– Алмазы? – полагая, что ослышался, уточнил Подлужный.

– Да, алмазы. В районе их добывает прииск «Сылкаалмаз». Папа же считал, что главная…э-э-э…залежь находится севернее. Её-то он и искал. Хотя скрывал это. Даже меня не подпускал. Других – и подавно. Поначалу всё было тихо и спокойно. Но где-то за полгода до того, как он…кгм…пропал, я впервые заметила, что к папе пристают какие-то люди. Я в тот раз пришла с работы, а папы дома не было. Увидела, что он на задах огорода, который выходит к Сылке, через забор разговаривает с кем-то. И карабин при нём. Я вышла, а те люди, три человека, увидев меня, сразу отошли, сели в чёрную машину и уехали. Это первое, – подытожила Светлана.

– Марку, номер машины вы запомнили?

– Номер издалека не разглядела. Да и в марках я не разбираюсь.

– А из приезжавших вам кто-то знаком?

– Мне показалось, что один из них – Борткевич.

– Кто это?

– Я слышала, что это главарь сыльских уголовников. Но, когда я заикнулась про него, папа обрезал, чтобы я не лезла. А про тех, из чёрной машины, только сказал: «Ишь, шпана, на мои алмазы варежку разинула». На том наш разговор и закончился.

– Если было «первое», – вернул прокурор Крылову к её вступлению, – значит, было и «второе»?

– Было, – подтвердила худосочная куколка. – Папа стал бояться. Перед сном он стал проверять шпингалеты на окнах, запоры на дверях. Однажды я вообще заметила, что он карабин достаёт из сейфа и кладёт под кровать. А в прошлый раз вы меня спросили, не кричал ли он. И меня как током ударило. Я тогда соврала вам наполовину. Наполовину потому, что кричать-то он не кричал, но иногда страшно стонал во сне. Ещё страшнее, чем, если бы кричал. Так тяжко стонал, словно его душили…Так-то вот, – словно подвела промежуточную черту она.

– Предполагаю, что было и «третье»?

– Да, – ощутимо напряглась девушка. – Когда папа в прошлом августе уходил в верховья, то он кое-что мне оставил. На всякий случай. Но предупредил, чтобы я никому это не то что не показывала, но даже и не заикалась. Сказал, что дело подсудное.

– И что же он вам оставил? – вслед за ней напрягся и Алексей.

– А вы мне обещаете, что не выдадите меня? – как-то совсем по-детски обратилась к нему Светлана. – И что это останется тайной?

– Если это имеет отношение к судьбе вашего отца и к вашей судьбе, то, вне всякого сомнения, – свёл брови к переносице прокурор.

Крылова сначала оглянулась на дверь, затем расстегнула пальто и из внутреннего кармана достала тканевый мешочек на завязках. Повторно взглянув в сторону входа в кабинет, она встала, на цыпочках приблизилась к ответственному должностному лицу и молча вложила ему в руку свёрточек. После чего так же крадучись села на место.

Подлужный проникся ситуацией и переживаниями девушками. Прикрыв мешочек сбоку стопкой бумаг, он раскрыл его верх. Внутри покоились три неказистых полупрозрачных камешка, по форме и размеру приближающиеся к виноградине. Таинственная вещица напоминала оплавленное стёклышко. Подобные находки Алексею не раз встречались в детстве в пепелище костров.

– Что это? – понижая голос, осведомился прокурор.

– Алмазы, – прошептала Светлана.

– Точно? – недоверчиво разглядывал оплавленные образования Подлужный.

– Папа в таких вещах не ошибался, – уязвлённо поджала губы худосочная куколка. – Он же был главным геологом в разведочной партии. Партия искала алмазы для прииска, а «Сылкаалмаз» их только добывал. И когда у Прокудина – это директор прииска – возникали сомнения, он в первую очередь приглашал папу.

– Не обижайтесь, Светлана Сергеевна, – успокоил её Алексей. – Я же профан в этом вопросе. По изделиям из золота имею кое-какой опыт. А вот натуральные алмазы держу впервые. Правда, мне говорили, что сылкинские алмазы самые красивые в мире. И якобы сама Маргарет Тэтчер имела намерения приобрести подвески с ними.

– Так это же ещё не бриллианты, – растолковала ему Крылова. – После огранки камень, как говорил папа, заиграет и засветится.

