Звонит телефон. Это Яфет Эурохен, его старый новый босс. Уже третий звонок – видимо, что-то важное. Ну и хорошо. Тем приятнее его игнорировать.

Он почесывает спину Йаро. Пес изворачивается и облизывает пальцы Кааро. Сейчас он уснет, и Кааро придется выходить из кухни на цыпочках.

Запястье Кааро издает гудок, и слышится резкий голос.

– Кааро, ah-ah, ore wa! Почему ты не хочешь со мной поговорить?

Эурохен. Какого черта?

– Как ты…

– Принудительное включение, Кааро. Ты поразишься, узнав, на что мы теперь способны. Перестань сбрасывать звонок, не получится.

– Я не пытался сбросить звонок. – Кааро пытается сбросить звонок. – Чего тебе надо?

– Я звоню по поручению президента.

– Ближе к делу, Яфет, чего тебе надо?

– Президент хочет знать, исполнишь ли ты свой долг в грядущей борьбе Нигерии и Роузуотера.

– Нет у меня никакого долга. Я больше не работаю на О45, Яфет. Ты это знаешь.

– Твой долг нигерийца, Кааро.

– Хм. Я не уверен, что он у меня есть.

– Это почему же?

– Ну, был ли я вообще когда-нибудь нигерийцем? Неужели только потому, что я родился внутри установленных британской тиранией границ, я обязан принять гражданство? Это всего лишь биологическая случайность. И то, что я сейчас нахожусь здесь, в Роузуотере, – тоже случайность.

– Значит, ты не ответишь на зов своей страны?

– Ты что, не слушаешь? Я тебе сказал, что теперь моя страна – Роузуотер.

Эурохен сглатывает. Кааро пробует все возможные комбинации кнопок, чтобы прекратить звонок.

– Мы это запомним, Кааро.

– Ага-ага, как скажешь. Ты можешь отключиться или сказать мне, как это сделать? Уже время тихого часа, а моему псу нужен спокойный сон.

В конце концов, напыхтевшись и нафыркавшись, Эурохен отключается. Кааро отправляет Гнилорыбу сообщение с просьбой усилить защиту, чтобы подобных проникновений больше не было. Ответа он не получает. Йаро спит на полу кухни. Кааро слезает со стула и отправляется в туалет. Выйдя оттуда, он обнаруживает в прихожей Ойин Да. Он не встречал Велосипедистку – беглянку, предполагаемую террористку, обитательницу купола – больше года, и вид у нее измученный, только взгляд, как и прежде, расчетливый.

– Кааро, за тобой идут. Беги.

Сказав это, она исчезает.

Он свистом подзывает Йаро и открывает убежище, которое оборудовал в фундаменте дома. Йаро забирается внутрь, и Кааро защелкивает задвижку.

– Окна, дюймовые щели, – приказывает он комнате. Выжидает десять секунд, пока ксеноформы насыщают фильтрованный воздух, а потом входит в ксеносферу.

Их двое: вооруженные, в костюмах, стоят в нескольких ярдах от входной двери. Кааро не знает, кто они, но ему наплевать. Он активизирует все проводящие пути у них в мозгах. Они в конвульсиях падают на землю. Один взвизгивает при каждом сокращении мышц, второй уже обмочил штаны.

Кааро возвращается в реальный мир. Его преследует чувство, подобное дурному привкусу во рту; Йаро лает в своем укрытии.

«Слишком просто».

– Камеры наблюдения, – приказывает он дому. – Все направления.

Все трансляции забиты помехами.

«Определенно слишком просто. Мне нужны глаза».

Он садится на пол, смежает веки. Возвращается в ксеносферу. Разделив сознание на множество фрагментов, разлетается в разные стороны в поисках заемных глаз. Он находит ребенка, реанимата, и все, что видит ребенок, видит и Кааро.

Дела плохи. К дому подкрадываются шестеро солдат. На них обтягивающие штурмовые костюмы и противогазы с кислородными баллонами. Воздух не касается их кожи, а значит, для ксеносферы они невидимы. Выходит, первые двое были обманками, отвлекающим маневром. А вот это уже серьезно. Их послал кто-то, кому известно о его талантах.

– Кааро!

Черт, они даже не скрываются. Просто кричат через дверь.

– Кааро, выходи. Ты нужен своему правительству.

Лгать смысла нет.

– Вас Яфет прислал?

