— В замке Синицына тоже было опасно, — пожал я плечами.

Хлодвиг задумался, потом кивнул:

— Твоя правда, Игнат. Ты не пропадешь.

— Я знаю.

В деревянном помещении было очень жарко. Тут, за многочисленными рабочими местами, похожими на офисные, сидели пара десятков работников. Неустанно они стучали по клавишам своих компьютеров.

Яркие лампы освещали внутреннее бесхитростное пространство: деревянные стены и потолок. Пол, также деревянный, был устлан зеленым ковролином. Короче говоря — временный офис.

Слуги носили туда-сюда мешки с деньгами, и то и дело складывали или изымали их из нескольких громоздких сейфов, расположенных прямо тут же, у прилегающей к арене стены.

Я заметил человек шесть вооруженной охраны, двое из которых были магами.

— Я считаю, — проговорил я, — что во всем этом может быть замешан Бояринов.

— Думаешь? — свел мокрые брови Хлодвиг.

— Думаю. У Бояринова имеется личная месть к прокуратору Олегу Петрину. А Елена упоминала, что неизвестный маг относился к нему с особой жестокостью. Прямо-таки вымещал на нем злость.

— Это еще ни о чем не говорит.

— Верно, — я кивнул, — но исключать такой вариант тоже нельзя. К тому же мне нужно вернуть книгу и Олега Петрина. Так что я иду.

— И ты хочешь, — догадался Пушкин, — чтобы я взял под охрану твою семью.

— Да. Нет ничего, чтобы аристократы охраняли лучше, чем свои деньги, — ухмыльнулся я, — на всей арене не найти безопасней места, чем твоя бухгалтерия.

— Я понимаю, — он кивнул, — и помогу тебе, — на мгновение Хлодвиг осекся, словно бы задумался, — а что делать с Еленой Петриной? Если она нашлась, давай сообщим Сикорскому. Он же ее родственник!

— Нет, — отрезал я, — не сейчас. Сикорский не должен ничего знать, пока я во всем не разберусь.

— Ты ему не веришь?

— Более того, — продолжал я, — я попрошу тебя прятать девушку, если он заявится. Сикорский не должен знать, что она здесь.

— Ты ему не доверяешь, — закивал старик, — есть основания?

— Слишком уж просто Олега и Елену похитили из своего шатра. Думаю, глава одного из могущественнейших домов юга смог бы защитить племянников, — я свел брови, — если бы захотел.

— Ох предки-предки, — растерялся Хлодвиг, — звучит очень… Очень плохо. Но я сделаю, что ты сказал, Игнат. Веди их сюда, дорогой друг.

Ночь стала прохладнее. Время подходило к двум часам. На удивление я почти не чувствовал физического утомления, хотя должен был бы. Сильная мотивация разобраться в происходящем толкала меня вперед.

Правда, иногда я чувствовал усталость, например тогда, когда вернулся в шатер. Однако я почти сразу прогнал эти мысли. Подключив силу воли, забыл о любом утомлении. Вернулся я, собственно говоря, чтобы одеться немного теплее, а главное, забрать колбу с темно-красной жижей. Меня не покидало чувство, что Бояринов был замешан во всей этой истории. Может, он был из ордена? Спрошу, перед тем, как буду его убивать.

Первое, на что я обратил внимание, когда вернулся к колонне, это то, что трупы охраны исчезли. Не было ни парня с отрубленной головой, ни даже того, второго, которого я от всей души пнул в дерево. Я специально это проверил и даже походил в том месте, куда рухнуло тело. Ничего, конечно, не нашел. На самом деле я не сильно удивился. Просто кто-то забрал своих.

Казалось, в лесу было еще холоднее. Даже то, что я надел джинсы поплотнее и толстовку, не спасало от какой-то зябкости, царящей тут. Где-то завыла сова. За спиной что-то хрустнуло и я обернулся, внимательно всмотрелся в темноту и направил туда нагрудный фонарик. Ничего.

Конечно же, ни лесная тьма, ни лесная атмосфера меня не пугали. Просто я ждал засады.

Вынув из кармана ошейник, и листок с предварительно списанным с него заклинанием, я положил ошейник наверх колонны. Стал читать заклинание. Оно правда было непростым, особенно для русскоговорящего человека. Однако, я, конечно же, справился. И нахмурился, когда ничего не произошло.

