Назад и вперед, назад и вперед двигалась стрела. Смех разорвал пульсирующую тишину, дикий смех рыжеволосой Мардж.

– Индейцы! – выкрикнула она сквозь смех. – Да спасет нас господь, они краснокожие индейцы. Индейцы вернулись.

– Индейцы, – подавился Чак. – Неудивительно, что я не услышал ее.

Края рта Мэрили дрогнули.

– Я тебя слышала. Ты топал в лесу громче двух дерущихся оленей. Я все время шла за тобой и слышала, что здесь происходит. – В ее голосе была насмешка, но и жалость. – Но я не из индейцев, и Дикар тоже. Мы американцы, белые американцы, как вы.

– Нет, вы не индейцы, – сказала Руфь; ее губы были поджаты, глаза горели. – Но вы и не американцы, красные или белые. Ты можешь убить нас, но обмануть не сможешь…

– Потому что мы сытые, а вы голодные? Я слышала. Но если бы Дикар сказал вам… Почему ты не сказал им правду, Дикар? Почему не сказал, откуда ты пришел?

– Я не посмел, Мэрили. Тайна Горы…

– Тайну нужно хранить от врагов, а не от друзей, глупышка. Хорошо, что я тревожилась о тебе, когда ты один спустился, и я решила последовать за тобой…

– Последовать! Значит, это была ты?

– Да, Дикар. – В глазах Мэрили был смех. – Я всю дорогу шла за тобой. Ты ведь услышал меня один раз, верно? Когда остановился и оглянулся…

– Что это за тайная Гора? – вмешалась Мардж. – Что…

– Не тайная Гора, – ответила ей Мэрили. – Тайна Горы. Там живет Группа, живет с тех пор, как мы были детьми. Гора, окруженная высоким крутым обрывом…

– Гора с каменоломней! – воскликнул Уолт. – Но на ней никто не живет. С тех пор как азиафриканцы много лет назад разбомбили ведущую на нее дорогу к каменоломне, туда никто не может подняться.

– Азиафриканцы не бомбили дорогу, – сказала Мэрили. – Это сделали Старшие, когда мы были уже на Горе. Старшие увезли нас из Города, когда мы были маленькими детьми, и спрятали нас…

– Черт возьми! – сказал Нэт. – Есть старая история о детях, которых увезли из Нью-Йорка на грузовиках, перед тем как его взорвали. Но все грузовики расстреляли…

– Не все, – вмешался Дикар. – Один уцелел…

Он рассказал о том, как они росли на Горе, как жили там. Шестеро зверей-людей слушали, разинув рты, и в глазах их появилась вера. Мэрили опустила лук, и по знаку Нэта Чак и Уолт развязали веревки на Дикаре. Тысячи жгучих уколов ощутил Дикар в руках и ногах и прервал свой рассказ.

– Продолжай, – сказал Нэт. – Говори.

– Но мне больно, – пожаловался Дикар.

– Продолжай, – сказала Руфь, опускаясь на колени за Дикаром и начиная растирать ему руки. Мардж взглянула на Нэта. Нэт кивнул, и она начала растирать Дикару ноги.

– Почему ты спустился со своей Горы? – спросил Уолт. – Ты мог наткнуться на их патруль, и это было бы твоим концом. Зачем ты рисковал?

Дикар объяснил. Он рассказал, что спустился, чтобы найти способ освободить Норманфентона.

Нэт взорвался:

– Ты спятил, просто думая об этом. У тебя нет ни шанса…

– Шанс есть, – ответил Дикар. – Если бы могли каким-то образом замедлить их грузовики.

– Да? Но как?

Дикар объяснил, как считает возможным это сделать.

– Но мы ничего не сможем сделать, если не замедлим грузовики, – сказал Дикар, вставая на ноги: после растирания они перестали болеть. – А я не вижу возможности это сделать.

– Послушай! – Уолт схватил Дикара за руку. – Послушай, Дикар. – В его голосе больше не было мертвенности. В голосе было возбуждение, в глазах тоже. – Об этом можешь не беспокоиться. Мы их остановим. Послушай, Нэт! – Он повернулся к рослому мужчине. – Помнишь место, где ручей из озера Момбаша к западу от тридцать второго шоссе проходит под дорогой через трубу?

– Я знаю это место! – воскликнул Дикар. – Я видел. Там ручей…

– … проходит через глубокое узкое ущелье по это сторону дороги на пути к реке Рамапо…

– Понял! – рявкнул Нэт, хлопая себя по бедрам. – Понял, Уолт! Да, это их замедлит. Скажи ему, Уолт. Скажи Дикару, что ты придумал.

