Одна вспышка, вторая, третья…

Будто наяву эрхан вдруг увидел, как очередная, пока еще неяркая вспышка молнии осветила появившуюся из ниоткуда фигуру, сразу за воротами особняка семейства ТаꞌЛих.

Видение явилось на миг и тут же пропало.

А через несколько минут полноценная молния, усиленная магически, со всей силы вспорола крышу дома!

Мягкая черепица разлетелась по саду, в многочисленных окнах в мгновения ока пропал свет. Следующий удар, природный, умноженный чьей-то разрушительной силой тысячекратно, разрушил до основания магический барьер дома, следом последовал еще один, чуть слабее – но на верхних этажах в месте попадания возник пожар…

Зеленое пламя, негасимое косыми струями дождя, разгоралось с ужасающей скоростью, охватывая одну комнату за другой изнутри. Сырой камень трещал, сопротивляясь, но в воздухе меж тем уже отчетливо повис запах гари, а вместе с ним ни с чем несравнимый тошнотворный аромат - предчувствия скорой беды.

Когда две уже знакомые женские фигуры покинули пылающий дом, стало понятно – потушить пожар уже невозможно.

Огонь трещал, сжирая всё на своем пути: шелковые обои, позолоту подсвечников, резную мебель, тканые ковры, фамильные драгоценности и даже родовые артефакты. И все усилия были напрасны – ливень будто смывал все попытки неловкие волшебства.

- Мам, мои саи! – молодая вампирка, еще не понимая, что на территории особняка их ждет только гибель, попыталась рвануть обратно на крыльцо, но была остановлена жесткой женской рукой. – Они остались там!

- Не сейчас, Эльсами! – пытаясь перекричать рев дождя и пламени, крикнула женщина. – Нам нужно уходить, и немедленно!

- Но… - на миг забывшись, молодая жрица Латимиры дернулась было в сторону парадного выхода. – Тогда идем! Мам, почему стоим?! Если даже саи не важны, идем скорее отсюда! Мам, ты меня слышишь?!

Но ее увещевания были напрасны.

Сколько бы она не тянула мать в сторону аллеи, где ели уже начинали тлеть мокрой хвоей, та оставалась безучастной.

И причиной тому была она – высокая фигура, застывшая по ту сторону ворот, ощерившаяся в диком, безумном, зверином оскале…

К сожалению, ее увидела и Эльсами.

Только по ошибке приняла не за того, кого хотела:

- Владислав!

- Нет! – в последний момент леди ТаꞌЛих сумела взять в себя в руки и с огромным усилием смогла перехватить рванувшую с места дочь. Окрик ее едва не был заглушен очередным громовым раскатом. – Эльсами, это не он!

- Тогда кто?! – промокшая за пару минут, испуганная и отчаявшаяся, маленькая вампирка тряслась в руках матери. – Кто это, мам?! И где Владислав?! Где он?? Он же обещал? Почему его нет? Что происходит, мама?!

И в этот же миг очередная молния с ужасающим треском врезалась в ближайшее к ним дерево. Вмиг огненным, смертоносным факелом запылала не только подъездная аллея, но и весь сад вокруг!

Оставался единственный выход из огненной ловушки – прямо к воротам, между горящих деревьев. Но…

Взяв себя в руки, леди ТаꞌЛих в последний момент собралась, и как следует встряхнула свою единственную дочь:

- Я всё расскажу тебе, Эльсами. Не сейчас, но даю слово – после расскажу всё, без утайки. А сейчас закрой глаза и доверься мне… Я уведу нас отсюда.

Ариатар будто наяву видел, чего стоило юной девочке взять себя в руки. Как она рвано, судорожно, глубоко вздохнула, расслабляясь… Как закрыла глаза…

И как ее мать достала из-под ворота домашнего бархатного платья простой, крохотный, незатейливый кулон в виде крохотного золотого дракона.

Она сжала его в ладонях, активируя портал, и обе – мать и дочь – исчезли из огненного ада, шумевшего со всех сторон. И в тот же миг за воротами раздался злой, разочарованный рев хищника, упустившего свою добычу, а пламя, обуявшее особняк, вскинулось практически до небес, разрушая и пожирая все на своем пути…".

