в церквях нашей столицы. Они куда богаче мой скромной обители, фрески столичных храмов расписаны золотом. У меня же пока нахватает времени запечатлеть на стенах под самым небосводом храма события минувших дней. Эх! — расстроился епископ, поправляя свою коричневую рясу прошитую золотой ниткой.

— Извините. — Маркиза отвела свои глаза от золотой святыни.

— Ну что вы не извиняйтесь. Мне очень приятно что мое скромное жилище смогло вас удивить. Здесь храм для разговоров с богом. Поэтому прошу следовать за мной в место более уединённое. — епископ указал ей на дверь справа ведущую куда-то ниже уровня, на котором они сейчас находились. Между пришедшими и дверью были перила, которые пришлось обойти, пройдя через весь храм до самого алтаря. Здесь епископ снова перекрестился и поклонившись святыне последовал дальше, вдоль перил, ведя свою спутницу за собой.

— Так откуда вы приехали? Нет не так. Где же вы родились, раз до этого не бывали в таком храме?

— Я родилась в небольшой деревушке, в Реймсе. — сухо ответила маркиза не переставая пожирать глазами все богатства вокруг.

— Это, наверное, где-то очень далеко на северо-востоке.

— Вы правы, наши земли еще называют землями морозной вечности.

— Мне бывать там никогда не приходилось. Идемте, чего же вы остановились — женщина не ответила на сделанное епископом замечание и проследовала молча за ним.

За дверью был длинный коридор, тускло освещенный факелами, несколько десятков ступеней вели куда-то вниз. Пройдя этот путь молча, они повернули направо и оказались посреди большой комнаты с несколькими столами и скамейками возле них, это была обедня при церкви. В этой комнаты было четверо дверей, кроме той из которой они вошли, куда же вели остальные было пока не известно.

— Я думаю, что уже слишком поздно для ужина. Но я надеюсь вы не откажите мне в возможности вас накормить, дорогая Маркиза? — епископ остановился и повернувшись заулыбался. От его широкой улыбки морщинки, до этого не так заметные на его лице разрезали весь его лоб причудливыми бороздками.

— Вы правы. Хороший ужин будет как нельзя кстати. — Маркиза остановилась и сняла свой тяжелый шлем и положила его на один из столов.

— Очень хорошо. — епископ взял, ранее не замеченный, все это время, лежавший на столе маленький колокольчик и позвонил в него. Из самой дальней от вошедших двери появился священник в черной рясе и поклонившись епископу и его спутнице спросил:

— Ваше святейшество желает ужинать?