Когда Уолт говорил, у всех в пещере горели глаза, а когда Дикар и Мэрили снова шли по лесу, у Дикара стало легко на сердце.

– Мы сделаем это, – шепотом сказал он Мэрили. – Теперь нас ничего не остановит. С их помощью…

– С их помощью, – выдохнула Мэрили. – Бедные изголодавшиеся люди. Как они обрадовались, узнав, что есть возможность выступить против захватчиков. Как сразу захотели помочь! Но ведь они могли все это придумать сами.

– Они потеряли способность думать самостоятельно, – ответил Дикар. – Они потеряли надежду. И это самое большое, что мы можем сделать для них, для всех людей этой страны. Вернуть надежду…

Было уже светло, когда Дикар и Мэрили дошли до своего леса. Им навстречу вышел Джондоусон, с красными от недостатка сна глазами, с лицом в морщинах тревоги.

– Вы вернулись! – воскликнул он. – Я уже потерял надежду.

– Да, мы вернулись, – ответил Дикар, – и с большими новостями. Послушай, Джондоусон.

Он рассказал, что они узнали и что планируют.

– Безумный план, – сказал Джондоусон, когда Дикар кончил. – Словно сон сумасшедшего. Но именно потому, что он безумный, он может сработать.

– Он сработает, – ответил Дикар. – Должен сработать. Но идем. Нам нужно многое сделать до вечера. Прежде всего я сразу после завтрака созову Совет…

– После того как мы дадим клятву, – поправила его Мэрили.

– Нет, – сказал Дикар. – После завтрака. Сегодня утром после завтрака не будет клятвы. И, может, ее вообще не будет.

– Не будет клятвы! – воскликнула она. – Но, Дикар…

– Ты забыла, что рассказала нам Эннджордан? Мне нужна клятва без скрещенных пальцев, Мэрили, или вообще не нужна.

– Что это значит, Дикар? – спросил Джондоусон. – О чем ты говоришь?

… Яркое утреннее солнце освещало поляну, и над ней звучало много возбужденных голосов.

– Почему сегодня утром нет клятвы? – спрашивал Стивленд у Хэлросса.

– Зачем Дикар сегодня утром созвал Совет? – спрашивала Руфьниссон у Биллтомаса.

– Почему сегодня утром Дикар выглядит таким строгим? – спросил Карлбергер у Элискейн.

Но ни Хэлросс, ни Биллтомас, ни Элискейн не могли ответить на эти вопросы.

Никто не спрашивал Бессальтон. Босс Девочек, она заняла одну из каменных скамей, стоявших по обе стороны от Огненного Камня, под большим дубом. Ее стройная фигура покрыта мантией из черных волос, смуглое лицо сердито, красный рот горько изогнут, и есть в ней что-то такое, что отличает ее от остальной Группы.

Дикар, глядя из лесной зелени на Бессальтон, шепотом сказал Мэрили:

– Она догадывается о том, что произойдет, и готова к этому. Если не считать тебя, она лучшая Девочка в Группе, и у меня тяжело на сердце, потому что этим утром придется с ней сразиться.

Мэрили взяла его за руку.

– Будь добр с ней, Дикар. Добр, как можешь.

– Как могу, Мэрили. Обещаю.

Лесная зелень шелестела, когда Дикар вышел из нее и прошел к ожидающей каменной скамье у самого Огня, к месту Босса.

Он немного постоял с серьезным лицом. Мгновение подумал, имеет ли он право делать то, что собирается. Но это мгновение миновало, и он сел на место, которое ему принадлежало по праву, потому что он был Боссом, и поляна ждала его слов.

– Мальчики и Девочки Группы, – начал Дикар. – Я созвал сегодня не обычный Совет. Впервые нас не будут связывать «Должно» и «Нельзя», установленные Старшими. Мы будем говорить о том, можем ли мы или не можем нарушить самый страшный Запрет Старших.

Он помолчал, и эта пауза была заполнена своеобразным звуком: все слушавшие затаили дыхание.

– И однако, – продолжал Дикар, – мы по-прежнему должны слушаться указаний Старших. Свои Обязанности и Запреты они установили, когда мы были детьми. Но мы больше не малые дети. Мы изменились, и мир изменился, он теперь не тот мир, который мы знали Давным-Давно. Мы переросли Обязанности и Запреты, сформулированные для детей, и поэтому сегодня утром мы должны подумать о том, что запрещали нам Старшие.