Кааро поражен этой демонстрацией силы. Он-то считал Яфета беспозвоночным. Он тянется через ксеносферу, но не может нащупать солдат – ни единой бреши. Профессионалы. Он напрягается сильнее. Находит еще реаниматов. Они – словно сосуды, полые люди, пустоты, которые только и молят, чтобы Кааро их наполнил. Повинуясь инстинкту, он проникает в эти полости и…

И они открывают глаза, со всех сторон затапливая Кааро информацией, объемной панорамной картиной событий. Затянутые в черное солдаты переступают через своих дергающихся товарищей, наводят бесшумные винтовки на двери и окна. Кааро принуждает реаниматов подойти ближе, чтобы лучше видеть, но потом осознает, что заставляет их двигаться, а если он может заставить их двигаться, – значит, может заставить их напасть.

– Ох, ребята, ну держитесь, ну держитесь, – говорит Кааро.

Он превращает себя в маяк для реаниматов, притягивает их к своей двери. Отряд замечает их и открывает огонь, но солдаты напуганы, потому что не ожидали такого. Они пришли сюда захватывать вышедшего в отставку сенситива, а не наводить порядок после Открытия. Они работают так, как обучены, стреляя в центр тяжести реаниматов, но это не помогает. Реаниматов уже тридцать. Тридцать пять. Кааро не думал, что их соберется так много.

Завязывается ближний бой – кулаки и пистолеты, штыки и кинжалы; реаниматы слишком близко, чтобы стрелять из винтовок. Один из солдат падает под лавиной ударов рук и голов. Остальные беспорядочно отстреливаются, но реаниматы одолевают их числом. Кааро чувствует их всех до единого. Он воспринимает пулевые раны как щипки. Все реаниматы, которыми он управляет, появляются рядом с ним в ксеносфере. Они подобны дронам. Те, кому попадают в голову, исчезают; мозг уничтожен – контроль потерян.

…но что, если ты…

Сначала насущные проблемы. Реаниматы отобрали у солдат оружие. Некоторые погибают, когда исчезает синхронизация с чипом и оружие взрывается. Они срывают с солдат броню, кусок за куском. Потом дружно принимаются отрывать конечности, и двор превращается в бойню. Когда убивать становится некого, они застывают в ожидании, глядя на дом, как на алтарь реаниматского бога. Йаро начинает выть. Кааро выпускает его из убежища и гладит.

Приходят все новые и новые реаниматы, а Кааро не знает, как отключить запущенный им сигнал. Вины за убийство солдат он не чувствует. Ну их на хуй. Нельзя сказать, что ему незнакомо раскаяние. Он просто не считает нужным щадить людей, пришедших его убить. Ему хочется позвонить Яфету и заорать: «Иди в жопу, я их всех прикончил, ха-ха!»

В небе собираются стервятники, и пятеро из них спускаются, сделав два круга над полем боя. Кааро понимает, что это кибернаблюдатели, и приказывает реаниматам поймать их, убить и расчленить. Оставшиеся в вышине птицы держат дистанцию. Кааро бесит то, что он не знает, кто за ним следит, но он может предположить, что плоды его трудов созерцает как минимум О45.

Он обыскивает тела в поисках опознавательных знаков и, как ни странно, ничего не находит.

Он отправляет сигнал Гнилорыбу.

Вскоре раздается звонок.

– Что надо? – Гнилорыб, похоже, перманентно пребывает в дурном настроении. А может, ему просто не нравится Кааро. Последнее вероятнее.

– У меня тут несколько солдат… мертвых солдат. Я не могу обнаружить их чипы.

– И ты хочешь, чтобы?..

– Я хочу, чтобы ты на них взглянул и сказал мне, кто они такие.

– Мудак ты. Подожди секунду.

Некоторые разумы находятся у Кааро под постоянным наблюдением, и разум Гнилорыба – один из них. Кааро знает, что хакер делает с базой данных ИД-чипов и как он шаманит со спутниками и дронами. Поразительно, что Гнилорыба до сих пор никто не казнил, – а впрочем, он, скорее всего, заметает следы лучше, чем кто-либо на планете. У него есть аколиты, которые поклоняются ему как технобогу грядущего.

– Возлюбленное дитя мое, – говорит Гнилорыб. – Эти поросятки – наемники.

Вот как.

Президент, конечно, может использовать их в качестве посредников, чтобы избежать ответственности, но это не в его стиле. Он тонко не работает.