– Светлана Сергеевна, а вы можете конкретизировать то место, где Сергей Григорьевич нашёл алмазы? – ссыпая камешки в мешочек, поинтересовался прокурор. – Да, кстати, он, что, нашёл только это?

– Место папа держал в секрете, – вздохнула собеседница. – Знаю, что где-то севернее Вёпса. Сколько было им разыскано камешков неизвестно, но мне он передал только эти.

– Что-то ещё вы можете добавить?

– Пожалуй, что всё.

– Будьте начеку, Светлана Сергеевна, – предупредил её Подлужный. – Поскольку вашим отцом интересовался криминалитет, не исключено, что в зону их интересов попадёте и вы. Мне вы должны выложить всё без утайки.

– Да-да, – согласно кивнула головой девушка. – Я понимаю.

– Кого-то ещё Сергей Григорьевич мог посветить в свои…м-м-м…розыски?

– Разве что маму, – вновь грустно вздохнула Крылова. – Но её не стало два года назад.

– Ну, если вдруг вы…, – в поучительной интонации заговорил было Алексей, но субтильная куколка его перебила.

– У папы был друг детства. Андрей Михайлович…э-э-э…Вотяков. Он жил на Сылке, но давненько уже перебрался с семьёй в Первоуральск. Так вот, папа с ним раньше переписывался. Андрей Михайлович с женой как-то раз приезжал к нам погостить. А папа с мамой – к ним. Незадолго до…пропажи папы, Вотякову поставили телефон. И они время от времени стали созваниваться.

– Та-ак. Быть может, у вас номер телефона, адрес Вотякова сохранился? Конверты с письмами?

– Н-нет, – поразмыслив, замотала головой девушка. – Недавно прошёл год со дня как папа…пропал, и я решила навести порядок в его вещах. Так никаких писем я не нашла. Как и записной книжки, которую он вёл. Видимо…

– Что, видимо?

– Как-то раз, после Борткевича, папа что-то жёг в огороде. Видимо то, что могло выказать его поиски.

– А его вещи вы не выбрасывали, не стирали? – поспешно справился прокурор.

– Н-нет. Но приготовила…

– Светлана Сергеевна, прошу вас не трогать его вещи.

– Хорошо. А-а-а почему?

– Могут понадобиться, – авторитетно заявил Подлужный.

– Поняла.

– Значит так, – определяясь, прищурился Алексей. – Сейчас я возбужу дело и допрошу вас в качестве свидетеля. Выемку алмазов, чтобы не придавать ненужную огласку, я произведу протокольно, но без присутствия понятых. Зато с фотографированием и с участием Мудрых Владимира Степановича…

– Это кто?

– Начальник уголовного розыска. Очень надёжный человек. Мне же понадобится так называемое оперативное сопровождение по делу…Допустим, разыскать того же Вотякова…

– …Андрея Михайловича?

– Да, Андрея Михайловича. Мудрых мне и поможет. Копию протокола по изъятым камешкам я вам выдам. По изъятым…м-м-м…предметам назначу геммологическую экспертизу, чтобы установить их подлинность. Собственно исследование будет проводиться не здесь. Через спеподразделение Внутренних войск алмаз будет доставлен в Гохран СССР.

– А-а…Это что такое?

– Это такое учреждение при Минфине СССР. Там есть специалисты по драгоценностям. И эксперт будет предупреждён об уголовной ответственности за неразглашение данных предварительного следствия.

– Наконец-то, – прошептала худосочная куколка, с обожанием взирая на прокурора.

И правильные черты её лица приобрели некоторую душевную мягкость и засветились внешней привлекательностью. Подобно граням алмаза, к обработке которого приступил опытный ювелир.

Оформив выемку камешков, обозначенных в качестве «похожих на алмазы», прокурор отпустил Крылову, оставшись в кабинете наедине с Мудрых. Особо вводить начальника уголовного розыска в курс дела по факту исчезновения Крылова не понадобилось: тот был о нём наслышан по долгу службы.

– Говоря начистоту, – признался Владимир Степанович, – я был первый скептик версии об убийстве геолога.

– Выходит, после беседы с его дочерью что-то изменилось? – вопросительно склонил голову набок Алексей.

В обычной жизни Мудрых был культурным и выдержанным человеком. Но как только он ступал на профессиональную стезю, его поведение и лексикон выраженно менялись. В этом он напоминал Подлужному Колю Бойцова. Вот и сейчас, отвечая на вопросы прокурора, он моментально перевоплотился в оперативника.