— Ну что, теперь ты видишь разницу в нашей силе? Как думаешь, каково это жить с такой силой и не иметь возможности ее применять!?

— Я не верю, что вам мешает какое-то дурацкое обещание данное Владыке Вечности. Да им детей пугают с детства!

— Дурацкое? Да что ты знаешь о детях… Ты же сам еще совсем ребенок!

— За то вы хорошо разбираетесь! Скольких вы лишили памяти… — стоя на коленях я продолжал дерзить своему учителю, снова и снова.

— Ах, память. Ну вспомнил ты все что я стер до этого! Тебе что стало легче? Ну сам подумай, какой же беззаботной была твоя жизнь. Да тренировки изнуряли, выжимали тебя до суха, но ты к ним привык. Ты накормлен и одет, бегаешь с Салли по городу выполняя мои поручения и еще чем-то не доволен. Неблагодарный наглец, да ты бы мог гнить сейчас за стенами моей школы, прося милостыню и еще чего похуже. Ну подумай сам, я стер только все самое отвратительное, что вызывало в тебе ненависть и страх. Разве это плохо? — учитель навис надо мной, не боясь, что я в любой момент могу ударить его лежавшим у моих ног мечом прямо в живот.

— Да это плохо! Я совсем не помню своих родных, отца и мать. Сколько таких как я бродят во тьме, не понимая зачем они здесь! Смериться со своей судьбой? Зачем? Чтобы стать охранником каравана, нет уж, увольте!

— М-да. — учитель отошел от меня предлагая жестом встать.

— Если бы я мог тебя убить за твою дерзость, то с радостью так бы сейчас и поступил. А так вместо меня марают руки мои ученики и конечно же Тильда, добрейшая женщина на земле, пригрела на моей шее такую змею! — учитель с разочарованием посмотрел на меня и плюнул прямо на пол.

— Ну хорошо ответь мне, что тебе тогда надо? Ты хочешь уйти? Все бросить?

— Я хочу найти своих родных! Вы же сказали, что знали моего отца! Я хочу этого больше всего на свете…

— Хорошо я отвечу на твои вопросы, только если ты потом ответишь на мои?

Я поднялся на ноги снова сжимая меч, учитель не сильно меня ранил, и я спокойно мог продолжать поединок. Мне было все равно, что мастер Серо был куда сильнее любого в нашем городе. Я хотел продолжать, чтобы переплюнуть его, способности моей Воли для меня были полной загадкой, которую я непременно должен был разгадать.

— Задавайте сначала ваши! — сказав это я снова бросился в атаку наблюдая только за движениями кистей учителя в которых снова что-то было.

— Как ты смог вернуть себе память! — Серо ловко укорачивался от моего меча и отражал атаки своим, мне показалось я даже услышал несколько лязг металла.

— Я, я не знаю, просто захотел и все! — я мысленно стал достраивать перед собой траекторию его удара представляя, что в его руке меч. Мне удалось это сделать еще раз и потом еще раз, предугадывая его атаки и отражая его невидимое оружие.

— Так не бывает — он махнул рукой, так что будет бить сверху, а сам ударил меня ногой снизу, возвращая мне должок, за такой же удар от меня ранее.

— Со мной бывает такое, чего не бывает ни с кем! — я поднырнул ему под руку и присев на одну ногу что есть силы ударил учителя гардой в челюсть, снова угодив в невидимую преграду. Удар был такой силы, что Серо опрокинуло назад, но он сделал кувырок назад и снова был готов атаковать.

— А ты можешь удивить, это правда! Так что же вернуло тебе память?

— Я никогда не врал вам, я просто очень сильно пожелал этого так как не желал никогда.

— Сила что была в тебе все это время наконец пробудилась, твое обучение фехтованию окончено, я удовлетворен твоим мастерством. — учитель опустил руки и кивнув головой поблагодарил меня за поединок.

Трубка снова была в руках учителя, он закурил, отвернувшись от меня и сложив руки за спиной продолжил говорить, совершенно не обращая на ниспадающее с меня напряжение:

— Еще вчера я перед тобой извинился, такого я не делал никогда за все свою долгую жизнь. Наверное, мне еще многое предстоит сделать в первый раз, но сейчас не об этом. Я знаю, как минимум еще двоих, кто сумел так же, как и ты, только пожелав что-то непременно это получить. Я не знаю, что за силой ты обладаешь, но ее нужно постичь и научиться пользоваться, какой бы она не была. Вчера ты смог вернуться из темницы храма, а это на моей памяти никому еще не удавалось. Теперь задавай свои вопросы ответом на мой я уже удовлетворен.

Я, только дослушав Серо, опустил свой меч, во мне почти не осталось никакой злобы, но я снова был сбит с толку. Если хорошенько подумать, то учитель был прав, он не забрал у меня ничего хорошего из воспоминаний, а причина по которой я не помнил своих родителей могла быть абсолютно другой.

