– Группа решила выслушать Джондоусона.

– Можешь говорить, – сказал Дикар Джондоусону.

Старик посмотрел на Группу.

– Я слушал, что сказали Дикар и Бессальтон, – начал он. – Перед вам не новая проблема. Давным-давно люди за морями страдали так, как страдают сегодня люди Америки. В Америке были такие, кто хотел прийти им на помощь, но были и такие, кто говорил: «Они чужие для нас. Нам от них ничего не нужно. То, что случится с ними, не сделает нашу жизнь хуже или лучше. Зачем нам сражаться ради чужаков? Зачем умирать за них?»

Да, когда-то мы, американцы, приняли решение, это было такое решение, которое хочет сейчас принять Бессальтон. Наша земля Америка, и то, что происходит с чужаками в других странах, не наше дело. Мы приняли такое решение и оставались в кольце окружавших нас морей; мы жалели народы других стран, но не хотели рисковать своей безопасностью, чтобы помочь им.

Мы думали, что не рискуем своей безопасностью, но мы ошибались. Потому что, Мальчики и Девочки с Горы, когда другие народы были порабощены, их завоеватели пересекли моря и вторглись в Америку. Мы сражались с ними, сражались отчаянно, но мы сражались одни и тщетно.

Я не говорю, что, если бы мы приняли другое решение, если бы решили помогать народам других стран сражаться с захватчиками, мы победили бы. Но я говорю, что мы могли победить, если бы сражались вместе с другими народами мира. Наши силы могли бы нарушить равновесие чашек весов.

Теперь мы, к сожалению, знаем, что выбор, сделанный нами тогда, совсем не был выбором. Теперь мы знаем, что тогда, позволив другим народам одним сопротивляться захватчикам, мы решили, что и сами будем сопротивляться одни, и тем самым обрекли себя на поражение.

Джондоусон остановился, чтобы набрать в грудь воздух, и свист его дыхания был единственным звуком, слышным на поляне. Потом снова стал слышен его усталый голос.

– Я могу только еще одно сказать вам. Сейчас вы спорите о том, каков ваш выбор, но на самом деле у вас нет выбора. Вы можете остаться на Горе, окруженные Обрывом, и считать себя в безопасности. Но завтра, или на следующей неделе, или в следующем году хозяева Америки обнаружат вас здесь, и поднимутся на Обрыв, и спустятся с неба в самолетах, и станут вашими господами. Вы не можете отделить свою судьбу от судьбы народа Америки.

Джондоусон сделал жест, словно что-то возвращал Группе, закончив говорить, повернулся, устало прошел по поляне и скрылся в тени леса.

Первой заговорила Бессальтон.

– Я ошибалась, Группа, я ошибалась. Гора не наш дом. Наш дом Америка. Вся Америка. Я голосую за то, чтобы мы сражались за нее.

Группа громко закричала.

– Мы сразимся за Америку! Дикар, веди нас!

Все вскочили, выпрямились и подняли руки.

– Мы клянемся в верности нашему Флагу, – прозвенел голос Бессальтон, и голоса всей группы присоединились к нему. – И в верности государству, которое обозначает этот Флаг. Неделимой стране со свободой и со справедливостью для всех. Мы клянемся отдать самих себя, все наши силы, саму нашу жизнь, чтобы изгнать захватчиков из нашей земли и сделать нашу страну снова свободной.

Никто в Группе не скрестил пальцы. Никто не отказался от клятвы.

Дикар перебрался через последний большой камень у подножия Обрыва и оказался на черном краю леса Далекой Земли. Он стряхнул воду, которая еще не высохла после спуска по ручью, накрывавшему веревку, сплетенную из лиан.

Тени передвигались по большим камням, по которым только что прошел он сам. Дальше возвышалась Гора, легкий блеск крутого каменного Обрыва и еще более темная масса, которая поднималось высоко от края Обрыва в усеянное звездами, но безлунное небо.

Это была сторона Горы, противоположная той, по которой поднимался Дикар накануне. Пять белых полосок пересекали черную поверхность Обрыва. Дикар знал, что за этими полосками пять толстых веревок, которые весь день плели Девочки. Он улыбнулся, вспомнив, как Бессальтон подгоняла Девочек за этой работой.

