Что же с ним станет, если я в очередной раз уйду? Стоило об этом подумать, как меня накрывало волной несвойственной мне жалости. Несвойственной к этому человеку.

Что это? Последствия яда, или же невесть откуда взявшаяся человечность? Несмотря на всё, что я натерпелась от этого мужчины, он продолжал вызывать во мне странные чувства. Его отношение ко мне, словно к драгоценности, таки нашло свой отклик в моей душе. И это угнетало…

Внутри бушевала буря из разнокалиберных эмоций, но жалость превалировала над всеми. Оставалось дождаться, когда ту победит самолюбие, и я начну уже что-то предпринимать, иначе жалость снова превратится в ненависть, но время будет упущено. Следовало торопиться.

Спать было некогда. Поерзав, я предприняла очередную попытку выбраться из чужих объятий.

— Куда? — пробормотал Лют, утыкаясь лицом мне в шею.

— В ванную… — выдохнула я, прекрасно понимая, что рядом с ним так будет всегда.

Каждый шаг будет подлежать безотлагательной отчетности. Что, Лили, всё еще жалко? А себя?

Кажется, он снова заснул, позабыв меня выпустить. Р-р-р, это просто невозможно!

— Лют! — я повысила голос, и он глубоко вздохнул, открывая глаза.

Если уж не выбраться прямо сейчас, так хоть попытаюсь выудить нужную информацию.

— Да, любовь моя.

— Как ты узнал?

— М-м-м?

— Про меня, про Рида? Кто нас сдал? Только не говори снова про свои связи…

Он усмехнулся мне в волосы, и прижал к себе еще тесней, да так, что стало трудно дышать. Одна горячая ладонь скользнула мне под рубашку и мягко легла на живот.

— Зря ты меня разбудила…

— Я жду.

— Обязательно расскажу, — прошептал он, гладя пальцами второй руки мою шею, — сразу же, как только ты станешь моей.

Я сглотнула, и он это почувствовал.

— После свадьбы, малыш. В этот же день. Обещаю.

— Неужели это настолько конфиденциальная информация? — протянула я, не скрывая разочарования.

— Ты даже не представляешь насколько.

Он поцеловал мою макушку и жадно вдохнул, посмеиваясь над моей реакцией.

— И всё это ты… Кто бы мог подумать…

— Кто бы мог подумать…Что?

— Что я полюблю дочь своего злейшего врага.

Я напряглась, стараясь абстрагироваться от обнимающих меня рук.

— Чем тебе насолил мой отец?

— Расскажу обязательно, но потом, когда надену кольцо тебе на палец.

Угу, и сунешь чип под кожу… Хотя, наверное, такой будет слишком просто вытащить, и внедрят его куда глубже… Я сжала зубы.

— Чего ты боишься? Что я могу растрепать твои секреты? Кому?

Настойчивая рука скользнула выше, коснувшись груди.

— Ничего. Я не боюсь ничего, кроме того, что снова могу тебя потерять.

Я тяжело вздохнула, положив свою ладонь поверх его, препятствуя дальнейшему продвижению.

— Неужели ты не понимаешь, что это ненормально? Это не по-настоящему. Всё, что ты испытываешь ко мне — это ложь!

— Для тебя, возможно. Но не для меня. Ты — мое наваждение с тех самых пор, как я впервые тебя увидел. Помнишь?

Меньше всего сейчас хотелось предаваться неприятным воспоминаниям. Но хитрый Лют повернул разговор так, как выгодно ему, уводя меня от опасной темы.

— Угу, только тогда я не знала, чем для меня это обернется.

Мой затылок согрело горячим дыханием.

— Прости, иногда я бываю настоящим чудовищем.

Не то слово…

— Ты считаешь, что одного прости будет достаточно после всего, что было?

Снова тяжелый вздох, и теплые пальцы на моей щеке.

— Нет, недостаточно.

Убрав руку с моего лица, он потянулся куда-то в сторону, и мне вдруг стало холодно оттого, что его теплое тело отстранилось. А потом я почувствовала, как на мой палец надевают кольцо.

Это был дубликат его собственного кланового кольца. Правда, размером раза в два меньше. Но всё равно, надетое на мой безымянный палец, выглядело оно достаточно громоздко.

Я ощутила вес чужого украшения и поняла, что не хочу носить ничего, связанного с этим мужчиной. У меня и так уже есть шрам…

— Разве тебе не нужно мое согласие? Или ты, как всегда, решил всё сам?

