– Кто там? – вскоре отозвался изнутри уже знакомый Алексею бесстрастный голос.

– Прокурор района Подлужный, – вступил он в свои права. – Впустите нас.

– Нельзя, – всё с той же поражающей пассивностью отвечала невидимая женщина. – Посторонним нельзя.

– Я требую именем закона! – повысил тон её оппонент. – Откройте, или мы ворвёмся силой.

– Посторонним нельзя, – не желала внимать его увещеваниям телефонистка.

По ту сторону послышались удаляющиеся шаркающие шаги, хлопнула внутренняя дверь и всё стихло.

– Ломайте! – оглянулся Алексей на массивную, широкоплечую фигуру Мудрых. – Ответственность я беру на себя. История нас оправдает!

За металлическую преграду сначала взялся далеко нехилый начальник уголовного розыска, а за ним – исполинский Гёте. Они поочерёдно то били в неё плечами, то с разбегу в прыжке, будто в боевике, наносили удары ногами, однако дверь им не поддавалась. С молчаливого одобрения прокурора, выраженного кивком, Мудрых выстрелил из пистолета во врезной замок. И эта мера тоже не принесла желаемого результата: должно быть, внутри имелась задвижка.

– Буде тараном попробовать, – предложил находчивый и, вероятно, не раз попадавший в сложные переделки, Гёте.

– Это как? – хором спросили его Мудрых и Подлужный.

– Подопрём дверку торцом бревна, а с другого конца даванём УАЗиком, – пояснил глава поселковой Советской власти.

– А чего? Толково! – на лету ухватил его задумку Владимир Степанович.

Так и поступили. Несмотря на возражения шофёра, жалевшего машину. С третьего приступа металлическая преграда рухнула внутрь. Штурмовая группа ринулась в освободившийся проём. Запертую хлипенькую внутреннюю дверь Мудрых вынес ногой в один приём. Ворвавшись в помещение коммутатора, штурмовики обнаружили там внешне симпатичную женщину средних лет, бестрепетно взиравшую на них.

– Прокурор Красносыльского района Подлужный, – в очередной раз за текущую ночь изрёк словесный штамп Алексей. – Срочно соедините меня со Шварцем, или я незамедлительно арестую вас за противодействие следствию.

– Я соединю, – каким-то потухшим взглядом окинула его фигуру телефонистка. И её лицо не выразило эмоций испуга, уважения, потрясения. – Соединяю с дежурным по учреждению. Прямого выхода на Шварца у меня нет.

Дорвавшись таки до Чёрного полковника, Подлужный в сжатом лапидарном стиле передал тому суть ситуации и свои требования. Вопреки предположению, Шварц разговаривал с ним без апломба и корректно. Выслушав напористого законника, он размеренным скрипучим и противным тенорком отказался допустить оперативную группу к работе с осуждёнными. Впрочем, некую уступку начальник В-52 всё же сделал, сообщив, что высылает в Вёпс своего заместителя Пенкевича с неограниченными полномочиями. «Он и распорядится. По ситуации», – завершил переговоры «без пяти минут генерал». И повесил трубку.

Столь наглая волокита не могла устроить прокурора. И он развил просто таки бешеную по своей энергетике деятельность. Разрывая тёмное пространство ночи звонким голосом, он в течение четверти часа последовательно связался через Красносыльскую районную телефонную станцию с ответственными дежурными по областной прокуратуре и ГУЛИТУ МВД СССР19, по республиканской и союзным прокуратурам. Причём, не выжидая того, достигнет ли цели вмешательство каждой из перечисленных инстанций, поскольку реакция дежурных была заторможенная.

Невзирая на чины, лица и звания, Подлужный требовал незамедлительного принятия мер по восстановлению законности и острастке зарвавшегося Шварца. «Если через пятнадцать-двадцать минут нас не допустят к отработке спецконтингента, – кричал он в трубку, – я доберусь и до генпрокурора, и до Горбачёва! И гарантирую вам, что в случае саботажа и уклонения убийц от возмездия, вся полнота ответственности ляжет, в том числе, и на вас тоже!»