И в тот же миг Эльсами, судорожно закашлявшись, будто задыхаясь от дыма, рухнула на колени, прямо на брусчатку, треснувшую когда-то от жара, покрытую копотью и не отмытую до сих пор.

Сегодня и сейчас, находясь на руинах ее бывшего особняка, она вспомнила всё, что произошло в ту злополучную ночь.

Ариатар

- Ты в порядке? – не сразу понял, что это не ее, а мой голос звучит настолько хрипло.

Пропускать через себя чужие воспоминания всегда энергозатратно: они, как правило, наполнены искренними, неподдельными чувствами и эмоциями, сильными и не всегда приятными. Собственно, именно поэтому плохие воспоминания запоминаются лучше всего. Но если чужую память считать легко – словно прочесть неинтересный исторический талмуд посредственного автора – то с близкими всегда невыносимо сложно.

С близкими всегда намного сложнее.

И вряд ли я могу сказать, что в те времена, когда я сам относился к Эльсами немного иначе, отрывки из ее памяти ощущались мной как-то по-другому. И всё же… каждый последующий раз, очередная ее слезинка воспринималась мной как удар под дых, а каждое ее страдание – как личное оскорбление.

А еще снова зародилась бесконечная злость и ярость, тлеющая ядовитым костром в груди – того ублюдка, напавшего на ее дом в ночь ее столетия, я узнал сразу.

И непонятно, узнала ли его сама вампирка. Но в ответ на мой вопрос лишь неосознанно кивнула… а затем, встрепенувшись, словно раненный зверек, бросилась бежать куда-то прочь!

Впрочем, убежала Саминэ недалеко – к ближайшим развалинам, у которых, рухнув на колени, тут же принялась судорожно разгребать своими собственными ногтями старую землю с обломками, за столько лет под дождями превратившуюся в сплошной монолит.

И ее не волновало уже никто и ничто вокруг. Она даже о магии не вспомнила, и о том, сколько вокруг нелюдей, готовых помочь здесь и сейчас. Один ее беспомощный взгляд и не только я или братья де Рен - ее личный дракон охотно перероет лапами всё на территории ее бывшего особняка и далеко за его пределами.

- Что она делает? – не выдержав, осторожно выдохнул старший из темноэльфийских близнецов – Терен.

Кейн бросил на его сторону быстрый взгляд, вздохнул украдкой… Однако пояснять ничего не стал. А ведь он всё прекрасно видел и чувствовал, хоть и пытался отгородиться. Его драконьи инстинкты сильны, и в последнее время стали еще сильнее. Он всё увидел… Но вмешиваться не стал.

Покачав головой, я шагнул вперед. Негромким голосом позвал раз, второй… Но Эльсами не реагировала, продолжая своими тонкими пальчиками копать то, что было похоронено под развалинами, пеплом и сажей давным-давно.

Мне понадобились некоторые усилия, чтобы поднять вампирку на ноги, и еще больше, чтобы заставить замереть и посмотреть на меня. Пришлось даже встряхнуть, чтобы этот озверевший ребенок наконец-то поднял голову.

И только заставив ее уткнуться лбом в мой лоб, глядя глаза в глаза, я тихо, уверенно произнес:

- Перестань, Саминэ. Ты больше не одна. Я помогу. Слышишь?

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем в золотисто-карих, безумно-расширенных глазах проявилась хоть тень осмысления.

Она слабо, неуверенно, не совсем понимая, с опаской кивнула…

А я смежил веки, чувствуя ее затаенное тепло, ее надежду, и ее непоколебимую, как всегда, веру в меня.

И сила Хранителей, как прежде, и сильнее, чем когда-то, теплым потоком хлынула по венам, заполняя моё нутро, выходя наружу, в единый миг всколыхнув всё вокруг. Пядь за пядью, слой за слоем, стена за стеной – она перепахала пространство, заставляя дрожать землю под ногами. Ровно до тех пор, пока ближайший холм из обломков и грязи не дрогнул и не обрушился, оставляя после себя остатки трубы, огромного старинного камина, и тяжелого даже на вид, небольшого прямоугольно ящика.