Бессальтон хотела сегодня ночью идти с ними, но Дикар запретил это. Он запретил идти Мэрили и вообще всем Девочкам. Они не принесут пользы. Длинных стрел достаточно только для Мальчиков. Более короткие стрелы, которыми охотятся на птиц, кроликов и белок, бесполезны для охоты, которой занимается сегодня Группа.

Тени среди камней приблизились. Теперь Дикар видел, что это Мальчики. Тени достигли черной границы леса. И исчезли. Дикар крикнул совой. С обеих сторон ему ответили такие же крики. Поблизости вообще никаких звуков, ни шороха листвы, но рядом с Дикаром были тени. Лес вокруг Дикара полон неслышных теней, и каждая тень – это Мальчик, с колчаном через плечо, с длинным луком в руках, с ножом за поясом маленького передника.

– Дэнхолл, – тихо сказал Дикар. – Все четверо здесь?

– Да, Дикар, – ответил ему тихий голос из тишины.

– Хэнфилд?

– Все здесь.

Фредальтон, Бенгрин, Джонстоун – все тихо отозвались на свои имена. У этих пятерых старших Мальчиков были группы по четыре человека. Это была идея Джондоусона – так разделить Мальчиков. Он назвал эти группы взводами.

– Соберитесь вокруг меня, – приказал Дикар.

Тени двинулись. Они собрались вокруг Дикара.

– Теперь слушайте, – сказал Дикар. – Я в последний раз могу говорить с вами. Последний раз, когда любой из вас вообще может говорить. Мы много раз говорили, что делать и как делать, но я хочу еще раз напомнить о сигналах, потому что очень важно, чтобы все знали, что они означают.

– Так вот, – сказал Дикар. – Первый сигнал, который мы используем, крик совы. Он означает «собраться вместе». Затем треск сверчка. Если я или кто-то из командиров взводов хочет узнать, где вы, он трещит сверчком, и Мальчики отвечают тем же. Следующий сигнал – писк древесной жабы – очень важен. Как только кто-нибудь видит или слышит что-нибудь, что может означать опасность, он пискнет один раз, и все застывают, пока я узнаю, в чем опасность и что с нею делать. Два писка означают все в порядке, можно двигаться дальше.

Если у кого-то неприятность, не связанная с опасностью, например, запутается в ежевике или что-то подобное, он кричит лягушкой. Каждый, кто это слышит, останавливается, чтобы мы не потеряли друг друга, и ближайший командир взвода помогает Мальчику, подавшему сигнал.

Наконец последний – сигнал к нападению, крик дикой кошки. – Холодок пробежал по спине Дикара, когда он сказал это; он слышал, как остальные задерживали дыхание, думая о том, что может произойти после этого сигнала. – Все все поняли? – спросил он, стараясь говорить спокойно.

– Да, – шепотом отозвалась лесная темнота.

– Хорошо, – сказал Дикар. – Еще только одно. Вы все много лет охотились в лесу. Все вы знаете, как передвигаться по лесу, не издавая звуков, не оставляя следов. Но сегодня вы должны помнить, что малейшая ошибка, самая легкая неосторожность, означает, что вы потеряете не оленя, а может, саму жизнь. Вы должны помнить, что это значит потерять не только вашу жизнь, но и жизнь всех тех, кто вас окружает. Если вы будете помнить это, помнить каждую минуту и каждую секунду, у вас будет шанс вернуться на Гору. Если же нет, у вас вообще нет шансов.

Это все. Желаю вам всем удачи. Все в порядке. Теперь расходитесь, как мы договорились.

Все исчезли в темноте слева и справа. Темнота поглотила их. Вокруг Дикара снова воцарилась жуткая тишина леса Далекой Земли, и он остался один в этом лесу. Не совсем. Повернув голову налево, он мог увидеть безмолвную тень, которая была не деревом, а Дэнхоллом. Он знал, что за Дэнхоллом в пределах видимости маленький Стивленд, а за Стивлендом Хэлросс, а за Хэлроссом еще два Мальчика взвода, а потом Фредальтон и четыре Мальчика его взвода. Справа от Дикара Хэнфилд, а дальше еще четверо из его взвода, каждый Мальчик видит того, что справа и слева от него, а дальше Бенгрин со своим взводом и Джонстоун со своим.