Нет никакого сомнения в том, что окажись «в шкуре» Подлужного другой законник его ранга, он ни за какие коврижки не отважился бы на столь экстремистский выверт. Прокуроры вышколены действовать строго по инстанции и по субординации. Да вот на Подлужного сия закономерность не распространялась. Во-первых, кредо служения идеалам справедливости у него подавляло чувство персонального благополучия. Во-вторых, призывы генсека партии Горбачёва о том, чтобы подкрепить борьбу с бюрократами «сверху» встречным движением «снизу» он всегда стремился превратить в руководство к действию. В-третьих, у него имелся удачный опыт побед над местечковыми столоначальниками посредством федеральных структур.

И гигантский государственный механизм, спесиво огрызаясь на беспрецедентное своеволие провинциала, осмелившегося сверх прочего ещё и потыкать и шпынять их (!), маститых корифеев аппаратных игрищ, пусть со скрипом и скрежетом, но, преодолев силу покоя, закрутился. В телефонном эфире поднялась нужная Подлужному вакханалия и свистопляска. А сам возмутитель бюрократического спокойствия в союзном масштабе, «отзвонившись по полной», умиротворённо откинулся на спинку стула. Он вообразил то, как потревоженные чинуши «вытрясают пыль затхлости» друг из друга. И ему полегчало.

Ан угомонился дерзкий и непочтительный «пуп Земли», заставивший внезапным кавалерийским наскоком вращаться «птолемеевскую систему» по выдуманным им законам, ненадолго. Он вскочил и принялся мерить шагами небольшое помещение коммутатора в ожидании известий при всеобщем насторожённом молчании. Нервы Алексея были до того напряжены, что, когда раздалась резкая и продолжительная трель зуммера, он аж подпрыгнул по ходу движения и в воздухе извернулся в направлении телефонистки.

Последняя неспешно подняла трубку и заторможено стала внимать абоненту. По расположению вспыхнувшей на пульте лампочки стало ясно, что звонят из управления В-52. Получив указание, женщина растянуто проронила: «Соединяю вас, товарищ полковник, с майором Сырцовым». И воткнула стерженёк штеккера в нужное гнездо.

Обладавший технической смёткой Мудрых моментально сориентировался. Он метнулся к пульту и включил переговорное устройство «громкой связи». Пространство коммутатора тотчас густо заполнилось «эфиром отборного армейского мата». В ненормативном сленге изощрялся Шварц. Вежливость с него как рукой сняло. Отцедив бранный «мусор», заинтересованные слушатели уловили главное: полковник приказал начальнику колонии немедленно допустить «этого придурка» к работе с осуждёнными.

– А за «козла» ответишь! – азартно выкрикнул Подлужный, едва диалог между Шварцем и Сырцовым прервался.

И он под общий смех погрозил указательным пальцем далёкому и невидимому противнику. Даже телефонистка, показалось, оживилась.

Непродолжительное веселье прервал звонок от Сырцова. Тот уведомил Подлужного, что ждёт группу на КПП. Начальник колонии в бессильном раздражении также предупредил прокурора, что за возможные массовые беспорядки Подлужный ответит лично.

– Вперёд! – лихо взмахнул рукой Алексей. Точно шашкой швартовочные канаты корабля в шторм отрубил. – Ещё пугать нас будут! Скоты!

На КПП оперативно-следственную группу встречал целый эскорт. Помимо начальника колонии Сырцова и уже знакомых постового и ДПНК Плющева, здесь также были два дежурных контролёра и несколько поднятых по тревоге прапорщиков. Оперативно-следственную группу впустили в караульное помещение, и Сырцов с Подлужным принялись обсуждать детали того, каким образом и где будет производиться оперативный отбор осуждённых, имеющих остаточные признаки опьянения и повреждения на теле и одежде.

Внезапно и не по уставу в диалог двух руководителей вклинился один из дежурных контролёров – невысокий мужчина средних лет в чине старшего сержанта.

– Извините, товарищ майор, товарищ прокурор…Разрешите обратиться. Старший сержант Антипов. Зачем нам отсматривать всех поселенцев, если известно, кто из них прибыл в колонию с опозданием и «под градусом»?