Воля внутри меня все также продолжала молчать не подовая никаких признаков жизни, просто игнорируя все мои призывы. Мне очень хотелось показать учителю, на что я способен, но, наверное, он и так был удивлен тем, что мне удалось сбежать из темницы. Теперь, проведя со мной личную тренировку, Серо сделал какие то выводы и был мной доволен.

— У меня к вам только три вопроса! — я поставил меч у стены и стал снимать с себя, ставший тяжелым, кожаный бушлат.

— Расскажите мне о том, как вы попали к Владыке Вечности! Все о моих родных и том, когда же закончиться мое обучение? Вы же сказали, что мое обучение фехтованию окончено!?

Учитель задумчиво сделал несколько затяжек и присев на скамью у самой стены предложил мне жестом сесть рядом, размышляя над тем как мне ответить.

— Давай я расскажу тебе о своих родителях. Нет не думай, что ухожу от ответа, нисколько! Так тебе будет проще понять, как я попал к Владыке Вечности, да и вообще почему его так зовут.

Я вытер рубахой пот со лба, только теперь увидев в дверном проеме улыбавшегося широкой улыбкой Салли и молча начал слушать нашего учителя, оказавшегося не таким жестоким, как я себе на представлял.

Горы из рассказа Серо.

Салли продолжал стоять у входа, ожидая разрешения от учителя Серо, его глаза смотрели то на меня, то на мастера фехтования, переступить порок сам, он побаивался. Пауза затянулась и Серо, перехватив мой взгляд, махнул рукой, предлагая войти рыжеволосому мальчишке, замотанному по самую шею черными бинтами, служившими ему во время заданий одеждой.

— Учитель, — Салли поклонился и в несколько прыжков преодолел расстояние до скамьи, на которой мы с учителем сидели. Изогнувшись, как кошка, и вытянув свои руки высоко вверх, он скрестил свои ноги, сев на пол, с интересом глядя на нас обоих:

— Как прошла тренировка? Лад, ты, наверное, опять все позабыл в самый нужный момент?

— Помолчи Салли, — учитель искоса глянул на распаленного от переполняющей его силы рыжеволосого мальчишку и хотел начать свой рассказ, но был перебит.

— Тренировка молчанием? А я-то думал… — Салли не стал договаривать, увидев, как учитель поднял свой указательный палец, готовый в любое мгновение применить силу.

— Если не замолчишь, мне придется это сделать. А пока я хочу рассказать историю моей встречи с Владыкой Вечности. Этот вопрос очень интересует Лада, ну и тебе будет интересно послушать ее со всеми подробностями. А то мое нежелание убивать обросло таким количеством слухов, что скоро я и сам забуду клятву, которую давал Владыке Вечности! — учитель снова закурил и выдыхая густые клубы табачного дыма, наконец-то начал свою историю.

