– Если бы Дикар снова стал Боссом, все пошло бы по-другому, но на это нет шансов, потому что стоит ему показаться, Группа снова забросает его камнями, как приказал Томболл, и тогда ему не уйти.

Дикар похолодел¸ вспомнив, как летели в него камни, и застыл, стоя за кустом.

– Группа не будет бросать в Дикара камни, – очень тихо и испуганно оглядываясь, сказал Биллтомас, – если ты расскажешь. Что бы ни приказал Томболл, в Дикара не станут бросать камни, если узнают, что он дрался честно.

– Я не смею рассказать. – Глаза Джимлейна на белом лицеи казались огромными. – Ты помнишь: я тебе рассказал, и ты ответил, что тогда Группа побьет камнями меня.

– Помню.

– Ну, я не мог успокоиться и все рассказал Томболлу, и Томболл так избил меня, что я едва мог ходить. Помнишь, я тогда сказал, что упал в яму в лесу. А после того как он меня побил, Томболл сказал, что, если я кому-нибудь расскажу, он убьет меня и убьет того, кому я рассказал.

– Он так сказал? – Теперь в голосе и на лице Биллтомаса тоже был страх. – Ты не должен был мне это рассказывать, Джимлейн. Если Томболл узнает, что я знаю…

Голос его оставался тихим, но он словно кричал.

Джимлейн всхлипнул:

– Если бы Дикар мог вернуться и защитить меня, когда я расскажу Группе…

– Какой толк во всех этих «если бы»? – прервал его Биллтомас. – Томболл постарается, чтобы Дикар был убит до того, как ты скажешь хоть слово. Лучше всего нам забыть о Дикаре, как забыли все остальные.

– Да, – прошептал Джимлейн. – Наверно, ты прав. Дикар больше не в Группе и никогда не будет.

– Никогда больше, – согласился Биллтомас.

Теперь Дикар, неподвижно стоявший в темноте, знал, что все от него отвернулись. Он должен жить один, как дикие звери в леву.

И тут, может быть, от какого-то Присутствия из темноты, а может, изнутри самого Дикара пришла мысль. Он больше не член Группы, и поэтому его не связывают Правила Группы. Он не обязан подчиняться;Не-должен», которым подчиняется Группа. Он может делать, что хочет, и ни одно Правило не может ему запретить.

Он скользнул в темноту, беззвучно, как тень. Но этой ночью Дикар не мог уснуть.

Всю эту ночь и весь следующий день Дикар был занят, он срезал длинные гибкие ветки с деревьев, проверяя прочность каждой. Он сплетал эти ветки, не останавливаясь, не отдыхая, и к ночи изготовил веревку, достаточно длинную для его цели.

Когда стемнело, Дикар повесил колчан со стрелами на одно плечо, а большой моток веревки на другое и пошел по лесу на звук ручья, пока не пришел к тому месту, где лес кончался и между его краем и краем Обрыва, с которого ручей падал вниз, была небольшая площадка.

Здесь Дикар остановился, положил веревку и обернул ее конец вокруг ствола большого дерева, которое росло у ручья; он завязал веревку множеством узлов и тянул изо всех сил, чтобы убедиться, что узлы выдержат.

Потом Дикар наклонился, поднял веревку, отнес ее к краю Обрыва и бросил вниз.

У его ног веревка напряглась и задрожала, послышался звук ее трения о скалу Обрыва и звук воды, падающей вниз и вниз в темноту. Но вот веревка у ног Дикара перестала дрожать, и он понял, что она вся размоталась.

Тогда Дикар снова наклонился, поднял веревку и перенес ее так, что она лежала в ручье, падающем с Обрыва. Когда взойдет солнце, вся спускающаяся вниз веревка будет скрыта падающей водой.

Не останавливаясь, Дикар взял в руки веревку и подошел к краю Обрыва; ледяная вода обрушилась на него; она била его, пытаясь сбросить вниз, в головокружительную тьму, чтобы он разбился о камни у подножия Обрыва.

Дикар ничего не видел, он с трудом дышал, и руки его скользили по влажной веревке. Он обхватил ногой веревку и скользнул по ней. Теперь он снова мог дышать, потому что висел между потоком воды и скальной стеной Обрыва.