Лют медленно развернул меня к себе, и я увидела его хмурый взгляд. Серые глаза внимательно оглядели мое лицо, затем недоверчиво переместились на поджившую уже метку, видневшуюся в вороте рубашки. Я усмехнулась.

— Что? Я не должна себя так вести? Ожидал покорную овечку? Неужели тебе этого достаточно?

— Отнюдь, — отозвался тот, — будь любой, какой захочешь. Главное, чтобы была рядом.

Рядом, я сказал!

Отстранившись, я закрыла лицо руками. Ненадолго, просто стараясь немного успокоиться.

— Ничего не выйдет, Лют.

— Это я уже слышал.

Слышал, да не услышал.

— Ничего не выйдет, — повторила я, отнимая руки от лица, — с меткой или нет, я никогда не смирюсь с таким положением дел. Ты можешь покрыть меня ими с ног до головы или надеть по кольцу на каждый палец, толку от это не будет. Главные шрамы, те, которые ты мне поставил, — они внутри, и никогда не заживут, как и не позволят забыть твоих поступков. Мы никогда не будем вместе. Смирись. Всё, что ты делаешь — отчаянные попытки потерпевшего кораблекрушение построить из обломков корабля точно такой же новый. Так не бывает, Лют.

Он помолчал, стиснув зубы. Я видела, как замерли под натянувшейся кожей напрягшиеся мышцы.

— Почему? Потому что всё началось не так, как тебе бы хотелось?

Я прикрыла глаза, борясь с желанием схватить его за загривок и хорошенько потрясти.

— Потому что ты монстр. Эгоистичный, самовлюбленный и беспринципный монстр.

— Без этого в нашем мире не выжить…

— И потому обязательно быть монстром даже с той, кого любишь? Ты хищник, а я всего лишь ускользнувшая добыча. Вот что это, Лют. Инстинкт — не любовь.

Он вздохнул и поднялся с подушки, усевшись на кровати, а потом подтянул меня поближе и усадил к себе на колени.

— Ты просто пытаешься убедить в этом саму себя. Разве ты меня не любишь? Любишь, просто боишься в этом признаться. Заигралась…

— Мне тебя просто жаль. Ты всего лишь раб инстинктов с запрограммированным влечением, и никак не можешь принять того, что я просто не хочу быть с тобой.

Он снова сжал зубы, играя желваками.

— Стерпится — слюбится, Лили. Даже если яд не действуйте на тебя так, как следует, у тебя просто нет выхода…

Я едва не застонала. Ну вот как с ним разговаривать? Он меня просто не слышит! Лют легонько погладил меня по щеке, чуть коснувшись губ кончиками пальцев.

— Спи, малышка. Завтра будет большой день, и я не хочу, чтобы ты была грустной.

Что и требовалось доказать… Ему всё равно. Всё, о чем он думает, это только он сам и его хотелки. Нужно бежать, и прямо сейчас. А для этого следует быть хитрой и беспринципной, такой же, как и Лют Стужев.

Вдох — выдох. Подняв голову, я встретилась с ним взглядом и выдавила из себя некое подобие улыбки. Хотя, наверное, получился скорее оскал.

— Итак, кольцо надето. Я услышу нужную информацию? Ты обещал.

— Ты неисправима, — усмехнулся он.

Кто бы говорил…

— Давай завтра, сейчас тебе нужно поспать.

Большой день. Да, я помню. Но в моих планах было не допустить этого любой ценой.

— Что мне нужно сделать, чтобы это услышать? — выдохнула я, удивляясь лёгкой хрипотце в собственном голосе.

Его брови поползли вверх. Мужчина явно уловил резко изменившееся настроение, и теперь не знал, насторожиться или же обрадоваться. И после недавней темы он выбрал первое. Но это только пока.

— Поспать. А завтра я всё тебе расскажу.

— А если я тебя поцелую, расскажешь?

Светлые глаза зажглись янтарным огнём.

— Не играй со мной, Лили. Последствия тебе не понравятся.

Разве может быть хуже, чем сейчас?

— Расскажи…

Он молчал долгую минуту, испытующе разглядывая в темноте мое лицо, а потом смягчился.

— Поцелуй.

Зря я это затеяла.

Но осознание пришло слишком поздно. Тогда, когда я уже не могла сопротивляться. Тогда, когда я этого уже совершенно не хотела. Сердце билось бешеным барабаном, разгоняя по венам кровь вперемежку с ядом. Он запрещал мне думать, и его концентрация увеличивалась с каждой секундой, превращая меня в безвольную рабыню своего хозяина.