— Хм, — осмотрелся вокруг, прислушался, — эффекта нет, — поджал губы, — ладно, — я тронул ошейник.

Внезапно, вокруг что-то зашумело, словно бы поднялся ветер, и я почувствовал, что меня будто втягивает внутрь ошейника. Сначала блеснуло синей магией, потом же наступила темнота.

Семен Малиновский не спал этой ночью. Он сидел в своем шатре, в отделе, отведенным под кабинет.

Закончив отчет, Семен взял пустую чашку и положил в нее записку для Провидца. Потом превратил чашку в почтовую синицу.

— Лети дорогая, — проговорил он, когда вышел на улицу, — знаешь дорогу.

Семен легонько подбросил птицу, и та упорхнула в сереющую утренними сумерками высь.

Малиновский знал все. Знал он и о проделках Бояринова, который решил, что хитрее и может обвести Семена вокруг пальца. Знал он, что Павел Замятин освободил Петрину. В очередной раз Семен подумал, что план с грифоном был очень изобретательным. Ему нравилось наблюдать, как компания расколдовывала девушку. Теперь он понимал, каким будет следующий шаг Замятина. И хотел посмотреть, как сработает его собственный план. Если все пройдет хорошо, и Замятин, и подлый предатель Бояринов, этот мерзкий маг крови, сгинут еще до восхода солнца. Он был почти уверен, что сгинут.

Вот только чтобы посмотреть, нужно было дождаться своих глаз. Ждать пришлось недолго.

Когда Семен вернулся в шатер и устроился в кресле, в маленькое вентиляционное окошечко, что располагалось под самым потолком, влетело что-то жужжащее, словно муха. Малиновский протянул руку, и в ладонь сел его золотой артефактный монокль.

Монокль свернул прозрачные, как у насекомого, крылышки и замер. Это была необычная вещь. С ее помощью Семен мог наблюдать, за кем или чем угодно на расстоянии.

— Колонна в лесу, — проговорил он, — лети и смотри, — закончил магической формулой.

Монокль снова развернул крылышки и зажужжал. Оторвавшись от кожи, он быстро, словно муха, унесся обратно в окошко.

Темнота была глубокой. Почти такой же глубокой, как и “нигде”, в котором обитала Катя. Правда, тьма быстро кончилась. И за ней находилась серость. Такая, какая бывает перед восходом солнца.

Я оказался в полутемном месте, очень напоминающем катакомбы или какой-то тюремный острог старого замка. Не очень широкий коридор вел вперед и упирался в стену. Там, на высоте метров трех, зияло небольшое замковое окно, укрепленное стальной решеткой. Сквозь окно виднелось светлеющее небо.

Я быстро сориентировался в ситуации. Стал напряжен и внимателен. Пытался уловить каждый звук. Любое движение. Фонарик не включал, а подождал, пока глаза привыкнут к отсутствию нормального света.

По обе стороны коридора я видел входы в помещения. Это были темницы. Все они были защищены железными прутьями. И все открыты.

Когда я осмотрелся, то шагнул вперед и замер. Потому что обнаружил кошачий ошейник, зажатым у себя в кулаке. Не удивившись, я спрятал его в карман и нащупал там колбу с жижей. Она была на месте.

Тогда я извлек проводник и зашагал вперед. Шел медленно, чутко прислушиваясь и напрягая зрение.

— Лена? — раздался из левой ближней темницы слабый голос, — Лена, это ты?

Я не ответил, немного ускорил шаг. Когда заглянул внутрь, увидел там

Истерзанного мужчину. Он, одетый в какие-то лохмотья, был прикован к стене кандалами. По характерному, темно-зеленому цвету металла, я понял, что оковы антимагические.

— Где… где Лена, где моя сестра? — еле слышно произнес мужчина.

Лицо парня залила кровь. Губы лопнули от ударов. На лбу и скулах виднелись гематомы и ссадины.

— Олег Петрин? — холодно спросил я.

— Да! Да! — как-то сразу обрадовался мужчина, — я Олег! Где моя сестра, она в безопасности?

Пленник тут же оживился, стал ерзать у стены.

— В безопасности.

— Ты пришел освободить меня? — всхлипнул Олег.

Я внимательно прислушался. На мгновение мне показалось, что я слышал еще чей-то голос. Слабый стон.