Дикар спускался, спускался бесконечно в черную головокружительную тьму, туда, где лежали большие камни, между которыми текла вода и под которыми спали Старшие.

Солнце высоко стояло в небе, но Дикар был скрыт листвой дерева, на котором он лежал, вытянувшись, на толстой ветке. Он смотрел на картину, от которой у него по всему телу ползли мурашки.

Дерево росло на краю леса, через который прошел Дикар, после того как пересек пояс огромных камне, окружающих Гору, на которой живет Группа. В какой-то момент ночи звуки и движущиеся огни впереди насторожили его, и он забрался на дерево, чтобы дождаться дня и осмотреться.

Удобно устроившись на ветке дерева, Дикар спал дольше, чем намеревался. Услышав звуки марширующих ног, подумал, что снова видит сон, который видел перед схваткой с Томболлом. Но он открыл глаза, а звуки марширующих ног продолжались, а потом Дикар увидел и самих марширующих.

Дерево, на котором сидел Дикар, стояло на краю леса и на краю большого ровного поля. С одной стороны поля недалеко от Дикара проходили два провода, один над другим, вдвое выше роста Дикара. Прикрепленные к столбам, эти провода уходили в обе стороны, насколько мог видеть Дикар, и провода были покрыты острыми шипами, которые на куски разорвали бы тело.

За этим рядом проводов был другой ряд, точно такой же высоты и с такими же шипами, а между этими рядами проводов стояли на большом расстоянии друг от друга фигуры из сна Дикара.

Они были в такой же зеленой одежде, как те, что бежали по полю, которое теперь покрыто большими камнями, и стреляли в Старших. Как и у тех, у этих лица и руки черные, и как и те, эти держат блестящие палки; Дикар помнил, что эти палки называются «ружья».

Но звуки марширующих ног доносились из-за второй изгороди. Большая толпа выходила из длинных низких домов, очень похожих на Дома Группы. Когда Дикар увидел их, они остановились и стояли длинной прямой линией перед домами.

Они были очень далеко, но Дикар их хорошо видел. Он видел, что они очень худы и одеты в рваное, свисающее с тел тряпье. Он видел, что лица у них бледные, глаза глубоко впали, и стояли они согнувшись, словно страшно устали, хотя было еще раннее утро.

Послышался приказ, и белые люди повернулись лицом к Дикару. Дикар увидел, что тот, кто отдал приказ, совсем другой. Лицо у него желтое, одет он в зеленое, но как-то по-другому, чем остальные, и у него нет ружья.

Вокруг стояли и другие люди в зеленом. У некоторых лица черные, у других желтые; одни держат ружья, другие нет. У одного очень большого зеленое только ниже пояса, а выше вообще ничего не одето. Лицо и тело у него желтые, и его мышцы больше, чем у Дикара, и даже больше, чем у Томболла. Он что-то держал в одной руке. Длинное, тонкое и черное. Другой рукой он держался за толстый столб, около которого стоял.

Человек в особой зеленой одежде снова что-то крикнул, и Дикар увидел, что из здания поменьше, стоящего в стороне, вышли два чернолицых, и между ними шел белолицый. Он был так слаб, что его почти несли. Они подошли к толстому столбу и поставили белолицего лицом к этому столбу, потом привязали руки и ноги, сорвали одежду выше талии и отступили.

Желтолицый что-то долго кричал белым. Дикар слышал его, но не понимал, что он говорит. Закончив, он сделал рукой знак большому желтому человеку.

Тот поднял длинную тонкую штуку; она была похожа на змею. Он поднял ее над головой, и она распрямилась и опустилась на спину белого человека, привязанного к столбу. Дикар слышал громкий звук, с которым эта штука опустилась, и увидел красную полоску на спине белого.

Желтый снова поднял эту тонкую змееподобную штуку и снова опустил; опять послышался хлопок, и на спине белого появилась вторая красная полоса.

При виде этого Дикару стало плохо. Но потом это прошло. Он был вне себя от ярости. Он хотел крикнуть «Перестаньте!», но вспомнил сон, вспомнил, что могут сделать эти ружья; если он крикнет, люди между изгородями увидят его и застрелят.

Дикар услышал хлопок, и еще, и теперь спина белого человека, привязанного к столбу, вся стала красной. Но Дикар уже встал на ноги, он стоял на ветке. Он наложил стрелу на тетиву и натянул лук.