***

«Я родился далеко на северо-востоке отсюда, в деревушке, последи вечных снега и мороза, что пробирал до самых костей. Зимы там были настолько длинными и холодными, что почти все свое время мы проводили у печи, которую топил наш отец. В моей семье было много детей, я же был самым младшим и самым любознательным. Меня тянуло в неизвестность, туда, сквозь вьюгу и мороз, туда, где правила белая смерть. По несколько раз на дню я старался покинуть наш дом, чтобы пойти к соседям или увидеть что-то новое. Все мое семейство только и занималось тем, что дубило шкуры, да шило одежду из шерсти овец, которых у моего отца было огромное множество. Порой, дрова приходилось экономить, и мы всей семьей спали среди животных, хоть как-то пытаясь согреться, лежа друг с другом в обнимку. Потом мороз отступал и лед, тая, становился бесконечным потоком воды, что устремлялась вниз по склону, минуя нашу деревушку и по весне превращаясь в настоящую бурную реку. Все вокруг начинало расцветать, бесконечная ночь и ее морозы отступали и бесконечным становился день, что теперь никак не хотел заканчиваться. Лишь стоило реке успокоить свои потоки, образовав берега, к которым уже можно было подойти, не боясь упасть в воду, как зелень начинала пробиваться буквально повсюду. Так наступала пора работы, лето, жаркое и такое зеленое было очень коротким, чтобы им наслаждаться, просто купаясь в речке или дурачась с соседскими детьми, мы все были заняты, каждый своим делом. Отец и старшие братья косили траву, заготавливая скотине еду на долгую зиму, а я же пас коз. Целыми днями водя их от одного места к другому, я смотрел, чтобы они всегда были сыты, наедаясь до отвала травой. Вечером, каждого дня, мы доили коз и отдавали молоко соседям. Только потом я узнал, что из него делают сыр, творог и разные напитки. Лето всегда проходило очень быстро для меня, я постоянно отлынивал от своих обязанностей пастуха и наблюдал за птицами и другими дикими животными, люди летом меня совершенно не интересовали. Мать часто находила меня спящим на своем посту или вовсе не могла найти, ведь порой я уходил так далеко, что находил дорогу домой только ориентируясь по далеким пикам гор, висевших над долиной, в которой мы жили. Так продолжалось до тех пор, пора не пришли волки и не вырезали почти все наше стадо, за которым я должен был приглядывать, а на посту меня в тот момент не было. Пожалуй, это было последней каплей моих родителей, и они меня продали. Да вам не показалось, они меня обменяли, на дерево, хорошее дерево, которым можно было топить печь в нашем доме много ночей. По реке, откуда-то на западе, торговцы сплавляли лес и часто попадали к нам в деревню, меняя свой товар на наши сыры и кожу животных. Вот только в этом году, почти все стадо убили волки и отец решил отдать им меня, в обмен на дрова. Сурово конечно, но справедливо, раз из-за моего любопытства вся моя семья чуть не лишилась всего что у нас было. Соседи, что также лишились возможности делать сыры из нашего молока, тоже продали часть своих детей. Конечно из шкур убитых коз родители могли сделать одежду, но отец решил, что ее они продадут следующим летом и не днем раньше. Стадо стало меньше, а значит заготовок травы для корма было уже достаточно для того чтобы семьи нашей деревни пережили еще одну зиму и не замерзли, и конечно не умерли с голоду. Я же, вместе с десятком мальчишек, отправился на восток по реке дальше, смерившийся со своей судьбой. Родители ненавидели меня за мой поступок. Так же, как и мои братья, и также как теперь и мои бывшие друзья, да, наверное, все из нашей деревни. Путешествие по реке было не долгим, несколько раз мы еще останавливались, чтобы продать лес, на котором передвигались по воде, обменивая его на руду и какие-то камни, ценности которым, я тогда не знал. Река принесла нас к тем далеким горным пикам, по которым я ориентировался, когда пас коз, совсем обмельчав у самого их подножья. Дальше мы шли пешком. Мои бывшие товарищи, да и дети постарше, ополчились на меня так, что еда, которую нам давали торговцы попадала ко мне все реже и реже остальных. Ее у меня либо забирали, либо вовсе забывали меня покормить. Я же, получая новые синяки и ссадины, во чтобы то не стало, решил выжить, хотя чувствовал, что меня поджидает самая что ни наесть голодная смерть. Совсем скоро горы перед нами расступились, впуская нас по тропинке, идущей через густой хвойный лес, в новую долину, медленно закрывающуюся в ледяную скорлупу. Здесь было куда холоднее, чем в родных мне краях в такую пору, там, кроме голодной смерти меня теперь подстерегал и холод. Торговцы во время сна использовали одеяла, чтобы согреться, мальчишки купленные по всему устью реки жались к друг другу, а мне оставалось лишь наломать хвойных веток и пытаться согреться в них. Толи мое закалённое здоровье, толи большая удача, позволили мне всё-таки добраться до города, стоявшего в долине. Тогда, я помню, как подумал, что мои злоключения окончатся, и я наконец-то обрету новый дом, найду новых друзей. Вот только мы попали на невольничий рынок, где, можно было не только стать чьим-то рабом, но и угодить прямиком на стол в виде еды. Местные жители, да и приезжие тоже, не чем здесь не гнушались, истязали рабов, устраивали бои и споры до самой их смерти. Однажды ночью нас чуть было не похитили, именно тогда я увидел в первый раз что такое меч. Конечно не такой, как вы могли бы себе представить, с украшенной гардой, хорошей ковки и идеальной заточки. Нет, скорее что-то другое, уродливое и сделанное наспех, но также являвшееся оружием в умелых руках. Так один из торговцев, что были все это время с нами, в момент нападения, один сумел расправился с пятью противниками сразу, обратив остальных в бегство. Этот момент настолько врезался в мою память, что послужил для меня примером того, как и чему мне нужно было научиться, чтобы никто и никогда больше не посмел меня унижать и издеваться. Время неумолимо шло, нас кормили все меньше. Находясь в клетке с незнакомыми мне рабами, я стал получать больше пищи и уже совсем скоро свыкся со своей судьбой. Только изредка, вспоминая во время сна, как я, когда-нибудь научись владеть мечом настолько, что одолею любого на своем пути. Мои фантазии были совсем не долгими, нас всех, маленьких детей, не старше десяти лет купили, чтобы принести в жертву злому богу. По крайней мере, все взрослые так об этом говорили. Мы продолжили свой путь по долине, ориентируясь на далекий, теряющийся в облаках, пик, где мне суждено было встретить самого Владыку Вечности, именно он оказался тем самым злым богом. Его боялись и почитали, веря в то, что, если принести ему маленьких детей в жертву, его гнев не упадет на город в долине. Этот ледяной пик был его домом, его крепостью и тюрьмой одновременно. Переступив окружающий его невидимый барьер ты уже не мог уйти назад, оставшись запертым навсегда подо льдами.